Пока гитлеровцы соображали, как им действовать дальше, еще один "фоккер" попал под огонь штурмовиков. Остальные предпочли уйти восвояси. Так дерзость, внезапность действий помогли капитану Башкирову выиграть этот бой. А ведь до начала его простой арифметический счет в соотношении сил, казалось, никак не предвещал поражения гитлеровцев. Но в данном случае их подвела арифметика. В бою с врагом нередко случалось так, что простое численное превосходство ничего не давало ему, если он вступал в бой с нашими асами.
Не сразу, конечно, стали они такими смелыми и умелыми, не за один день и не за месяц пришло к ним мастерство. За плечами у каждого - десятки и сотни вылетов, трудная школа войны.
Лейтенанта Василия Сергеева сбили на восьмом боевом вылете. Подкараулили летчика гитлеровские зенитчики. Снаряд попал в мотор штурмовика. В лицо Василию ударил густой запах бензина. Летчик попытался спасти машину. Он дослал вперед до упора сектор газа, попробовал задрать нос самолета, но двигатель остановился, и беспорядочно замотались по шкалам стрелки приборов. Штурмовик неудержимо падал. Сергеев сел на лес, крылья его самолета сделали целую просеку. Хоть и силен был удар, но деревья все-таки самортизировали падение.
Летчик пришел в сознание и осмотрелся. Кабина его одноместного штурмовика была изуродована, приборная доска висела на проводах, от крыльев остались одни ланжероны, а в фюзеляже зияли рваные пробоины. Хвостовое оперение валялось отдельно. Василий провел рукой по лицу - кровь. Он выбрался из обломков, достал планшет с картой: "Где же это я упал?"
Несомненно, на территории противника. "До линии фронта километров двадцать", - прикинул летчик. Сориентировался по солнышку и пошел на восток. Сгоряча пошел быстро, но скоро начал уставать. Давали себя знать ушибы, болела рана. Шел напрямик - полями, перелесками. Летчика мучил голод. Но в деревни он заходить не решался: вдруг там фашисты?
Чем дальше шел, тем становился злее. Злость притупляла боль, голод рождал упрямство. "Надо выжить, - думал он, - и за все муки отомстить врагу".
Когда пришел в полк, его уже и ждать перестали. В Ульяновск - родной город летчика поторопились послать похоронную.
- Рано еще мне умирать, - еле слышно сказал Сергеев, - пока идет война, у меня слишком много работы...
Подлечившись, Василий опять стал летать. Воевал он смело, по целям бил беспощадно, искал встречи с врагом. Бомбил и стрелял без промаха, радовался, чувствовал, что отомстил, когда видел, как горят эшелоны гитлеровцев, изуродованные взрывами танки, пушки и автомашины противника.
Однажды наши штурмовики наносили удар по фашистскому аэродрому. Вторую четверку вел Сергеев. Его бомбы попали точно на стоянку немецких самолетов. Взрывы разметали несколько вражеских машин.
- Вот и рассчитался я, братцы, за свой сбитый штурмовик! - сказал Василий своим боевым друзьям.
Далеко в нашем тылу осталась и та сторонка, которой шагал в свой полк, прячась от гитлеровцев, летчик Сергеев. Уже вся советская земля была очищена от гитлеровской нечисти. Теперь нужно было добить раненого фашистского зверя в его собственном логове - в Берлине.
Словно соревнуясь с Сергеевым, отважно воевал и капитан А. Васильев. От долгого сидения в самолете у него появилась привычка сутулиться. Со стороны казалось, что летчик как бы пожимает плечами и удивляется: почему его так долго не посылают на боевое задание?
Всю войну он жил от боя до боя. И если хоть один день не летал - не находил себе места. В бою же был до того хладнокровен и сосредоточен, что казалось - решал тактическую задачу не в воздухе над территорией противника, а в классе, над учебным ящиком с песком. Как будто не по его самолету ведут огонь зенитки, не на него заходит в атаку поджарый "мессер".
- Спокойно, орелики! - ласково ободрял Васильев своих молодых ведомых. Сейчас оприходуем этого бандита. Пономарев - огонь!
Воздушный стрелок старшина Пономарев рос почему-то не вверх, а вширь. Плечи - косая сажень, а сам чуть повыше плеча своему командиру. Настоящий борец. Встанет в стойку - с места не стронешь. И характер - кремень. Стрелял отменно: немало вражеских истребителей сбил, за что имел несколько наград. Этот воздушный стрелок отличался олимпийским спокойствием, выдержкой, которой требовал от нас суровый учитель - война.
- Огонь - Пономарев! - командовал Васильев.
- Есть, огонь! - отвечал Александр и брал "мессера" на мушку. Если не собьет, то уж отгонит обязательно.
- Полетел издыхать! - докладывал в таких случаях стрелок командиру.
Однажды гитлеровские "флигеры" попытались перехитрить нашего Пономарева. В атаку на штурмовик сзади сверху свалились два "мессера". Дали несколько очередей и снова набрали высоту, делая вид, что собираются повторить маневр. Все внимание воздушного стрелка, естественно, было приковано к этой атакующей паре. Однако, помня о коварстве врага, Пономарев не забывал осматриваться. Он заметил, что еще пара таких же стервятников подкрадывается к штурмовику снизу. Мгновенно воздушный стрелок перекинул свою турель. Две секунды ушло на прицеливание. Короткая, но меткая очередь резанула по вражескому истребителю. Противник был сбит.
Экипаж капитана Васильева нередко вылетал на свободную "охоту", на разведку. В самую нелетную погоду дерзко проносился он на малой высоте над линией фронта, выслеживал скопления танков, засекал огневые позиции батарей, уточнял передний край обороны и доставлял в штаб самые свежие сведения о противнике.
Вспоминая прошлые бои и фронтовых друзей, с восхищением думаешь об их мужестве и благородстве, высоком понимании долга, презрении к смерти, о возвышенном чувстве войскового товарищества. "Сам погибай, а товарища выручай" - этого правила всегда придерживались в бою наши лучшие воздушные бойцы. Хорошо сказал о них Александр Твардовский:
У летчиков наших такая порука,
Такое заветное правило есть:
Врага уничтожить - большая заслуга,
Но друга спасти - это высшая честь!
Когда требовалось надежно прикрыть группы штурмовиков, то для выполнения этой задачи обычно выделяли лучших летчиков-истребителей. Были у наших друзей истребителей свои превосходные воздушные бойцы.
Договариваясь по телефону с истребителями о совместном полете, мы часто задавали вопрос:
- Кто будет нас сопровождать?
Услышав в ответ знакомые фамилии, наш командир удовлетворенно говорил:
- С такими не пропадем!
...Их было пятеро. Пять летчиков-истребителей: Алексей Постнов - русский, Василий Колесник и Василий Максименко - украинцы, Василий Князев - белорус и Кубати Карданов - кабардинец.
До войны они жили и работали в разных местах. На московском заводе трудился Постнов. Монтером в Харцизске - Максименко. Колхозным бухгалтером был Колесник. Князев работал на железнодорожном узле в Витебске. Профессию учителя родного языка выбрал себе в довоенные годы Кубати Карданов. По путевкам комсомола все они добровольцами пошли в авиационные училища.
