– Почему они так радуются?
Мне очень хотелось, чтобы он заметил, что приветствуют меня, но муж снова пожимал плечами:
– Просто свадьба была организована фантастически.
Моей привлекательности Чарльз замечать не желал. Он просто не видел, что люди махали руками мне лично, что я понравилась. Это было так обидно!
– Чарльз, им нравится твоя супруга.
– Им нравится девушка, в одночасье ставшая принцессой.
Вот и все, знай, Диана, свое место!
И все же я думаю, он понял, что меня приветствуют из-за меня самой.
Но тогда жизнь в Балморале становилась день ото дня невыносимей, пока Чарльз охотился или рыбачил, я тосковала, маясь от безделья. Дома я просто взялась бы за уборку, сбегала в магазин, почитала книжку, послушала музыку… Даже в Букингемском дворце до свадьбы было веселей. Здесь все делали слуги, общаться не с кем.
Чарльз спрашивал, почему я не приглашу своих родственников или друзей. Но кого? На несколько дней приезжали мама и сестры. Они и раньше бывали в Балморале, Джейн даже жила там целый сезон, но теперь статус у моих родных стал иным. Приглашать маму на королевские ужины я не могла, да и королева не слишком интересовалась моими родственницами, а показывать всем, что я в королевской семье никто, не хотелось. Приглашать папу не желала из-за Рейн.
И снова одиночество, тяжелое, гнетущее, особенно на фоне счастья всех остальных обитателей Балморала. Может, они и вовсе не были счастливы, но старательно делали вид, что это так, я верила и все больше считала себя неудачницей.
Но самым тяжелым стало понимание, что Чарльз вовсе не порвал с Камиллой и не намерен этого делать. Кто бы стерпел, если даже во время медового месяца муж носил запонки с инициалами любовницы и писал ей письма! А из Балморала начались еще и звонки. Конечно, Чарльз не изменял во время медового месяца, но это лишь потому, что не было никакой возможности! Балморал далеко от ее поместья.
Чарльз твердил, что это просто многолетняя дружба, я, конечно, не верила и была права. Женское чутье подсказывало, что никакой дружбой их отношения никогда не были, они любовники и таковыми останутся. Время показало, насколько я права. Видимо, эта моя правота и то, что я все понимала, злило Чарльза больше всего. Он приходил в ярость, стоило упомянуть Камиллу!
– Почему ты злишься, если она просто друг?
– Ты ничего не понимаешь!
Я понимала все, и понимала правильно. И он тоже понимал. Мы уже оба знали, что совершили страшную ошибку, но исправить ничего не могли.
Я страдала и худела, в конце концов Чарльз отвез меня в Лондон к врачу. Психиатры прописали кучу успокоительных, от которых я категорически отказалась и снова была права, потому что это обязательно сказалось бы на здоровье Уильяма. Мне не были нужны успокоительные таблетки, мне нужна была любовь мужа и моих новых родственников. А еще отсутствие подозрений в неверности Чарльза.
Но ни того, ни другого не было, я мучилась, подозревала, считала себя никчемной и мешающей теперь уже мужу, страдала от приступов булимии и худела.
– Диана, ну что еще я сказал не так?
Этот вопль отчаянья из уст Чарльза слышался все чаще. Чего он не понимал? Неужели нужно объяснять, что мне нужна его любовь, просто любовь и все. Нужно, чтобы он почаще смотрел на меня, почаще обнимал, просто брал за руку, чтобы говорил, что я молодец, что со всем справлюсь, всему научусь… Чтобы почаще спал со мной, в конце концов!
Но этого я была лишена, мужа раздражали мои слезы, он кричал, я плакала еще горше, Чарльз сердился еще больше, хлопали двери, муж торопился куда-нибудь исчезнуть. Мне оставалось свернуться калачиком и плакать…
Красивая сказка с тысячами восторженных зрителей быстро превратилась в тоскливую правду, я снова не была никому нужна, я снова была одна.
Не знаю, что было бы, не окажись я в положении.
Я переносила беременность довольно тяжело, снова тошнило, кружилась голова, но сознание, что внутри меня зародилась новая жизнь, наполняла гордостью. Возможно, я ношу будущего наследника!
Когда меня уже основательно мутило, но еще не было видно животика, нам пришлось совершить трехдневную поездку в Уэльс. Это было очень важно для Чарльза, потому, даже плохо себя чувствуя, я не отказалась от поездки. Наследник престола с супругой! Народ собрался посмотреть, у многих еще была в памяти наша роскошная свадьба.
Я не сумела воспротивиться выбранному наряду, как когда-то не сумела отказаться от взрослого голубого костюма при помолвке, который старил меня лет на десять.
Теперь тоже был отвратительный костюм в красно-зеленых тонах, что совершенно мне не идет, нелепая шляпка с пером… Добавьте к этому нудный мелкий дождь, холодный ветер и тошноту и получите мое состояние. Да, еще добавьте неуверенность в себе и желание вернуться домой в свою холостяцкую квартиру в кресло с ногами.
И вдруг… Этого не ожидал никто, тем более Чарльз. Принц привык, что его встречают в Уэльсе как доброго знакомого, даже машут флажками, но на сей раз собравшаяся толпа Чарльза словно и не заметила. Произошло то, что потом много раз повторялось в разных уголках мира, – люди кричали мне, они протягивали руки, чтобы только прикоснуться, задержать на мгновение, чтобы я улыбнулась и им тоже.
Так началась наша семейная и моя жизнь в королевской семье. Пройдет пятнадцать лет, прежде чем я стану свободной и смогу сама решать, что мне делать и как себя вести. Или свободной я так и не стала?
Именно это я сейчас и пытаюсь понять. Чтобы понять, освободилась ли, нужно понять, от чего должна освободиться.
Интересно, что, размышляя сейчас над событиями прошлых пятнадцати лет, я отчетливо вижу все свои и чужие ошибки. Ну почему, чтобы их увидеть, нужно сначала совершить, почему ошибки нельзя предвидеть. Моя беда, кажется, в том, что рядом со мной никогда не было человека, который мог за руку провести меня по минному полю, называемому жизнью, или хотя бы указать проход по нему, чтобы я не подрывалась на каждой встреченной по пути мине.
А как у остальных, неужели всех ведут за руку? Наверное, нет, но советуют. Мне советовать некому, единственный человек, который пытался меня предостеречь, Мэри Робинсон, у которой я работала няней, слишком недолго была рядом. Все остальные либо молчали, как мои мама, сестры, либо осуждали, как королевская семья и бабушка, либо просто ахали, как подружки, либо давали вредные советы, как Камилла, либо по долгу работы окончательно запутывали, как многочисленные психологи и экстрасенсы, либо называли истеричкой, как муж.
Чарльз замечательный человек, очень ответственный, дотошный, серьезный, интеллектуально развитый, начитанный… я могу еще долго перечислять его достоинства. Он замечательный отец, который очень ответственно, дотошно, серьезно, интеллектуально подходит к воспитанию детей, проштудировав по этому вопросу множество книг…
