Аплодисменты! Аплодисменты с трех ярусов, потому что это Раневская.
Сцену долго не могли снять: актеры как-то странно, из дубля к дублю, забывали, путали текст. Стоп! Еще раз! Стоп! Еще раз! Александр Файнциммер, режиссер, подходит ко мне:
– Люся, вам не кажется, что в павильоне пахнет спиртом?
А у нас женщина, ассистент по реквизиту, сама любила прикладываться, и в графин вместо воды наливалась водка. Актеры выдавали ей деньги, она тут же:
– Да-да-да, ту-ту-ту, чик-чик-чик, – и каждый дубль доливалось, чтобы было, как полагается, отмерено. И актеры тихенько расплывались…
А за кулисами в ожидании своего выхода стоит Раневская. Дубль − стоп! Два − стоп! Три − стоп! – и никак не может войти в кадр! И куда-то бегает молодой артист, Боря Новиков, «мальчик мой дорогой», как она его называла. Бегает туда к ней, чтобы утешить – мол, подождите, ничего, сейчас мы будем снимать.
Проходит дня три после такого «с трудом снятого» эпизода, который стал одним из удачнейших в фильме и принимался на «ура» публикой. Сидим мы в гримерной. Я рядом с Раневской (это мосфильмовская огромная гримерная, где сразу несколько картин готовятся к съемкам).
Сидеть рядом с ней – все трясется. Я боюсь на нее взглянуть. Она ослепляла. Ослепляла своими глазами, всматривающимися глазами: что она во мне видела, что искала – та или не та, будет из меня толк или не будет? Теперь я сама уже иногда на молодого артиста смотрю: будет или не будет? Я теперь это понимаю, а тогда не понимала, почему она так всматривается в меня.
И она, обращаясь к гримерше, говорит:
– Я перед вами провинилась, деточка.
Какие слова! Совсем не харьковские слова. И потом мне:
– Понимаете (на «вы», ко мне!), я играю жену Жарова. Этот мудак Жаров, он же моложе меня, понимаете?!
И снова обращаясь к гримерше:
– Мы с вами, помните, придумали такие резиновые штучки, я их в щеки вкладываю, и вроде как лицо моложе, у меня уже лицо, так сказать, более приличное, да. А этот Борька, мой мальчик, приносит мне, значит, помидорку и немножко водочки. Ну, раз у них не получилось, два, он мне раз принесет, два… Вы знаете, я очень хотела есть. Устала ждать. С удовольствием съела эти помидорки, не скрою, проглотила эти резинки, и теперь три дня про-о-сраться не могу. Это же какой-то ужас!
Ну, я тут чуть со стула не упала, думаю: «Боже мой, такая артистка! Как хорошо говорит по-харьковски!»
Татьяна Ливанова
О режиссере замолвите слово…
В Российском государственном архиве литературы и искусства хранится режиссерский сценарий с раскадровкой фильма Германа Ливанова «Последняя могиканша» по рассказу Чехова. Все бы ничего, но хранится он, вопреки логике, в фонде Фаины Раневской. Когда-то, в далеком 1959 году, в преддверии празднования столетия со дня рождения Чехова, режиссер Ливанов предложил главную роль в этом фильме знаменитой актрисе. Но Раневская потому и Раневская, что у нее были свои соображения на сей счет. Тем более когда это касалось Чехова. В результате на свет появилась «Драма»…
Сергей Орлов
Мой отец Герман Вадимович Ливанов родился на Волге, в городе Вольске, в 1909 году, в семье гимназического учителя. В 1927 году он поступил учиться в знаменитый ВХУТЕИН, на архитектурный факультет. Его учителями были известные архитекторы-конструктивисты братья Веснины. Он, конечно, находился весь во власти этого направления, его идеалом был архитектор Мельников.
Но так сложилась у него судьба, что архитектурой, проектированием каких-то серьезных сооружений он занимался не очень много, хотя пока учился, у него были премии на всесоюзных конкурсах. После института он построил речной вокзал в Перми, который долгое время считался одним из лучших в СССР. Потом, с течением времени, когда конструктивизму в нашей стране был закрыт ход, он оставил эту профессию и в 1939 году поступил в Ленинграде в театральный институт на режиссерский факультет.
К сожалению, когда началась Великая Отечественная война, ему пришлось оттуда уехать, и поэтому режиссерское образование у него не было закончено, хотя впоследствии он работал очень много как в театре, так и в других театральных и киношных организациях. Он работал в Москве в Центральном детском и в провинциальных: в Туле, Махачкале и Ростове – в том самом Ростовском драматическом театре имени Максима Горького (шедевре конструктивизма, между прочим!), где до войны работала труппа под руководством Юрия Завадского. Сохранились афиши спектаклей, на которых имя отца соседствует с именем Завадского в списке режиссеров.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Все рассказы из этой книги существуют в аудиоварианте, в аутентичном исполнении.
В текстах разных авторов это название встречается то в таком виде, то в виде «Театр имени Моссовета». При подготовке издания решено было оставить два варианта. – Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, примеч. автора-составителя книги.
Вслед за сокращением поступлений хлеба на внутренний рынок в сентябре 1946 г. розничные цены на хлеб и другие продовольственные, а заодно и промышленные товары, распределявшиеся по карточкам, были повышены в 2–2,5 раза. До денежной реформы в декабре 1947 г. коммерческие цены на хлеб возросли по сравнению с 1946 г. в 5–6 раз.
Коммерческие магазины, открывшиеся в 1944 г., несомненно, способствовали появлению настроения беспечности среди привилегированных групп населения. Эти магазины представляли собой нечто вроде узаконенного «черного рынка». Цены в них были заоблачными. Однако люди были довольны тем, что такие магазины есть. Благодаря им даже рядовой работник мог иногда доставить себе удовольствие – например, купить баснословно дорогой шоколад или пирожное, – как-то разнообразить надоевшие продукты, получаемые по карточкам.
Предположительно пьеса написана Николаем Оттеном и Яковом Варшавским, которых Суров силой и угрозами вынудил отказаться от авторства
По документам Раневская была Фаина Григорьевна.
Об этом фильме Ф.Г. Раневская говорила: «Мы с ней [Лидией Смирновой] снимались в михалковском дерьме “У них есть Родина”. Когда я говорю о “дерьме”, то имею в виду одно: знал ли Сергей Владимирович Михалков, что всех детей, которые после этого фильма добились возвращения в Советский Союз, прямым ходом отправляли в лагеря и колонии? Если знал, то 30 сребреников не жгли руки?»
Постановление ЦК ВКП(б) о картине «Большая жизнь» от 4 сентября 1946 года.
ЦК ВКП(б) отмечает, что подготовленный Министерством кинематографии СССР кинофильм «Большая жизнь» (вторая серия, режиссер Л. Луков, автор сценария П. Нилин) порочен в идейно-политическом и крайне слаб в художественном отношении. ЦК ВКП(б) устанавливает, что Министерство кинематографии (т. Большаков) за последнее время подготовило, кроме порочной картины «Большая жизнь», ряд других неудачных и ошибочных фильмов – вторая серия фильма «Иван Грозный» (режиссер С. Эйзенштейн), «Адмирал Нахимов» (режиссер В. Пудовкин), «Простые люди» (режиссеры Г. Козинцев и Л. Трауберг).
Она вообще всегда все раздавала. У нее ничего не скопилось за ее жизнь, умерла нищей, можно сказать. – Примеч. авт.
Максим Максимович Штраух был очень хороший актер и тоже работал в Театре имени Маяковского. В свое время он за исполнение роли Ленина получил Ленинскую премию и долго-долго был народным артистом РСФСР, а после «народного артиста РСФСР» следовало звание «народный артист СССР» − как говорится, уже маршальское звание, которое он и получил в 1965 году. – Примеч. авт.
От лат. cabotin – устар: плохой актер; тот, кто стремится к артистической славе, блеску, внешним успехам, кто привносит в жизнь искусственность, манерность, притворство.
От лат. arbiter elegantiarum – крылатое выражение. Дословно переводится как арбитр изящества. Так называют человека, который считается общепризнанным авторитетом в вопросах моды и вкуса, хороших манер и поведения в обществе. Русский аналог – законодатель мод. Выражение впервые встречается у Тацита. Оно относится к писателю-сатирику Петронию по прозвищу Арбитр, автору романа «Сатирикон».
