Порасспросив еще, я выяснила, что Лакшми навсегда поселилась в ашраме в 1930 г., и что у нее к тому времени уже было трое телят. Всех троих, согласно уговору, отдали ашраму. Однажды вечером, когда она была беременна третьим теленком, она не хотела уходить от Бхагавана домой. Как Нандини из «Йога-Васиштхи»[177], она проливала слезы и лежала рядом с его диваном. Бхагавана это явно тронуло.
Нежно погладив ее по морде, он сказал: «Что? Ты говоришь, что не можешь уйти. Ты хочешь остаться здесь? Что же мне делать?»
В конце концов Бхагаван каким-то образом уговорил ее уйти. В ту же ночь она родила теленка. Примерно в то же время у Пашупати начались какие-то трудности в хозяйстве. Лакшми со всеми ее чудачествами стала слишком тяжелым бременем для него, и он привел ее с тремя ее телятами в ашрам и вручил Бхагавану. Лакшми легла у ног Бхагавана и не желала подниматься. Положив правую руку ей на голову и слегка надавив, он спросил, хочет ли она остаться здесь навсегда. Она закрыла глаза и лежала неподвижно, словно в трансе. Заметив это, Бхагаван сообщил всем присутствующим, что она ведет себя так, будто снимает с себя ответственность за телят и вверяет их Бхагавану.
Когда я рассказала эту историю Бхагавану, он согласился.
«Да, – сказал он, – так всё и было. После того как мать переселилась ко мне, в ашраме начали регулярно готовить еду, а после прихода Лакшми появились стойла для животных и собственные молочные продукты. Впоследствии три или четыре года Лакшми каждый год на джаянти дарила нам по теленку. Потом она перестала рожать телят. В общей сложности она рожала восемь раз[178].
Самый ранний рассказ о Лакшми был написан Б. В. Нарасимхой Свами в 1930 г. Даже тогда, когда она только появилась в Раманашраме, она стала любимицей и Бхагавана, и его преданных.
В день праздника два года назад их обеих (Лакшми и ее мать) привели в ашрам. С тех пор Лакшми прибегает каждое утро [из города], и весь ашрам становится ее пастбищем. Но она не довольствуется этим. Она знает время завтрака и обеда, и в эти часы входит прямо в холл и кладет голову на [колени] Махарши. Он нежно гладит ее и зовет людей из кухни, чтобы они ее накормили.
Иногда она съедает целую связку бананов, которые кто-нибудь принес в ашрам – восемь или десять штук; иногда пачкает холл своими экскрементами; бывает, что кто-то из учеников, исполняющий обязанности помощника, грозит ее побить. Махарши сразу же вступается за нее. Если она переступает черту маленького огорода, где растут овощи, он защищает ее от тех, кто ругает ее или грубо обращается с ней.
«Вы должны лучше огораживать свой участок. Промах допустили вы, а не Лакшми», – говорит он.
В праздники она получает хорошую ванну, ее мажут пастой из куркумы, ставят ей на лоб красную точку и вешают на шею гирлянду (или несколько гирлянд) из цветов. Каждый вечер она приходит к Махарши и прощается с ним, прежде чем уйти из ашрама в город, и получает подарки, если они есть. Теперь она Шакунтала (любимая приемная дочь) ашрама[179].
Не следует думать, что Бхагаван обращался с Лакшми по-особенному потому, что она была его любимицей. Он давал ей полную свободу в ашраме, считая ее продвинутым преданным, принявшим форму коровы, чтобы быть с ним.
Шантамма
Она (Лакшми) каждый день приходила в ашрам, ела еду, которую ей давали, паслась на территории ашрама, входила в холл и сидела, удовлетворенная, рядом с Бхагаваном. Вечером она возвращалась в город вместе с женщинами.
Однажды, когда Лакшми была беременна в третий раз, она пришла в холл после обеда. Бхагаван читал газету. Лакшми подошла к нему и стала ее лизать.
Бхагаван поднял голову и сказал: «Подожди немного, Лакшми», – но она продолжала лизать.
Бхагаван отложил газету, положил руки на голову Лакшми позади рогов и склонился к ней, коснувшись лбом ее лба. Так они сидели долго, голова к голове. Я стояла рядом, наблюдая эту удивительную сцену.
Примерно через десять минут Бхагаван повернулся ко мне и сказал: «Знаешь, что делает Лакшми? Она в самадхи».
Я взглянула на нее и увидела, как по ее большим щекам текут потоки слёз. Ее дыхание остановилось, а глаза, не мигая, смотрели на Бхагавана.
Через некоторое время Бхагаван изменил позу и спросил мягко: «Лакшми, как ты себя чувствуешь сейчас?» Лакшми попятилась, словно не желая поворачиваться задом к Бхагавану, обошла холл по кругу и вышла.
Спустя четыре дня Лакшми родила теленка. Человек, у которого она жила, привел ее вместе с ее телятами и навсегда оставил в ашраме. Лакшми с тремя своими телятами вошла в холл и легла рядом с диваном.
Бхагаван увидел ее и сказал: «Всё это время Лакшми каждый вечер должна была возвращаться в город. Она всегда уходила в слезах. Сегодня она счастлива, потому что ей не надо больше уходить. Она знает, что теперь ее дом здесь. Мы должны будем заботиться о ней. Смотрите на нее! Как торжествующе она вытянулась! [180]»
Т. С. Ананта Муртхи в своей биографии Бхагавана писал, что Лакшми каждый раз, родив теленка, просила Бхагавана позаботиться о нем.
Корова так привязалась к Шри Рамане, что каждое утро по своему собственному желанию приходила из коровника в холл и вставала на колени у его ног…
Как-то раз Лакшми пришла в холл из коровника через несколько минут после того, как родила очередного теленка, и молча встала перед Шри Раманой. Он обратился к корове: «Лакшми, ты пришла сказать мне, что у тебя родился еще один малыш. Я приду в коровник и посмотрю на твое дитя» [181].
Шантамма была не единственной, кто говорил, что Лакшми впала в самадхи в присутствии Бхагавана.
Садху Натанананда: Шри Бхагаван сам однажды указал на святость Лакшми, сказав: «Какой тапас она, должно быть, совершала в своих прошлых жизнях! Может быть, она живет среди нас лишь для того, чтобы завершить свой незаконченный тапас».
Однажды, когда она, как обычно, пришла на даршан Бхагавана и стояла в его присутствии, Бхагаван, глядя на нее с большой любовью, начал гладить ее по голове. Затем, повернувшись к остальным, он с улыбкой сказал: «Знаете, в каком состоянии сейчас Лакшми?» Не получив ответа, он, к всеобщему изумлению, сообщил: «Она в нирвикальпа-самадхи», тем самым открыв невероятную силу своей милости и духовную зрелость Лакшми[182].
Особый статус Лакшми в ашраме давал ей свободу есть любую пищу, которую приносили преданные, так как Бхагаван всегда защищал ее, когда преданные жаловались на нее. Он также вставал на ее сторону, если кто-нибудь пытался воспрепятствовать ей, когда она шла к нему.
