– Мы создадим четыреста новых рабочих мест в городе, где безработица достигла тридцати процентов, – сказала она, когда я спросил ее об этом.
– Забудь о рабочих местах, – посоветовал я. – Нам бы получить свои пять процентов от этих ста миллионов долларов.
– На самом деле, – скромно произнесла Роберта, – может быть и немного больше.
Тридцатишестифутовая яхта стала теперь казаться мне несколько тесноватой для нас. Может быть, нам больше подошло бы нечто вроде крейсерской пятидесятифутовой яхты с отдельными каютами?
Так, в хорошем настроении и с греющим чувством материального оптимизма, мы готовились встречать на Красной площади новый 1998 год. Мой шеф заранее забронировал номер на верхнем этаже великолепной гостиницы «Националь», находившейся в начале Тверской улицы, с украшенных решетками художественного чугунного литья балконов которой можно было наблюдать праздничный салют над Кремлем. С этих балконов Ленин и его соратники-революционеры обращались к толпам людей внизу во время Октябрьской революции, когда большевики реквизировали гостиницу «Националь» и стоящий чуть поодаль «Метрополь», номер в котором теперь стоит пятьсот долларов в сутки. Теперь эти гостиницы стали нашими излюбленными и часто посещаемыми местами, теперь это была наша «революция». Мы черпали ложками икру в ожидании начала праздничного салюта.
Глава одиннадцатая
«Здесь вы не можете вести себя как американцы»
Только Аскольд почувствовал что-то неладное. Мы же все в ту морозную февральскую ночь даже не догадывались, что конец был так близок. В тот вечер Москва сияла, как полированный рубин, а ее улицы казались вымощенными золотом.
Город как обычно начинал готовиться к субботнему вечеру. Неоновые фасады столичных казино пульсировали зеленым цветом, цветом жизни и долларов. Гаишники занимали свои места под огромными рекламными щитами, восхвалявшими образцовый совместный фонд и усилия федеральной налоговой полиции.
К шести часам вечера на Пушкинской площади стали собираться подростки. Перед кинотеатром «Кодак Киномир» мелкие спекулянты бойко сбывали по пятьдесят долларов билеты на кинофильм «Титаник». Панки с прическами в стиле индейцев племени Мохок, поедая мороженое и потягивая пиво, прогуливались рядом с выставкой ледяных скульптур, где были выставлены двуглавый орел и миниатюрный Кремль. Через Тверскую тек бесконечный поток постоянных посетителей огромного «Макдоналдса», как говорят, самого прибыльного места в мире, получившего название «Золотые арки».
Наш ужин был заказан на восемь вечера. Мы – это большая космополитическая компания, состоящая из русских, американцев, британцев и канадцев, отличавшихся своим стилем в одежде и поведении, – старатели великой постсоветской «золотой лихорадки». У нас было прекрасное настроение, мы собирались кутить с руководителями российской промышленности в одном из наиболее престижных злачных мест Москвы под названием «Белое солнце пустыни».
Ресторан располагался на Неглинной улице недалеко от Сандуновских бань, где новые богатые обычно лечились от похмелья в отдельных парных за двести долларов в час. Кремовые «роллс-ройсы», несколько больших БМВ и дюжина похожих друг на друга шестисотых «мерседесов» с тонированными пуленепробиваемыми стеклами сгрудились на заснеженной стоянке, ожидая своих хозяев. Лимузины находились под охраной кроссоверов типа «тойота ланд крузер» и «субурбан», в которых телохранители играли в карты, пока их хозяева жадно наполняли свою утробу самой дорогой в мире пищей. Брать с собой в помещение оружие или телохранителей считалось дурным тоном.
Мы представились двум стражам у входной двери, похожим на раззолоченных драконов. Камера слежения с жужжанием навелась на фокус, чтобы лучше разглядеть нас. Черная стальная дверь со щелчком открылась, и в проеме, преграждая нам путь, появился человек крупного телосложения.
– У нас заказаны места, – сказала наша подруга Кристи прежде, чем человек успел что-либо произнести. – Я член этого клуба! – выпалила она по-русски.
Человек в дверях медлил, переваривая эту невероятную информацию. Представители Запада, конечно же, никогда не были членами этого клуба, тем более женщина, которая, по ее виду, едва достигла совершеннолетия.
– Имя? – спросил он, подозрительно прищурившись.
– Свободная страна, Кристи.
Ей следовало бы добавить: «из газеты „Файненшиал Таймс“», но это для стража дверей было бы уж слишком.
Через несколько секунд он вернулся, широко улыбаясь:
– Пожалуйста, входите.
Когда мы проходили через турникет с металлодетектором, как в аэропорту (это был характерный признак действительно эксклюзивных московских ресторанов), я продолжал удивляться тому, как это удалось Кристи проникнуть в святая святых людей, которые правили Россией. Кристи была выпускницей Гарвардского университета, где получала стипендию Родса, а в двадцать восемь лет стала первой из женщин и самой молодой руководительницей бюро газеты «Файненшиал Таймс» за всю ее долгую и косную историю существования. Кристи была одной из тех, кто ломает привычные представления простых смертных.
Кристи была также и одной из лучших подруг Роберты. Они знали друг друга в колледже и по совместной работе на Украине, какое-то время даже жили вместе, когда Роберта впервые приехала в Москву. Так же как и я, Кристи начинала свою работу в Киеве в качестве внештатного корреспондента. Теперь она стала самым востребованным и осведомленным иностранным корреспондентом в России и, разумеется, одной из наиболее уважаемых в нашей среде. Она обедала с премьер-министром Черномырдиным, ужинала с представителями МВФ, пила чай с олигархами в их обнесенных стенами поместьях и всегда была на один шаг впереди остальных своих коллег.
Кристи только что разразилась большой статьей о Потанине и его роли в покупке компании «Связьинвест», которая, по сути, дискредитировала сильно разрекламированный аукцион. По ее мнению, продажа этой компании на аукционе должна была привести рыночную революцию в России ко второй, более справедливой, стадии. Однако Чубайс и с полдюжины высших чиновников из Министерства приватизации получили по сто тысяч долларов каждый из «Онексимбанка» до начала борьбы претендентов на аукционе. Эти деньги поступили от одного из швейцарских филиалов «Онексимбанка» под видом предварительной оплаты за готовящиеся к изданию книгу (или книги) о приватизации в России. Журналисты были весьма удивлены этим, поскольку «Онексимбанк» никогда не участвовал в издательском бизнесе и ни один из авторов не написал ни одной страницы этих сомнительных манускриптов.
