Как он мог проиграть этому добренькому старичку с непреклонной волей и умением, не сопротивляясь, добиваться своего? Старичку, учившему его подчиняться этим нелепым законам средневековой доблести? За океаном Лич понял, какая это чепуха, быть вежливым, уступчивым, внимательным, предупредительным, добрым. Жизнь в Америке учила его добивать упавшего, отталкивать соседа, достигать своей цели с помощью силы, идти напролом и до конца, невзирая на число растоптанных судеб. Жизнь жестока, а этот старик с самого его детства твердил ему о чистоте и духовном содержании карате и других Будо-искусств. Он так ничего и не понял в жизни!
Лич сделал еще один глоток крепкого, обжигающего внутри напитка. Мысли путались, ему никак не удавалось сосредоточиться. Но что-то темное и бесформенное начало подниматься из глубин его подсознания, приближаясь к нему, как страшилище в детском сне. «Смерть!» – внезапно озарило Лича.
Смерть его идей, замыслов, планов, надежд! Новый приступ ярости подбросил его на кресле. К горлу подкатил комок, дышать стало тяжело. Тягучая дурнота облаком окутала Макото с головы до ног.
Голова закружилась, перед глазами побежали круги. Сильная боль пронзила левую половину его грудной клетки, словно страшное яри – средневековое копье с зазубринами – пробило его насквозь. Макото отбросило к стене. Бокал со звоном рассыпался, ударившись о край стола, и Лич, безуспешно пытаясь уцепиться за гладкую поверхность стены, стал медленно оседать на мягкий ворс дорогого ковра…
Около 6709 г. от с. м. (1200 г. от Р. Х.)
Коро Абэ подобрал нижние края хакама [7] и заправил их за пояс, обнажая ноги, мощные, как будто слепленные из толстых жгутов мышц.
Он привычным жестом поправил катану, заправленную за пояс у левого бока, и короткий фамильный меч, висевший на спине на скрещенных шелковых шнурках. Укороченные рукава его кимоно не могли скрыть гипертрофированных мускулов рук, которые он старался не показывать во время редких дворцовых приемов. Но эти руки способны были творить чудеса, о которых потом слагались легенды, прибавляя к правде вымысел и делая из живого мастера полубога-полудьявола.
Абэ видел своих соперников – они неспешно выезжали верхом на конях из-за дальнего леса и, выстроившись веером, направились в его сторону. Впереди красовался Такомото, известный своей хитростью и жестокостью самурай, придворный, носящий высокий чин четвертого ранга, поэт, художник, каллиграф, одинаково искусно владевший мечом и кистью для письма, известный также как человек, плохо признававший правила приличия. Он позволял себе даже в присутствии сёгуна выполнять ритуал почтения только наполовину. Но его гордая голова с холодными, немигающими глазами, смотревшими всегда сквозь человека, крепко держалась на плечах, благодаря боевому подвигу, завершившемуся спасением сёгуна. Во время одной из битв Такомото, прорубившись сквозь строй врагов, помог окруженному и получившему ранение властелину и тем спас его от смерти. Этот самоотверженный поступок делал этого родовитого самурая вхожим в высшие круги власти и практически неуязвимым для его врагов, ибо покровительство самого сёгуна давало Такомото неограниченные возможности.
Курс CQB в самом разгаре
Абэ, происходивший из старого самурайского рода, но не столь именитого, был гордым и свободным самураем. Это право ему досталось от деда, получившего грамоту самостоятельности за особые заслуги перед страной Ямато. Затем грамота перешла к отцу Коро, а теперь правами, дарованными семье Абэ отцом правящего ныне сёгуна, имел право пользоваться и он сам. Но Такомото посягнул на свободного самурая и прислал Коро Абэ вызов, предлагая решить спор в поединке. Если Абэ победит, то Такомото отдаст ему уже подписанную грамоту правящего сёгуна, подтверждающую права рода Абэ на независимость. Если же Абэ потерпит поражение, то он и его потомки становятся вассалами Такомото и все владения рода будут принадлежать роду Такомото.
Такамото прибыл на встречу в сопровождении двадцати преданных вассалов, каждый из которых ненавидел свободного Абэ и готов был по одному взгляду властелина броситься и зарубить этого непокорного самурая. Такомото подъехал и остановился. Самураи помогли своему господину сойти с коня и снять часть доспехов, ведь их властелину предстояло не демонстрировать искусство киуши – борьбы в латах, – а сражаться всеми доступными способами, применяя все многообразие искусства джиу-джитсу, фамильная школа которого в роду Такомото называлась кумиути – латы, которые всегда при себе.
Абэ и Такомото опустились на колени друг перед другом. Закрыв глаза, каждый из соперников прочел свою молитву, прося у богов удачи для себя, а для соперника – поражения, утверждая в своем сердце смелость и спокойствие. Оба почти одновременно открыли глаза и поклонились друг другу. Подданные Такомото расположились полукругом за спиной своего господина, готовые по первому зову броситься на помощь. Коро внимательно смотрел на своего смелого и опытного соперника, отмечая, что молодой властительный господин обладает и силой, и врожденной грацией движения…
Такомото обнажил меч первым и встал, ожидая действий своего соперника, но тот по-прежнему полусидел на корточках перед своим именитым врагом, упершись мощными руками в колени. Он просто смотрел вперед, не имея ни малейшего намерения нападать. Такомото незаметно втянул в себя воздух, скрывая момент вдоха от своего соперника, и на выдохе предпринял серию атакующих движений. Абэ словно исчез из поля зрения противника, а затем как-то неуклюже подскочил к Такомото во время очередного взмаха, нанес ему встречный удар в грудь, одновременно выбив меч, сделав подножку, сбил соперника на землю, и, прежде чем подданные Такомото успели схватиться за рукоятки мечей, Абэ, сжав ногами руки соперника, молниеносным движением свернул своему именитому сопернику шею. В то же мгновение самураи из свиты Такомото, издав воинственный крик, бросились на убийцу их господина. Коро выхватил свиток сёгунского повеления, сунул его за отворот своего кимоно и, выхватив меч, ринулся в гущу врагов.
Первые двое нападавших были зарублены одним движением, но третий, взмахнув рукой, выпустил гусари в направлении Абэ: один из концов цепочки с шариком, создавшим нужное утяжеление, обвился вокруг рукоятки меча, и, если бы Абэ вовремя не отпустил свой меч, его кисти рук были бы оторваны вместе с оружием. Повинуясь отработанному навыку, Коро, заметив движение сзади, рухнул на землю, откатился под ноги нападавших и сбил троих, двое из которых, дернувшись, навсегда остались лежать после синхронно нанесенных смертельных ударов, а третьего Абэ сгреб в охапку и, прежде чем тот успел задохнуться, бросил на мечи ринувшихся на него врагов.
