в глухой северной деревне в первый послевоенный год?! Да и в этом ли суть образа? Но для Абрамова это была не мелочь, пусть малая, но важная деталь образа.
После спектакля разговор с режиссёром и артистами был серьёзный. Фёдор Абрамов был жёсток и безапелляционен в критике. Оттого ли Эдуард Симонян всякий раз, где бы ни гастролировал театр с «Двумя зимами…», словно исправляясь перед Абрамовым, сообщал ему о том, как работают артисты и как принимается спектакль зрителями. Вот и из Донецка 31 мая 1978 года Симонян писал: «Весь город и театр до сих пор находятся под впечатлением от спектакля. В день, когда идут “Зимы”, в театре за кулисами атмосфера особенная, необычная, приподнятая. Даже ругаться все перестают».
Эдуарда Симоняна нельзя упрекнуть в преувеличении факта принятия спектакля зрителями. После майских гастролей архангельского театра в Донецке от представления «Двух зим…» там осталось доброе послевкусие. «Народность повести Абрамова, – напишет 5 августа 1978 года в своей статье «Северная быль» Н. Дунаевская, – бережно сохранённая в инсценировке В. Токарева, как живой водой наполняет спектакль от первой до последней картинки». И такие отзывы о спектакле были не только в Донецке. Г. Кошуняева, трактористка колхоза «Заостровский» Приморского района Архангельской области, после просмотра спектакля писала в газету «Правда Севера» (номер от 27 мая 1978 года): «По душе мне Анфиса Минина… Не хвастаясь, скажу: я сама такого характера, как Минина, не во всём, может быть, но всегда считала, что за делом надо видеть прежде всего людей и работу любить всем сердцем. Дочек своих к тому же приучаю. Нынче довольна – Ольга, старшая, решила по моим следам идти, станет трактористкой. Ей было полезно посмотреть постановку».
Но, конечно, самым строгим зрителем спектакля по-прежнему оставался Фёдор Абрамов.
В августе 1978 года Архангельский театр драмы привезёт «Две зимы…» в Ленинград и поставит на сцене Дворца культуры им. А. М. Горького. Абрамов будет приглашён на спектакль, и Симонян вместе с артистами будет с тревогой ждать строгой оценки автора. По этому поводу Симонян в интервью газете «Правда Севера» сказал так: «Нам очень важно было знать, как вновь, спустя почти полгода после премьеры, встретит нашу работу писатель. К тому же мы знали, что спектакль “Две зимы…” несколько лет назад шёл на сцене одного из ленинградских театров, но заслужил суровый отзыв автора».
Да, полгода для театральной постановки – срок, достаточный для того, чтобы обкатать инсценировку, убрать шероховатости, выправить монологи, отработать до автоматизма сцены, вжиться в образы.
Среди привезённых в Ленинград спектаклей, в числе которых были «Король Джон», «Бременские музыканты», «Ожидание», «Две зимы и три лета» были самыми желанными. Заядлым ленинградским театралам было с чем сравнить. В эти дни газета «Вечерний Ленинград» много писала о новой театральной постановке абрамовского романа теперь уже земляками писателя, тем самым ещё больше подогревая интерес публики. Спустя некоторое время ленинградский журналист В. Потёмкин в статье «Судьбы людские», опубликованной в газете «Вечерний Ленинград» 16 октября 1978 года, напишет: «Хорошо, что актёры, за редким исключением, не приукрашивают своих героев, но “выправляют” их характеры».
Накануне предстоящих гастролей Светлана Григорьевна Невоструева, предваряя желанную встречу, будет телеграфировать Фёдору Абрамову: «С большим волнением и радостью жду встречу в Ленинграде всегда помню обнимаю Вас и Людмилу Владимировну».
А чуть раньше, 8 августа 1978 года, она же откровенно и трогательно, с тревогой за здоровье писателя напишет:
«Фёдор Александрович, а Вы, говорят, болели… Вы уж берегите себя. Есть подозрение, что на износ работаете, очень это на Вас похоже.
Выздоравливайте и не болейте больше никогда. Это и пожелание, и просьба…
Но так случилось, что и наша встреча, и моя личная человеческая привязанность к Вам, и волнение, которое никогда не покинет меня в моей Лизке, всё это стало единым целым и непосредственно связано с Абрамовым. Я очень дорожу вашими добрыми словами, всегда о Вас помню и, как все мы, жду встречи в Ленинграде».
Нужно отдать должное Светлане Невоструевой – она была одной из немногих актрис, которые после апрельской премьеры и резкой абрамовской критики поехали в далёкую Верколу воочию постигать азы пекашинской жизни. И эта поездка на Пинегу не только даст свои плоды – повышение актёрского мастерства, но и больше сблизит с Фёдором Абрамовым и его творчеством, ведь именно благодаря роли Лизы Пряслиной в спектакле «Две зимы и три лета» в 1979 году Невоструева будет удостоена высокой награды – звания заслуженной артистки РСФСР. И это в 33 года!
Её глубокая привязанность к Фёдору Абрамову будет сквозить в светлых, пусть нечастых, письмах, до краёв наполненных дочерней благодарностью за встречу с ним лично и с его чистой родниковой прозой.
«И сколько бы я ни возвращалась к Вашему роману, – будет писать Светлана Невоструева, – каждый раз нахожу новое, ещё несыгранное. В этой роли я отношусь к себе требовательно и беспощадно. Я помню каждое Ваше слово, каждое замечание. Я иногда дома проигрываю сцены, которых нет в инсценировке, – из “Путей-перепутий”, особенно эпизод, когда Лиза подписывает письмо в защиту Лукашина. Вот где красота духовная, сила и бескомпромиссность русской бабы… А Симонян молодец! Как зеницу ока бережёт спектакль, не прощает и малейшей расхлябанности…
Удивительная атмосфера в этом спектакле. А Вам спасибо! Спасибо за Ваше беспощадно честное абрамовское слово, за Вашу силу и мужество…»
И так будет до последних дней Фёдора Александровича.
Сама же Невоструева, будучи моложе Абрамова почти на три десятилетия, точно так же, как и он, отмерит свой земной срок всего лишь шестьюдесятью тремя годами. Чистая случайность или нечто большее? Кто знает…
А тогда, в августе 1978 года, Фёдор Абрамов вновь и вновь с огромным вниманием смотрел спектакль и опять… с ручкой в руках. Он то и дело низко нагибался над листком программки, что-то строчил ручкой и вновь, с присущим ему прищуренным взглядом, внимательно следил за происходящим на сцене. А потом, как и требовалось, была беседа с артистами, сложная, трудная, ничем не мягче той, первой, что была в Архангельске, и вновь авторская критика, наставления, желание что-то видеть иначе, образнее или, наоборот, от чего-то отказаться.
Однако, несмотря ни на что, спектакль Абрамову нравился. Ещё 6 мая 1978 года он писал в Вологду Ольге Фокиной, чьё стихотворение «Звёздочка моя ясная», положенное на музыку, распевала вся страна: «Вот бы Вам посмотреть “Две зимы” в архангельском театре. Хорошо поставили. Я смотрел – всё время у глаз слёзы были».
«Диво дивное эти ихние “Братья и сёстры”!»
Когда в 1980 году в Архангельске Эдуард Симонян задумал поставить на сцене театра роман «Дом», вернее, главы из него, создав собственную сценическую композицию, то в Ленинграде Лев Додин уже плотно работал над сценарием своего «Дома», и у
