В распоряжении командующего артиллерией армян Н. М. Пожарского находилось 2231 орудие и миномет, 501 установка гвардейских минометных частей.
Продумано было и инженерное обеспечение. Нам придавались 41-я мотоинженерная бригада РГК (5 батальонов), 64-я инженерная саперная бригада (4 батальона), 85-и отдельный мотопонтонный батальон.
Для того чтобы отработать взаимодействие соединений и частей армии, мы провели за сутки до наступления розыгрыш предстоящей операции. Был подготовлен точный макет местности. На него нанесли всю оборону противника, места расположения его резервов, артиллерии, танков. В розыгрыше принимали участие командиры корпусов и дивизий, начальники родов войск и служб. На занятии присутствовали Маршалы Советского Союза Г. К. Жуков и К. К. Рокоссовский, Главный маршал авиации А. А. Новиков, маршал войск связи И. Т. Пересыпкин, командующий 2-й танковой армией генерал-полковник С. И. Богданов.
Командиры хорошо поняли замысел и план операции. Сказывалось единство взглядов, сложившееся еще в боях на Волге, а затем на Украине. Не было сомнений, что люди вложат в дело всю свою душу, проявят инициативу, решительность и настойчивость.
Не обошлось без борьбы за намеченный нами план операции. Кое-кто из работников штаба фронта недоумевал, почему мы наметили более высокие темпы наступления, чем фронтовое командование. Возмутились и артиллеристы фронта: почему при разведке боем планировался большой расход снарядов, к тому же и крупных калибров? Не все могли понять, что мы собираемся сочетать разведку боем с прорывом всей обороны противника. Мы пытались провести в жизнь новое, шли вопреки некоторым сложившимся традициям, привычным шаблонам. И ясно, что не все это сразу поняли и приняли.
Пытаюсь доказать преимущество предложенного нами способа. Разговор постепенно принимает форму спора. А военные знают, что спорить с начальством дело не из приятных. Но мне помог командующий фронтом К. К. Рокоссовский. Он во всеуслышание заявил:
— Вы командарм, вы решаете и вы будете отвечать и за хорошее и за плохое...
Это меня вполне устраивало.
Летчики недоумевали, что я нацеливаю их не на передний край обороны противника, а на артиллерийские позиции, расположенные в глубине вражеской обороны.
Пришлось разъяснить, что вражеский передний край наши артиллеристы хорошо знают, что при нашей мощи огня там все будет разрушено и подавлено. В глубине же обороны противника артиллерия не может добиться тон же эффективности, как авиация. Летчики поняли, что от них требуется.
Военный совет, командиры и политработники готовили армию к предстоящим действиям. Состоялись совещания бывалых воинов. Ветераны армии собирались в лесу, под открытым небом. Без длинных речей, коротко, по-деловому обсуждали они задачи солдат и сержантов, с тем чтобы после пойти в отделения, расчеты и побеседовать с каждым бойцом...
В ночь на 14 июля 1944 года дивизии первого эшелона армии вышли на исходные позиции на участке прорыва. Впереди наших дивизий занимала позиции 60-я стрелковая дивизия 47-й армии, ранее оборонявшаяся на этом участке. Наши артиллеристы крайне осторожно вели пристрелку по обнаруженным огневым точкам врага. Похоже было, что мы сумеем незаметно войти в соприкосновение с противником. Шла, как говорится, последняя доводка. Вот-вот грянет бои...
Поднявший меч от меча и погибнет! Не мы начинали эту разорительную войну. Где-то здесь, в этих местах, торжествующие, ликующие захватчики прорывали наши редкие боевые порядки и считали, что начали победоносную войну. А сегодня... Мы старались не вспугнуть противника, чтобы враг не оставил позиций без боя.
За несколько дней до наступления мне сообщили, что после ввода в прорыв 2-й танковой армии, вслед за нами двинется 1-я Польская армия. Нам стало известно, что на командный пункт 8-й гвардейской армии 17 июля прибудет польское командование, чтобы посмотреть организацию прорыва обороны противника. Мы ждали гостей, надеясь, что они найдут что посмотреть, чему поучиться.
Выход Польской армии на поля сражений в составе нашего фронта расценивался нами, как немалое событие военно-политического значения.
В годы, предшествующие первой мировой войне, в последние дни мира в Европе, еще общими усилиями европейских народов можно было остановить страшный разбег Гитлера. Стоял вопрос о Чехословакии. Стоял вопрос о ее защите от фашистского агрессора. Польское буржуазное правительство отказалось пропустить Красную Армию по польской земле... Как Советский Союз без этого согласия мог выполнить свои союзнические обязательства перед чешским и словацким народами? Предавая своего соседа на западе, польские правители тем самым предали и свой народ, отдав его на растерзание гитлеровцам.
Пилсудский, Рыдз-Смиглы, Сикорский... Каждый из них пытался играть какую-то самостоятельную политическую роль, но все они были всего-навсего марионетками империализма. Интересы польского народа были и далеки им и чужды. Разве польское буржуазное правительство не отдавало себе отчета, чем грозит польскому государству, польскому народу вторжение гитлеровских полчищ? Они не были слепы! Но фашизм их страшил меньше, чем польский революционный рабочий класс, чем задавленное нуждой польское крестьянство,
Когда в сентябре 1939 года в Польшу хлынули фашистские войска, мы переживали это как свое горе. Польскому народу грозило физическое истребление... И только Польская коммунистическая партия не сложила в те дни оружия, партия, загнанная в глубокое подполье своими же отечественными мракобесами. Силы были неравны. Наш народ в той степени, в какой это было возможно в то время, в той степени, в какой это позволяла политическая обстановка в Европе, пришел на помощь польскому народу.
По инициативе польских коммунистов, находившихся в эмиграции в Советском Союзе, весной 1943 года был создан Союз польских патриотов. В апреле 1943 года этот союз обратился к Советскому правительству с просьбой разрешить сформировать на советской территории польское воинское соединение, которое могло бы принять участие в борьбе с гитлеровцами. Просьба была удовлетворена. Сначала польские патриоты сформировали дивизию имени Костюшко. Затем формирование выросло в армию. Армия получила прекрасное оснащение, современное оружие, была обучена. Настал и ее час вступления в бой.
Командующий армией генерал-лейтенант Зигмунд Бсрлинг, член Военного совета армии Александр Завадский в сопровождении офицеров штаба прибыли на наш командный пункт в ночь на 18 июля, за несколько часов до начала наступления. Они ехали проселочной дорогой, которая методически простреливалась немецкой артиллерией. Мы очень волновались за своих польских друзей. К счастью, все обошлось благополучно.
