Золотая ветвь — посвящено М. Волошину в ответ на его «Звездный венок». Наиболее известное стихотворение Черубины де Габриак. Написано, как венок семистиший. Подобная форма в старофранцузской поэзии отсутствует — Дмитриева изобрела ее сама. Игорь Северянин использовал эту форму, назвав ее «лэ». Вероятно, он неправильно понял то место в «Гороскопе Черубины де Габриак», где приводится пример настоящего «лэ».
Песни Вероники — опубликованы в журнале «Цветник» М., 1915, с.16. О Веронике см. примечание 18 к «Истории моей души» М. Волошина в настоящем сборнике.
«Лишь раз один, как папоротник, я…» — переведено на немецкий Дмитрием Усовым. О Д. Усове см. М. Гаспаров «Переводчик Д. С. Усова» (М. Л. Гаспаров, Избранные труды, 1997, т. 2, с. 100–102).
Поля Победы — переведено на немецкий Дмитрием Усовым.
Красный плащ — переведено на немецкий Дмитрием Усовым.
Четверг — положено на музыку Гречаниновым в 1911 году.
«Кровь Иисуса Христа, опьяни меня». Св. Игнатий Лойола.
О, Матерь Божья, помни меня!
Стихотворения 1913–1917 гг.
День Нового года — написано под впечатлением книги Мабель Коллинз «История года».
Всем мертвым — опубликовано в журнале «Зилант» (Казань, 1913, с. 64).
Хореи — как и три следующих стихотворения («Дактиль», «Амфибрахий», «Все пути земные пыльны…») написано для эвритмических упражнений в Антропософском обществе. Эвритмия — созданное Штейнером искусство единения с миром через движение и музыку. В частности, эвритмия учила изображать движением буквы, слова и целые поэтические произведения.
«Здесь будет все напоминаньем…» — стихотворение было написано на книге Иоанна Пистори «De Arte Cabalistico» (Basiliae, 1587). Вероятно, книга была подарена Елизаветой Ивановной Б. Леману. Обнаружена в начале 80-х годов в «древнехранилище» библиотеки Белорусской Академии наук. (См. «Неизвестное стихотворение Черубины де Габриак». Гумилевские чтения. Wiener slawistischer almanach, Sonderband 15,1984, c.101–102).
Стихотворения 1920–1922 (Екатеринодар)
«В невыразимую пустыню…» — в письме к Е. Архиппову от 1 марта 1921 года.
Окно — в письме к Е. Архиппову от 24 июня 1921 года.
«В твоих словах, в твоих вопросах…» — обращено к Ф. А. Волькенштейну.
«Год прошел, промелькнул торопливо…» — обращено к Ф. А. Волькенштейну.
«Два крыла на медном шлеме…» — посвящено Данте.
«Где б нашей встрече не было начало…» — обращено к Е. Архиппову.
«Как горько понимать, что стали мы чужими…» — обращено к В. Н. Васильеву.
«И не уйдешь. И не пойдешь навстречу…» — обращено к В. Н. Васильеву.
Памяти Анатолия Гранта — 25 августа 1921 года расстрелян Николай Гумилев. Анатолий Грант — парижский псевдоним поэта.
К годовщине Птичника — «Птичник» — поэтический кружок в Краснодаре, в который входила Е. И. Васильева.
«В невидимой Господней книге…» — Н. Г. Лозовой, знакомый Васильевой по Краснодару, пишет в своих воспоминаниях: «Черубина приблизила к себе несколько человек, работавших в области поэзии. <…> Близки были к Черубине две девушки-поэтессы — Елена Бекштрем и Евгения Николаева. Бекштрем писала стихи уже довольно неплохие. Но, несомненно, значительный интерес представляла собой Евгения Николаева. Ей было в 1921 году приблизительно 24 года. Черубина была высокого мнения о ее таланте. Она дала ей приблизительно такой совет: „Вы раз и навсегда решите, что Вы поэт, настоящий поэт. И больше об этом не думайте.“»
«Весенних чужих половодий…» — обращено к Е. Архипову.
Романс — для пьесы Х. Бенавенте «О принце, который всему научился из книг».
Стихотворения 1922–1928 (Петроград)
Разговор с Ириной — посвящено И. Карнауховой.
Ирине — посвящено И. Карнауховой.
«Пусть все тебе!..» — обращено к Юлиану Щуцкому.
«Это все оттого, что в России…» — автограф в альбоме Э. Голлербаха.
«Земля в плену. И мы — скитальцы…» — обращено к Юлиану Щуцкому.
«И вот опять придет суббота…» — обращено к Юлиану Щуцкому.
«Юдоль твоя — она не в нашей встрече…» — обращено к Юлиану Щуцкому.
Воле — обращено к В. Н. Васильеву.
Ирине — обращено к И. Карнауховой.
«Красное облако стелется низко…» — обращено к Юлиану Щуцкому.
«Он сказал: „Я Альфа и Омега…“» — обращено к Юлиану Щуцкому.
«Туман непроглядный и серый…» — обращено к Юлиану Щуцкому.
«Вошла любовь — вечерний Херувим…» — акростих «Во имя нашей муки»
«Ты сам мне вырезал крестик..» — обращено к Юлиану Щуцкому.
«Ты сказал, что наша любовь — вереск..» — обращено к Юлиану Щуцкому.
«Чудотворным молилась иконам…» — обращено к Юлиану Щуцкому.
«Ненужные стихи, ненужная тетрадь…» — последнее стихотворение в «Черном альбоме» (тетради, которую Архиппов подарил Васильевой для записи стихов).
«Да, целовала и знала…» — памяти Н. Гумилева.
«Опять, как в письме, повторяю я то же…» — надпись на книге Евгения Архиппова «Дальняя Морена».
«Ах, зачем ты смеялся так звонко…» — обращено к Юлиану Щуцкому.
Н. В. Ш. — обращено к Н. В. Шаскольской-Брюлловой.
Подорожник.
Домик под грушевым деревом.
Цикл написан во время пребывания в Ташкенте Ю. К. Щуцкого. Щуцкий участвовал в написании стилизованного предисловия. Имя Ли Сян Цзы, с одной стороны, соответствует китайскому написанию имени Елизавета, а с другой, переводится как «Философ Грушевого Флигеля», что отражает реальные условия жизни Васильевой в Ташкенте.
Октава Святой Тересы — Октава — стихотворение из восьми строк с фиксированной рифмовкой. Стихотворение было опубликовано в «Вестнике теософии» (№ 3 за 1909 год, с.67.). Перевод с авильского диалекта испанского языка.
