Изучение истории революции влияло на формирование социалистического мировоззрения Жореса наряду с могучим воздействием непосредственного участия в классовых битвах, таких, как забастовка в Кармо в 1892 или 1895 году. Вспомните речь Жореса, произнесенную на муниципальных выборах в Тулузе, когда он говорил, что весь социализм заключен во французской революции. В его работе об этой революции уже нет таких наивных суждений. Здесь мы читаем: «Косвенно французская революция подготовила торжество пролетариата. Она осуществила основные условия социализма: демократию и капитализм. Но в своей сущности она была установлением политического господства буржуазного класса».
Всерьез Жорес занялся работой над «Историей» в 1897 году. Он не довольствуется материалами из вторых рук и много дней и часов проводит в пыльных архивах, разыскивая подлинные документы, дневники. Много школьных тетрадей заполнил он длинными выписками. Жорес проявил прямо-таки чудовищную работоспособность и добросовестность. Смешно выглядят упреки некоторых академических педантов, что Жорес не дает сносок на документы, что у него несовершенная техника, что цитирует он не по правилам и т. п. Так могут заявлять только те «ученые», которые, кроме пресловутых сносок и цитат, ничего оригинального науке дать не в состоянии. Настоящие ученые сразу по достоинству оценили труд Жореса.
Так поступал знаменитый историк французской революции профессор Олар. Он признается, что сначала подошел к труду Жореса с недоверием; он сомневался, что политический деятель, впервые взявшийся за новое дело, сумеет оказаться на высоте требований профессиональной науки. Но, прочитав Жореса, Олар признал, что Жорес за четыре-пять лет сумел исполнить работу, которую другой историк, менее одаренный, мог бы создать только после двадцатилетней подготовки. «Удивительно, — писал профессор Олар, — что в такое короткое время этот политический деятель, занятый еще многими другими делами, мог не эскиз набросать, а воздвигнуть настоящее научное здание, создать исторический шедевр, который долго удержится на уровне науки».
А Альбер Матьез, тоже крупнейший специалист? Его мнение очень много весит. Он решительно отбрасывает обвинения в «непрофессиональном» характере труда Жореса, считая его большим достоинством то обстоятельство, что «История» написана пером политического деятеля и борца. Матьез говорит о Жоресе: «Находясь в центре лихорадочной жизни собраний и партий, он был более способен проникаться волнениями, мыслями революционеров, чем какой-либо профессор или кабинетный человек. Он был очень близок к революционерам. Он понимал их с полуслова».
К сожалению, у нас нет из-за недостатка места никакой возможности всесторонне оценить, проанализировать, тем более изложить замечательное произведение Жореса. Придется ограничиться лишь самым необходимым и прежде всего тем, в чем выразилась личность, биография Жореса, его ум и характер.
Как раз тогда, когда Жорес уже искал издателя для своей работы, летом 1898 года (это было после его поражения на выборах), ему предложили возглавить редакцию многотомной социалистической истории и самому написать ее значительную часть. Он с энтузиазмом согласился. Составил план, по которому авторами должны были стать, кроме Жореса, другие крупные деятели социалистического движения. Гэд должен был написать историю Конвента, но из-за болезни или, возможно, по другим причинам, связанным с обострением его отношений с Жоресом, он отказался, и Жорес написал за него и эту часть. Жаль, конечно, что тем самым потеряна возможность сравнить взгляды этих двух друзей-врагов по крайне важному вопросу. Зато Жорес оставил нам более полную и богатую историю революции, которую Гэд вряд ли смог бы написать так, как это сделал Жорес.
10 февраля 1900 года на стенах Парижа появились красные афиши, сообщавшие о выходе в свет первых выпусков сочинения Жореса. Оно издавалось сначала в виде серии небольших книжечек. Жорес предназначал свою «Историю» прежде всего для рабочих. Правда, некоторые университетские профессора считали, что Жорес писал слишком сложно и рабочие его не поймут. Какая чепуха! Кто-кто, а Жорес знал рабочих и не только любил, но и глубоко уважал их. Он считал, что живой, свежий ум пролетария, его сообразительность и революционный инстинкт значат больше, чем мнимая эрудиция иных интеллигентов.
Жореса упрекают еще и за то, что он написал свою «Историю» не в виде сухого научного трактата, а в яркой литературной форме. Он нарисовал блестящие художественные картины многих драматических моментов революции, создал изумительно впечатляющие портреты ее вождей. Произведение Жореса — гармония науки, поэзии и лирики! Порой он как бы забывает о прошедшем столетии и сам пытается стать участником борьбы, сам рвется на трибуну. «Ах, как жаль, что в собрании не было коммунистического оратора!» — восклицает он. «А если бы, например, — пишет Жорес, — социалист или коммунист потребовал слова от имени наемных рабочих и сказал бы…» И дальше Жорес излагает то, что он сам сказал бы в таком случае!
И вот сторонники так называемой академической манеры ставят в вину Жоресу эту страстность, искренность, заинтересованность, этот чудный художественный дар проникновения в психологию, в души далеких исторических героев! Впрочем, Маркса тоже обвиняли в том, что он в качестве историка занимался не только научным анализом событий, но давал им художественное воплощение, поддаваясь влиянию муз. Бездарные педанты высокомерно объявляют, что история не имеет ничего общего с искусством, с музами. В действительности, как в связи с этим писал Меринг, муз презирает лишь тот, кем они сами пренебрегли. К счастью, Жоресу они отвечали взаимностью, особенно одна из них — Клио, муза истории. Что касается Маркса, то он оказал огромное влияние на труд Жореса. Факт, что «Социалистическая история французской революции» — первая марксистская работа по этому вопросу. «Пробелы, встречающиеся даже у наиболее выдающихся историков революции, — пишет Жорес, — объясняются не столько отсутствием документов, сколько отсутствием, интереса к экономической эволюции, неумением разобраться в глубокой и изменчивой общественной жизни. Это чутье, развившееся даже у самых скромных среди нас благодаря грандиозным концепциям Маркса, прогрессу социализма и трудам французской и русской исторической школы, дает возможность нам лучше читать и видеть».
Но Жорес в противовес догматикам считает, что метод объяснения всех политических и идеологических явлений воздействием только экономического базиса не может раскрыть всю сложность исторического процесса. Он пишет: «Так называемый «марксистский» метод в истории приложим в известных пределах. Концепция экономического материализма, объясняющая великие события классовыми отношениями, является отличным путеводителем, поскольку речь идет о том, чтобы разобраться в хаотической сложности фактов; но она не исчерпывает исторической реальности».
