Но Гузенбауэр снова не понял просьб своего казахского коллеги. В очередной раз постарался терпеливо объяснить принцип разделения ветвей власти, где судья может засудить канцлера, но канцлер не может снять с работы судью, как в Казахстане.
Затем через неделю Назарбаев заставил своего премьер–министра Карима Масимова также позвонить австрийскому канцлеру, чтобы прикрыть свою оплошность. Ответ был прежним.
И снова Крестный Тесть не поверил в эти «сказки венского леса». Свою третью попытку убедить австрийского лидера пойти на противозаконные действия Назарбаев предпринял в 26 сентября 2007‑го, на этот раз очно. Дело было на Генеральной ассамблее ООН в Нью — Йорке, которую наш президент посетил, наконец–то, после семилетнего перерыва.
Все предыдущие годы он прикидывался то больным, то занятым. На самом деле Назарбаев опасался, что его доставят на допрос к следователю нью–йоркской прокуратуры по коррупционному расследованию, известному под именем «Казахгейт». Однако американские лоббисты из «Глобал Опшонс мэнеджмент» и юристы убедили президента, что в этом году ему опасаться пока нечего (слушания по делу начинаются позже), и он решился посетить штаб–квартиру ООН. Это было еще и своеобразное «роуд–шоу» по продвижению только что избранного им самим однопартийного парламента. Запад выборы раскритиковал, и Назарбаев поехал успокаивать американцев и европейцев.
МИД Казахстана запросил 10‑минутную встречу на высшем уровне с австрийским канцлером. По протоколу отказать в такой встрече нельзя. А проходила она, со слов ее непосредственного участника, так. Инициативу сразу взял Назарбаев. Как вы можете догадаться, сразу за рукопожатием он предложил Гузенбауэру снова подумать о скорейшей выдаче Алиева и о тex благах, которые может извлечь Австрия из дружбы с Казахстаном. На этот раз канцлер уже не выдержал. Оцепив, что рассказ о разделении властей не срабатывает, он открыто попросил казахского президента больше никогда не поднимать эту тему. Потому что даже само обсуждение ее противозаконно.
И если пресса узнает, что руководители стран обсуждают дела судебных органов, их немедленно обвинят в коррупции, в превышении служебных полномочий. А для анстрийского канцлера (в отличие от казахского президента) такие обвинения могут быть фатальны: от них и до отставки недалеко.
На этот раз Назарбаев почувствовал, что Гузенбауэр не шутит, и решил немного отступить. Перевел разговор на перспективы казахско–австрийских отношений, как наши нефть и газ могут идти на Европу и какие товары мы можем покупать взамен. Правда, снова получалось ироде намека, отдайте мне Алиева, и будет вам хорошо. Канцлер едва дождался окончания переговоров и удалился, с трудом скрывая раздражение.
Государственный казахский телеканал «Хабар» посвятил встрече на высшем уровне в стенах ООН маленький сюжет в новостях, хотя обычно не упускает возможности расписать все подробности международных турне президента. Австрийские средста массовой информации не иметили ее совсем.
Но Альфред Гузенбауэр был не единственным представителем австрийской пирамиды власти, кто подвергся психологической атаке со стороны Назарбаевского правительства. Кампания была выстроена таким образом, что каждый член правительства должен теребить своего европейского коллегу, требуя от того посодействовать экстрадиции «блудного сына».
Можно представить удивление министра экономики Австрии, когда он получал письма от министра экономики Казахстана, из которых узнавал, что содействие скорейшей выдаче посла Рахата Алиева откроет дорогу австрийским товарам на казахские рынки–базары.
Писать письма и делать звонки были обязаны все — от премьера до министра сельского хозяйства. Особенно активны были, конечно, руководители силовых ведомств: от них ожидали скорейшего решения затянувшейся проблемы, и они наседали на своих австрийских коллег с особым упорством.
Для моих юристов такой расклад был максимально удачен.
Не будь всего этого напора, им стоило бы куда больших усилий доказать, что дело их подзащитного — политическое, что нужен он не казахским судьям (как обвиняемый по уголовному делу), а казахскому правительству как диссидент, разошедшийся в политических взглядах с режимом.
Если бы Назарбаев подписал европейскую конвенцию по правам человека и Казахстан вошел в Совет Европы. Если бы за запросом казахского Интерпола последовало молчание. Если бы в нашей прессе не развернулась травля–истерия относительно моей персоны. Если бы в венском аэропорту Швехат не дежурили чартерные самолеты с разведчиками на борту — тогда венский судья мог бы решить, что ко мне действительно есть претензии у нашей «независимой» судебной системы, и что мне в родной стране не грозит ничего, кроме справедливого судебного решения.
Мои адвокаты, профессор Брандштеттер и доктор Рифат, поначалу поверить не могли, что помощь сама приходит в их руки со стороны назарбаевского обвинения. Но потом привыкли и стали кропотливо собирать и относить судье все новые доказательства политической подоплеки моего дела. Причем письма министра сель-с кого хозяйства служили столь же весомым подтверждением, как и звонки Назарбаева. Австрия увидела, что на меня развернута настоящая царская охота.
Однако даже это могло не сработать, если бы Казахстану удалось доказать независимость и справедливость с воей судебной системы. Но чего нет, того нет. Когда венский судья узнал, что все его казахские коллеги — вплоть до районного судьи — назначаются напрямую президентом Назарбаевым, он тоже не сразу поверил. И даже специально отправил высокопоставленного сотрудника МВД Австрии в Астану, который, как говорят, подтвердил действие там еще советских тоталитарных законов, нарушающих европейскую конвенцию по правам человека.
*** anticomprador.ru: В СССР судьи избирались. ***
Все это накладывалось на полное отсутствие доказательной базы. Все документы, предъявленные казахской стороной, были быстро состряпаны по методу сталинского прокурора товарища Вышинского. Это были исключительно «признательные» показания людей, находящихся за решеткой. Ни одной улики, ни одного вещественного доказательства. Один лишь всем известный сталинский закон — «Царицей доказательств является признание».
*** anticomprador.ru: Очередной миф времен «перестройки». А. Я. Вышинский, «Теория судебных доказательств в советском праве», глава IV, параграф 8: «…было бы ошибочным придавать обвиняемому или подсудимому, вернее, их объяснениям, большее значение, чем они заслуживают этого… Этот принцип совершенно неприемлем для советского права и судебной практики». ***
