«Иньцяо, мои дела, дела моей семьи можно утаить от кого угодно, от самого Неба, но их нельзя утаить от тебя». И добавил: «Пока я жив, ты обо мне не пиши. Когда я умру, тогда можешь писать. Но пиши так, как было на самом деле».
После того как между автором этой книги и Ли Иньцяо завязались дружеские отношения и возникло доверие, я поставил перед ним ряд вопросов о Мао Цзэдуне. При этом я был готов к тому, что могу натолкнуться на глухую стену. Дело в том, что некоторые из моих вопросов были вопросами писателя, носили романтическую окраску. Например, я спрашивал: «Что больше всего любил Мао Цзэдун? Чего Мао Цзэдун боялся больше всего? Видел ли ты Мао Цзэдуна плачущим? Приходилось ли тебе видеть, чтобы Мао Цзэдун выходил из себя? Был ли ты свидетелем ссоры Мао Цзэдуна с кем-либо?» и т. д. и т. п. Однако мои опасения оказались напрасными. Отвечая на каждый из поставленных мною вопросов, старший телохранитель со всей серьезностью старался припомнить все, что было; откровенно и искренне рассказывал о том, что было ему известно.
[…] Мне думается, что каждый из потомков Яня и Хуана, то есть каждый китаец, проявляет интерес к тем вопросам, которые я задавал Ли Иньцяо, проявляет к ним столь же сильный интерес, что и я сам. Мне хочется изложить письменно и мои вопросы, и ответы старшего телохранителя для того, чтобы каждый потомок Яня и Хуана смог прочитать это. В эту книгу, которая может быть названа и так: «Двадцать ответов старшего телохранителя Мао Цзэдуна на вопросы писателя», на самом деле включены ответы не одного лишь Ли Иньцяо, но и десятков тех людей, которые находились подле Мао Цзэдуна, а потом оказались рассеяны по городам и весям Китая; все они отвечали на вопросы как очевидцы. «Старший телохранитель» – это, можно сказать, в некотором роде собирательный образ, образ «человека, находившегося подле Мао Цзэдуна», образ, созданный мною как писателем. Как и многие пожилые люди, за плечами которых длинная жизнь, долгая история, «старший телохранитель», вспоминая о революции, о прошлом, не избежал ошибок, когда речь шла о тех или иных фактах, о людях, о времени, о месте действия.
[…]
1. Почему Мао Цзэдун выбрал именно тебя в качестве своего телохранителя, а затем и старшего телохранителя?
2. Как можно было бы охарактеризовать основные черты характера Мао Цзэдуна?
3. Приходилось ли тебе видеть, как вел себя Мао Цзэдун перед лицом смертельной опасности?
4. Чего Мао Цзэдун боялся больше всего?
5. Видел ли ты Мао Цзэдуна плачущим?
6. Приходилось ли тебе видеть, как Мао Цзэдун сердился?
7. Что нравилось Мао Цзэдуну больше всего и что вызывало у него наибольшее отвращение?
8. Нравилось ли Мао Цзэдуну, когда все вокруг кричали ему: «Вань суй!» («Да здравствует!», или «Десять тысяч лет жизни!». – Прим. перев.)?
9. Был ли Мао Цзэдун действительно «человеком очень от земли»?
10. Уделял ли Мао Цзэдун большое внимание еде?
11. Что постоянно удручало и мучило Мао Цзэдуна?
12. Понимал ли ты состояние и настроение Мао Цзэдуна в день провозглашения Китайской Народной Республики?
13. Какими были взаимоотношения Мао Цзэдуна и Цзян Цин?
14. Как Мао Цзэдун улаживал твои ссоры с Цзян Цин?
15. В чем были особенности отношения Мао Цзэдуна к людям?
16. Случалось ли Мао Цзэдуну бить своих детей?
17. А ты не мог бы рассказать о юморе Мао Цзэдуна?
18. Считал ли Мао Цзэдун, что «чтение книг – это занятие бесполезное»?
19. А не выступал ли Мао Цзэдун против того, чтобы открывать двери в Китай и проводить политику открытости?
20. О чем же сожалел Мао Цзэдун?
1. Почему Мао Цзэдун выбрал именно тебя в качестве своего телохранителя, а затем и старшего телохранителя?
Причины тут самые разнообразные. Причем сразу точно и не скажешь. Однако мне думается, что самая первая причина была в том, что я не хотел заниматься этой работой. Ведь человек, он каков: чем труднее ему что-либо дается в руки, тем больше ему этого хочется. […]
Я выполнял обязанности порученца, прислуги, телохранителя. У меня был опыт более десяти лет такой работы. Я обладал способностями различать оттенки настроения, понимать мысли руководителей. Когда я пришел работать подле Мао Цзэдуна, я очень скоро узнал его привычки. Когда он хотел попить чая, поесть, получить книги, карандаш и даже тогда, когда он хотел или не хотел принимать гостей, ему было достаточно только шевельнуть бровью, как я уже понимал, что надо делать. Иной раз он только еще подумал о чем-то, а я уже сделал это для него.
Тут ему даже и бровью шевелить не надо было. Такое молчаливое взаимопонимание доставляло удовлетворение Мао Цзэдуну. Не раз он похлопывал меня по плечу и говорил: «Мы очень сошлись, подходим друг другу. Ты – тот человек, который умеет подмечать закономерности». […]
В 1953 году я стал заместителем старшего телохранителя Мао Цзэдуна. Полушутливо-полусерьезно он сказал мне: «Иньцяо, ты теперь стал чиновником и больше не должен дежурить. Но ведь вовсе не видеться не годится, так ведь? Давай снова заключим соглашение. Ты будешь дежурить дважды в неделю. Пусть это позволит мне постоянно видеть тебя». Я сказал: «Идет. Так и решаем».
В 1956 году я был назначен старшим телохранителем Мао Цзэдуна. Однако я по-прежнему дежурил два раза в неделю с той целью, чтобы все соответствовало привычкам многоуважаемого старца – и в одежде, и дома, и в дороге.
В 1962 году я собрался покинуть Мао Цзэдуна и отправиться на работу в Тяньцзинь. В день моего отъезда Мао Цзэдун по своей привычке лежал на кровати и работал. В головах был постелен ковер, под ковром была подложена подушка; облокотившись на нее, он и читал документы. Я тихонько подошел к дверям с наружной стороны, хотел подождать, пока он закончит работу, и затем войти. Однако из комнаты раздался призыв:
– Иньцяо, заходи.
Как мог Мао Цзэдун узнать, что я пришел? Я подумал, что он почувствовал это сердцем или тут сработало то, что вы сейчас обычно называете шестым чувством.
Я встал у кровати Мао Цзэдуна. Он крепко сжал мне руку своей рукой. Другой рукой он легонько похлопывал меня по тыльной стороне моей руки. И так без слов мы держались за руки; никто из нас ничего не говорил.
Я заплакал первым. И как только я заплакал, так тут же прослезился Мао Цзэдун. Глотая слезы, я сказал:
– Сначала я не хотел идти сюда на работу; вы меня наняли на время; а сейчас я не хочу уходить; а вы меня теперь вынуждаете. Сколько же у вас со мной хлопот!
Мао Цзэдун, роняя слезы, вздыхал и говорил:
– Мне с тобой тоже нелегко расставаться. Я со своими детьми вижусь раз-два в год и обчелся. И только с тобой мы видимся практически каждый день. Ты мне даже ближе, чем мои дети. Однако я должен позаботиться и о твоем будущем. Я не могу заедать твое будущее. Ты вот старший телохранитель; уровень, казалось бы, довольно высокий; однако это ведь всего-навсего уровень кадрового работника полкового масштаба, должность низкая…
