В области же «идеологии», включающей в себя духовные противоречия, никакого сосуществования быть не может. Это положение было подчеркнуто в редакционной статье, опубликованной в декабре 1970 года в газете «Нойес Дойчланд».
В некоммунистическом мире сосуществование рассматривается в буквальном смысле как длительное состояние жизни рядом, так сказать бок о бок, которое может привести к совместной жизни, но не в результате нападения одной из сторон.
Сосуществование, несмотря на его соревновательный характер, желательно для коммунистической стороны, поскольку, исключая страх и ужас, предоставляет возможность воздействия на сознание трудящихся масс и интеллигенции капиталистических стран средствами официальной и нелегальной пропаганды. Сосуществование в коммунистическом понятии является предпосылкой для постепенного созревания революционной ситуации. Это утверждение, выдвинутое Хрущевым и повторяемое до сегодняшнего дня ведущими коммунистическими функционерами, является, как мне представляется, особенно важным. Ведь оно показывает, как я уже отмечал, что в понимании Советов сосуществование носит характер политического наступления, тогда как западная сторона рассматривает его как стремление к разрядке. Примером перевода капиталистического государства в социалистическое и перехода его в коммунистическую систему являются события в Чили – первый крупный успех Советов в Южной Америке[81].
Среди множества коммунистических теорий, рассмотреть которые не позволяют рамки этой книги, мы в первую очередь обращали внимание на так называемые прогрессивные методы, применяемые во всех областях жизни. Собственно говоря, они не являются теориями в полном смысле этого слова, но обязательными рекомендациями для использования их в политических акциях. Примером этого может служить деятельность коммунистических партий в Италии и Франции. Во Франции, в частности, заметно усиление попыток наладить более тесное сотрудничество Французской компартии с социалистами. Роль, отводимая Германской компартии, и события в немецких университетах показывают отчетливо, что перенос теоретических посылок в политическую практику преследует цель создать раньше или позже новые «народные фронты» или похожие на них группировки. Вместе с тем становится ясно, с какими проблемами сталкиваются социал-демократические партии, а также силы, относящиеся к «прогрессивным», чтобы сохранить свое лицо в предлагаемом им дружественном союзе.
В одном из важнейших руководящих принципов марксизма-ленинизма утверждается, что противоречие между «капитализмом» и «социализмом», то есть коммунизмом, носит антагонистический характер и поэтому неустранимо. Но с уничтожением капитализма оно отомрет. Капитализм-де уже ослаблен, и все предпосылки для окончательной победы налицо, но именно поэтому капитализм более опасен и агрессивен, чем когда-либо. Во всяком случае, так записано в Карлсбадском заявлении от апреля 1967 года, в Московском основополагающем документе от июня 1969 года и тезисах к 100-летнему юбилею со дня рождения Ленина. Все это можно видеть, слышать и читать почти каждодневно в средствах массовой информации советского блока.
Многим нашим согражданам до сих пор неясно, что понятие «политической разрядки» советской стороной понимается иначе, чем на Западе, а именно как явление, носящее относительный характер и допустимое лишь на непродолжительное время. Если у нас в связи с этим царит настоящая эйфория, то коммунисты будут допускать ее только до тех пор, пока она им выгодна. Реальность такого моего утверждения подтверждается дальнейшим усилением идеологической борьбы, что подчеркивается советской агитацией и пропагандой. Суть вопроса заключается в том, что на Западе разрядка понимается как средство и цель политической стратегии, у коммунистов же она является лишь мероприятием, используемым в наступательной политической тактике. Наряду с улучшением и упрочением положения народных фронтов, расширением торговых отношений и другими акциями, разрядка создает предпосылки для «изменения политического сознания» народов капиталистических стран. Интересно отметить, что в основных документах коммунистов речь идет о народах, а не правительствах. На мой взгляд, это можно объяснить тем, что народы, мол, сами, когда их сознание станет воспринимать лозунг «мир, прогресс и социализм», заставят свои правительства удовлетворить коммунистические требования.
Советская внешняя политика носит двойственный характер. С одной стороны, она придерживается принципов международного права и, в частности, официально выдвинутого тезиса о недопустимости «большой войны», с другой же – опирается на деятельность различных коммунистических организаций и учреждений, пытающихся всевозможными путями, в том числе и нелегальными, воздействовать на внутреннюю политику и политическое сознание своих стран, за что коммунистические государства, естественно, ответственности не несут. Следует подчеркнуть, что каждая коммунистическая партия имеет специальное бюро, занимающееся исключительно вопросами поддержания связи с другими коммунистическими партиями. А вот на то, что правящие коммунистические партии виртуозно используют эту двойственность, на Западе мало обращается внимание. Конечно, соответствующие органы – у нас ведомство по охране конституции – пристально следят за этим. Наша общественность реагирует на подобные проявления слишком редко, скажем, в случае, когда советский посол – в мое время это был Царапкин – посетил жилые кварталы населенных пунктов, жители которых сочувствовали коммунистам, воспользовавшись официальными праздниками, посвященными Марксу.
Но это – лишь часть тех возможностей, которые постоянно имеются в распоряжении коммунистических государств. Если раньше межгосударственный обмен был делом исключительно дипломатов, то теперь сюда относятся торговля и культура, которые рассматриваются не как политические сферы. В случае необходимости дипломатия оказывает поддержку проведению подобных мероприятий, но, как правило, в них не вмешивается. Произнесенные не так давно федеральным канцлером Брандтом – в связи с разработкой некоторых проектов для развивающихся стран – слова, что в вопросах экономики политика должна оставаться в стороне, являются характерным примером широко распространенного в нашем обществе мнения.
Коммунистическая сторона оценивает положение дел совершенно иначе, констатируя: никаких идеологических областей и видов деятельности не существует. Поэтому они и не могут быть свободными от политики. В качестве подтверждения этой теории следует сослаться на учение Ленина о необходимости соблюдения партийности во всех видах деятельности и принципиального осуждения любой попытки безоценочного, позитивистского или даже нейтрального подхода к этому вопросу. Не могу не упомянуть, что, несмотря на это, представители науки коммунистического блока стараются найти в своей деятельности области, свободные от идеологии.
