Главный механик показал мне закамуфлированный ангар с моим самолетом, «Мессершмиттом-109Е», и усмехнулся: «Не лучшая машина, но летать на ней можно». «Неплохо для такого старья» — так он думает на самом деле.
Через час я поднялся в воздух, чтобы немного освоиться на моей колымаге. Приземлялся я ужасно. Сейчас понимаю, что даже рядовые солдаты косятся на меня. Кажется, я не вызываю здесь особого доверия, что не слишком воодушевляет.
Вечером меня подняли на учебный полет с командующим. Кажется, он доволен.
24 мая 1941 года
Подъем в 4 часа утра.
Командир привез нас на аэродром на своей машине. В мой самолет загружен полный боекомплект. Я завершаю проверку двигателя.
«Всем пилотам докладывать о готовности командиру!»
Старший лейтенант Рех дает задание на сегодняшний день. Эскадрилья должна выполнить два патрульных полета над южным побережьем Англии. Первый полет в 8.00, второй в 17.00. В остальное время все пилоты должны находиться в состоянии пятиминутной готовности на случай тревоги. Четыре самолета должны быть постоянно готовы к взлету.
Это мой первый вылет, в составе 3-го звена под командованием лейтенанта Баркхорна. Я должен следовать в позиции номер 4, ведомым унтер-офицера Грюнерта.
После совещания все пошли спать, развалившись в креслах и на диванах в ожидании завтрака. Я вышел наружу, слишком возбужденный, чтобы заснуть, шагал между самолетами, пока не надоело. Вернувшись в казарму, я попытался читать. После десяти вылетов я, наверное, буду спать так же, как и остальные ребята.
В 7.00 появился ординарец с двумя корзинами. Завтрак! Я вдруг понял, что голоден.
В 7.50 старший лейтенант Рех надел спасательный жилет.
— Подъем, ребята! Всем на выход!
Самолеты выкатили из ангаров. Моя машина стоит в дальнем конце летного ноля, рядом с самолетом унтер-офицера Грюнерта (Grunert).[7] Он бродил около него и зевал.
— Кноке, если мы ввяжемся в бой, держитесь рядом со мной, что бы ни случилось, а то «спитфайр» наделает дырок в ваших штанах.
7.55. Я застегнул лямки парашюта, механик помог мне пристегнуться.
7.58. Я очень взволнован. Командир поднял руку. Люк закрыт. Контакт! Взревели двигатели. Мы медленно едем через поле. Спустя несколько минут эскадрилья уже в воздухе.
Рех сразу же поворачивает к морю. Видимость плохая, облака на уровне 150 метров. Через несколько секунд земля скрылась из виду. Горизонт едва различим. Я увеличил скорость, поскольку моя колымага отстает от остальных.
Мы направляемся на запад, держась низко над водой. Море спокойно. Нет никаких признаков кораблей или самолетов. Мы поддерживаем тишину в эфире. Слышен только монотонный гул двигателя.
Вдали смутно замаячила серая тень: побережье Англии. Мы пересекаем границу.
Рех несколько минут ведет нас вдоль железной дороги по направлению к Кентербери. Никакого движения. Люди, задрав головы, смотрят на нас, несомненно принимая за «спит-файры», поскольку туман мешает как следует нас разглядеть.
Неожиданно мы натолкнулись на огонь зениток слева. Трассирующие снаряды оранжевого цвета сливаются в линию, кажется, эти жемчужные ожерелья исчезают за нами в облаках.
Командир заложил вираж и спикировал к земле, я не заметил, какую цель он атакует. Мой ведущий тоже спикировал к земле, открыв огонь. Я разглядел, что он атакует позицию зенитной пушки, обложенной мешками с песком. Зенитные снаряды сверкнули прямо передо мной. Грюнерт зашел на вторую атаку. Я прицелился и проверил оружие. Огонь становился все плотнее, сверкая на сером фоне облаков.
Мне не удалось выйти на удобную огневую позицию, поскольку я мог потерять из виду Грюнерта. В любой момент «спитфайры» могли появиться из тумана и атаковать нас.
Эскадрилья выстроилась в прежнем порядке и направилась на восток, оставляя позади зарево пожаров. Я так ни разу и не выстрелил и чувствую себя полным идиотом. Правда, я был слишком взволнован, чтобы попасть в цель: мне нужно учиться сохранять спокойствие.
На севере, в Рамсгейте и Маргейте, находятся аэродромы, где базируются истребители. Мы не встретили ни «спитфайры», ни «харрикейны». Может быть, они на подходе? Я нахожусь в самом конце строя, а здесь сразу становится очень жарко. Особенно это касается новичков, если они волнуются так же, как и я, то…
9.14. Посадка в Остенде. Я доложил командиру.
— Так, что вы увидели? — спросил он. — Попали в кого-нибудь?
— Нет, господин Грюнерт.
— Почему?
— Я не стрелял совсем.
Рех засмеялся и сказал, похлопывая меня по плечу:
— Не расстраивайся, в следующий раз будь внимательнее. Рим тоже построили не сразу.
В 17.05 мы полетели на второе задание.
В этот раз никому из нас не представилась возможность открыть огонь. Мы долго кружили над морем между Фолькстоуном и Дувром. Томми не летают в такую плохую погоду, а погода над островами была ужасная.
27 мая 1941 года
Небо над Ла-Маншем последние два дня покрыто тяжелыми облаками. С обеих сторон не наблюдается никакой активности.
Сегодня мы можем организовать атаку аэродрома англичан недалеко от Рамсгейта. Из-за плохой видимости мы держимся на очень низкой высоте.
Мы поднялись в воздух на первую атаку в 7.15. Грюнерт и я решили поджечь баки с горючим. Ни одного самолета не видно. Мы атаковали снова и снова, расстреливая все, что движется. Зенитки ответили редким огнем, но это нам не очень мешало. Несколько резервуаров с горючим уже горело к тому времени, когда нам пришла пора возвращаться.
Мы вернулись для второй атаки в 10.00. На этот раз я выбрал позицию зенитки на западном конце взлетной полосы. Зашел на атаку с высоты всего лишь 3 метров. Томми упорно сопротивлялись. Ленты трассирующих снарядов проходили совсем близко от меня, я же попадал только в мешки с песком. Я снова попытался атаковать. Грюнерт ожесточенно палил по закамуфлированному ангару, в котором заметил «харрикейн». Моя третья атака оказалась удачной: я увидел, как очередь из моей 20-миллиметровой пушки прошла по зенитке. Первый стрелок свалился с сиденья.
В наушниках раздалось: «Спитфайры!» Шесть или восемь вражеских самолетов приближались к нам с севера. Не совсем ясно представляя, что делать, я держался за Грюнертом. Началась схватка, продлившаяся несколько минут. Мои товарищи предупреждали друг друга об атаках томми. Грюнерт приказал мне держаться рядом с ним.
Мы находимся на высоте всего лишь нескольких метров. Левое крыло моего самолета едва не задевало верхушки деревьев, когда я развернулся вслед за Грюнертом. Прямо лад головой мелькнул «спитфайр», затем показался еще один, оказавшись ненадолго под моим прицелом, и я открыл огонь. Тот сразу же нырнул в облака.
