«…Эти отряды ведут себя подозрительно и действуют сплошь и рядом против интересов Красной Армии.
Учитывая эти обстоятельства, Командующий войсками фронта приказал:
Ни в какие отношения с этими польскими отрядами не вступать. При обнаружении таких отрядов немедленно личный состав их разоружать и направлять на армейские пункты сбора для проверки.
В случае сопротивления со стороны польских отрядов применять в отношении них вооруженную силу…»
А через два дня появилось дополнение к этому приказу. Согласно этому документу:
«Донесения о ходе разоружения польских отрядов и о количестве собранных на сборные пункты солдат и офицеров включать в ежедневное боевое донесение, представляемое в штаб фронта к 20. 00 нарастающим итогом»[344].
Можно предположить, что успехи в ликвидации отрядов повстанцев были так же важны, что и победы над фашистскими войсками.
В отличие от просоветских военизированных формирований — типа Армии Людовой, которая с боями дошла до Берлина, повстанцы не могли оказать реальной помощи в освобождении страны. Как уже упоминалось выше, большинство отрядов отличал «пацифизм» в отношении фашистских оккупантов. Когда 3 августа 1944 года на переговорах в Москве премьер-министр эмигрантского правительства Станислав Миколайчик (сменивший в июле 1943 года погибшего в авиакатастрофе своего предшественника Владислава Сикорского) заявил, что «поляки создали в Польше подпольную армию», Иосиф Сталин резонно заметил:
«Борьбы с немцами она (Армия Крайова. — Прим. ред.) не ведет. Отряды этой армии скрываются в лесах. Когда спрашивают представителей этих отрядов, почему они не ведут борьбы против немцев, они отвечают, что это не так легко, так как если они убивают одного немца, то немцы за это убивают десять поляков… наши войска встретили под Ковелем две дивизии этой армии, но когда наши войска подошли к ним, оказалось, что они не могут драться с немцами, так как у них нет вооружения… отряды польской подпольной армии не дерутся против немцев, ибо их тактика состоит в том, чтобы беречь себя и затем объявиться, когда в Польшу придут англичане или русские»[345].
Еще одна веская причина уничтожения националистического подполья — потребность в защите тыла стремительно наступающей Советской Армии. Еще в мае 1944 года, до того, как красноармейцы начали освобождение Польши, была выпущена специальная директива заместителя наркома внутренних дел СССР Ивана Серова и начальника войск НКВД по охране тыла действующей армии генерал-майора Ивана Горбатюка. Она «информировала» командиров частей и соединений внутренних и пограничных войск, что на территории, которую планировалось очистить от немецко-фашистских захватчиков летом 1944 года, «враждебно настроенные к нам группы населения» будут стремиться «в подходящий момент ударить нам в спину». К разряду «враждебно-настроенных» были причислены все польские вооруженные организации, подчинявшиеся польскому правительству в эмиграции[346].
Дело в том, что еще в 1943 году польским «правительством в изгнании» были разработаны планы провокационной вооруженной демонстрации на случай вступления Советской Армии на территорию восточной и центральной части страны. Они были отражены в директиве, датированной 27 октября 1943 года. Более того, в конце того же года Главный штаб «АК» на основе этого документа издал инструкцию о целях и задачах так называемой операции «Бужа» («Буря»). Он предусматривал активизацию подразделений Армии Крайовой и захват ими отдельных населенных пунктов и районов, которые будет оставлять отступающая германская армия[347].
Не дожидаясь появления Красной Армии, отряды «АК», действовавшие на территории Западной Белоруссии и Южной Литвы, в середине 1943 года начали вооруженную борьбу против советских партизан. В рапортах комендантов из этих районов ежемесячно сообщалось о сотнях убитых подпольщиков[348].
Об активном участии военных контрразведчиков в ликвидации «АК» расскажем подробно ниже, а пока об антисоветских вооруженных формированиях.
Когда говорят о антисоветско-националистическом движении в Польше, то чаще всего вспоминают Армию Крайову. Чем же она интересна? Например, своей организационной структурой.
Руководило Армией Крайовой Главное командование.
Командующему «АК» подчинялись:
начальник штаба;
Бюро информации и пропаганды;
Бюро финансов и контроля.
Главному командованию подчинялись:
Бюро информации и пропаганды;
Бюро финансов и контроля;
Департамент национальной обороны;
Организационная часть;
Церковная часть;
Руководство службы правосудия;
Военная служба женщин;
Оперативная часть;
Отдел обучения;
Саперный отдел;
Артиллерийский отдел;
Отдел флота;
Бюро информации;
Информационно-разведывательная часть;
Управление приема переброшенного оружия;
Ставка;
Часть V. K. (курьеры, шифровальщики, архив и главная канцелярия).
Управление диверсиями (Кедыв);
Интендантство;
Руководство служб: вооружения интендантства, географической, ветеринарной и обозной;
Управления подпольного производства;
Инспекторат главной военной службы охраны восстания;
Руководство военных бюро;
Военный начальник связи, транспортная и железнодорожная службы.
Аналогичная структура была в уездных и окружных штабах «АК».
В начале 1944 года численность «АК» достигла максимальной численности за весь период своего существования: 10 756 офицеров, 7506 юнкеров (подхорунжий), 87 886 сержантов (унтер-офицеров). В этой подпольной армии насчитывалось 6287 полных взводов (по 50 человек в каждом) и 2633 неполных взвода (по 25 военнослужащих в каждом). Таким образом, общее количество солдат 380 175[349].
И эта огромная подпольная армия подчинялась польскому правительству в изгнании, которое в свою очередь активно сотрудничала с VI отделом (Польша) Управления специальных операций Великобритании (УСО). Данная организация была создана в июле 1940 года и специализировалась на организации и проведении диверсионно-разведывательных акций на оккупированной фашистами территории Западной Европы.
Взаимоотношения между УСО и польским правительством в изгнании были необычными. Например, британцы предоставляли партнерам необходимые финансовые и материально-технические ресурсы, организовывали «заброску» агентов и оружия по воздуху, при этом они не знали подробности операций, проводимых «АК», и не знали имен агентов. Если в подборе подпольщиков для других оккупированных стран участвовали офицеры УСО, то поляки сами решали, кого переправить за линию фронта[350].
