Когда стало известно, что в субботу после полуночи Хичкок будет снимать кино на станции метро «Мейда-Вейл», у входа собралась большая толпа. Новелло должны были снимать спускающимся на эскалаторе – новый прием, явно намекающий на то, что жизнь героя катится по наклонной, передающий ощущение головокружения и общей неустойчивости. Потребовалось пять дублей и почти четыре часа, и в течение этого времени загримированный актер спускался на деревянном эскалаторе. Во время каждого дубля Хичкок держал камеру двадцать три секунды, а остальным режиссерам было выделено пять или шесть секунд. Сам он был одет во фрак с белым галстуком-бабочкой, поскольку пришел на съемки прямо из театра.
Еще один пример ярко характеризует так называемую героическую эру кинематографа. На одном из показов фильма «По наклонной» в лондонском кинотеатре в середине фильма зажегся свет, и зрители увидели на сцене Новелло в костюме главного героя, который к удовольствию удивленной публики разыграл следующие десять минут действия.
Скорость производства и потребность в новых фильмах была такова, что Хичкок начал следующий проект еще до окончания работы над фильмом «По наклонной». А когда заболел оператор следующего фильма, он с готовностью заменил его. «Легкое поведение» (Easy Virtue) – это рассказ о женщине, чья испорченная репутация настигает ее после того, как она выходит замуж за богатого и респектабельного молодого человека. Это старая история, но Хичкок снимает ее особым образом, как исследование чувства вины и вуайеризма. Она притягивает глаз, будь то глаз осуждающих героиню персонажей или кинозрителей. Съемки внутри помещения изобилуют зеркалами и отражениями, и образ камеры занимает центральное место. Фотокорреспондент газеты раскрывает прошлое главной героини. «Спускайте затвор, – говорит она фотографам в самой известной реплике фильма, – убивать уже нечего!»
Фильм «Легкое поведение» стал последним, который Хичкок снял для Gainsborough Pictures. Джон Максвелл уговорил его перейти на студию Elstree кинокомпании British International Pictures (BIP), которую основал сам Максвелл; он обещал лучшие условия для съемок, бо́льшую свободу и, что не менее важно, большее жалованье. Хичкоку предлагали 13 000 фунтов в год, что в три раза больше, чем он получал; в середине 1927 г. он стал самым высокооплачиваемым режиссером в Англии. Вероятно, условия контракта устраивали Хичкока, поскольку в течение следующих пяти лет он снял десять фильмов, продюсером которых выступал Максвелл. Компания British International Pictures была в большей степени коммерческой и, возможно, более профессиональной, чем Gainsborough, а сам Джон Максвелл, адвокат из Глазго, разбирался в кинобизнесе лучше любого бизнесмена. Тот факт, что Хичкок с удовольствием работал под его покровительством и извлекал из этого сотрудничества пользу, свидетельствует о его профессионализме.
Следующие два года почти полностью были посвящены переносу на экран театральных пьес, что гарантировало теплый прием английской публики. Однако первый фильм, снятый на студии Elstree, «Ринг» (The Ring), придумал сам Хичкок. Впервые в карьере он был представлен как «автор сценария и режиссер», но у нас есть основания предполагать, что в сочинении сценария участвовала и его жена. Впоследствии он говорил, что это его вторая «настоящая» картина, однако в свой тесный кружок Хичкок также принял нового оператора, Джека Фокса, который работал в киноиндустрии с 1913 г. Вместе они сняли еще одиннадцать фильмов, и кульминацией их сотрудничества стала картина «Леди исчезает» (The Lady Vanishes); характерный «взгляд» Хичкока, пристальный и отчужденный одновременно, – отчасти заслуга Фокса. Хичкок вытаскивал блокнот, рисовал передний план и перспективу для данной сцены и говорил: «Я хочу, чтобы вы использовали 50-миллиметровый объектив».
«Ринг» – это история двух боксеров, добивающихся руки одной и той же девушки. В самом названии заключена игра слов; «ring» – это и боксерский ринг, и обручальное кольцо, и намек на карусели ярмарки. Хичкок любил ярмарки. Кулачные бои – неотъемлемая часть ярмарочного веселья, как и череда карнавальных персонажей, появляющихся в последующих фильмах Хичкока. У него был типичный для кокни взгляд на мир как на смесь пантомимы и спектакля; его интересовали не нравственные переживания персонажей, а только обстановка и яркий образ. Такова была основа его визуального восприятия. Хичкок не воссоздавал реальный мир, неотличимый от того, который окружал кинематограф, а тщательно конструировал искусственный. В «Ринге» создана комедийная атмосфера, хотя и пронизанная ощущением тревоги и ожидания, в конструировании которого Хичкок стал настоящим мастером. Он поймал «бабочек в животе» и превратил их в искусство.
На съемках «Ринга» Хичкок был вездесущ. Его интересовал не сам бокс, а то, что он называл «мастерской» – подробности всего, что происходит вокруг матча. Режиссер экспериментировал с деталями, фокусировался на них. Для съемок была воссоздана ярмарка, и газетная статья свидетельствовала, что «режиссер, мистер Альфред Хичкок, пробирается сквозь толпу, отдавая указания оператору… одетый как хозяин аттракциона, в традиционном сюртуке, с красным шелковым платком и в экстравагантной шелковой шляпе». Он управлял не только толпой на ярмарке, но и зрителями. Подобно уличному актеру Хичкок умел манипулировать вниманием и настроением публики. «Просто удивительно, – писал журналист, – как ему удается сохранять энергию и живость ума, поскольку он с начала года не покидает съемочную площадку, работая практически каждый день». Каждый новый фильм был для него исключительно важен – он хотел максимально использовать свое сотрудничество с BIP. Хичкок запомнил выражение, что ценность режиссера определяется его последней картиной.
Премьера «Ринга» осенью 1927 г. была успешной; публика аплодировала приемам монтажа, которым Хичкок научился у русских режиссеров. «Я никогда не слышал, чтобы монтажу устраивали овации, – признавался он, – но это случилось». Фильм стал настоящим откровением, и газета Daily Mail назвала его «величайшей картиной из всех, что были сняты в этой стране», а Daily News писала, что это «сокрушительный ответ тем, кто не верил в возможности британского кино». Журнал The Bioscope отмечал: «Если будущие английские фильмы лишь приблизятся по качеству к «Рингу», нам не придется сомневаться в успехе кинопроизводства в нашей стране». Таким образом, двадцативосьмилетний Хичкок был объявлен спасителем британского кино. Однако сборы от фильма оказались не слишком велики, что заставило Хичкока еще раз задуматься о взаимоотношениях искусства и коммерции. Где та точка, в которой они могут встретиться?
Когда «Ринг» вышел на экраны, Хичкок уехал в Девон, готовый начать работу над фильмом «Жена фермера» (The Farmer’s Wife). Это пасторальная комедия о попытках фермера найти супругу после смерти первой жены. Все потенциальные невесты, каждая из которых менее привлекательна, чем предыдущая, отвечают отказом. Контекст позволяет Хичкоку использовать богатую традицию британских характерных ролей, которой он всегда восхищался. В сущности, это была экранизация пьесы, но Хичкок, если можно так выразиться, раскрывает ее, вводя в действие камеру с ее плавными и едва различимыми движениями.
Впоследствии режиссер называл фильм «рутинной работой» и просто «съемками театрального спектакля с массой титров вместо диалогов», однако он был несправедлив к своему мастерству в молодом возрасте. С точки зрения изобразительного искусства это впечатляющая и даже красивая работа, где ландшафты Девона и Суррея становятся фоном для доброй комедии. В то же время это не «говорящие головы» или фотографии с титрами. Фермерский дом построили в павильоне Elstree, чтобы обеспечить камере свободный доступ, так что она могла исследовать каждую комнату; это был эксперимент, когда прослеживался путь актрисы из гостиной в кухню, а затем наверх, в спальню, и Хичкок сомневался в успехе нового кинематографического приема. Но надежды оправдались. Для Хичкока был очень важен ритм фильма; в своем интервью он сказал, что «вчера мне потребовалось сделать пять дублей маленькой сцены в «Жене фермера», потому что актеры взяли слишком медленный темп, что не совпадало с настроением фильма». Результат получился впечатляющим, несмотря на недовольство Хичкока, и кто-то из критиков заметил, что «Альфреду Хичкоку было суждено перенести Англию на экран».
На вечеринку по случаю окончания съемок Хичкок пригласил всю труппу в ресторан в Уэст-Энде, но снял самый маленький зал. Сорок гостей втиснулись в помещение, предназначенное для двенадцати человек, а роли грубых и неуклюжих официантов играли нанятые актеры. Это был один из розыгрышей, которыми славился Хичкок. В другой раз он организовал ужин для актрисы Гертруды Лоуренс, где каждый пункт меню был пустым. В вечер премьеры сэр Джеральд Дюморье нашел в своей гримерке не цветы, а лошадь, присланную Хичкоком. Когда друзья уезжали за границу или на выходные, он заказывал самую массивную и неуклюжую мебель, которой заполнял их квартиры. Дома у него имелись подушки, издававшие звук испускаемых ветров, и Хичкок приносил их для почетных или официальных гостей. Он раскрашивал лицо спящей дочери как клоунскую маску.
