Глава 4
НАЧАЛЬНИК ШТАБА
ДЛЯ ЗАМЕСТИТЕЛЯ ФЮРЕРА
Гитлер был непритязательным человеком. Ел очень мало, никогда не прикасался к мясу, не курил и не пил алкогольных напитков. Был безразличен к одежде, и его военная форма была самой простой по сравнению с роскошными нарядами рейхсмаршала Геринга и других вождей наци. Что касается женщин, то Гитлер иногда наслаждался их обществом, но о женитьбе не могло быть и речи, потому что она была препятствием на пути к выполнению им своей миссии.
В 1936 году в Бергхофе в качестве экономки поселилась Ева Браун. Она была светловолосой, достаточно привлекательной девушкой из небогатой, принадлежащей к среднему классу баварской семьи, и интересовалась в основном развлечениями и дешевыми романами. Она была на двадцать лет моложе Гитлера, встретившего ее в первый раз в фотоателье своего личного фотографа Генриха Хофмана, где она работала манекенщицей. Физическая природа отношений Евы Браун и Гитлера была известна лишь им самим, но несомненным было то, что он держал ее в тени и никогда не позволял ей или любой другой женщине влиять на принятие им политических решений.
Гитлер также никогда не занимался своими деньгами. После того как он стал канцлером, кто-то должен был заняться заведыванием его личными финансами. Это была нудная, незаметная работа, и нацистские вожди всячески уклонялись и избегали браться за нее. Борман же увидел в ней удобный случай.
Начиная с 1933 года, ряд ведущих германских промышленников, включая и Круппа, предоставляли в распоряжение Гитлера ежегодную контрибуцию в несколько миллионов марок. «Фонд германской промышленности имени Адольфа Гитлера» вносил эти пожертвования как знак признательности за разгром Гитлером коммунистов, социалистов и свободных профсоюзов. Этот и подобные ему фонды были совершенно независимы от государства. Гитлер передал руководство фондом Мартину Борману, также как и распоряжение доходами от издания книги «Майн Кампф», которые в 1933 году достигли приблизительно 300 000 долларов, и жалованьем Гитлера за работу на государственной службе.
Бывший управляющий имением умело обращался с этими деньгами таким продуманным образом, чтобы это помогло ему снискать благосклонность Гитлера. С другой стороны, обеспечивая личные потребности канцлера рейха, Борман использовал деньги для осуществления сокровенных желании Гитлера, в частности, для реализации проекта в Берхтесгадене.
Впервые Гитлер побывал в Берхтесгадене летом 1923 года, скрываясь там со своими друзьями от полиции. Он полюбил этот маленький городок с его живописными долинами, окаймленными снежными вершинами горами на юго-восточной окраине Баварских Альп.
В 1928 году Гитлер арендовал виллу Нахенфельд в Оберзальцберге над Берхтесгаденом. После того как он стал канцлером, через посредничество Бормана вилла была для него куплена, перестроена, на что ушли огромные деньги, и в 1936 году была открыта вновь, на этот раз под названием Бергхоф. Именно в Бергхофе, с его огромными комнатами, толстыми коврами, гобеленами и террасой, с которой открывался великолепный вид на горы, Гитлер проводил много времени. Здесь он принимал иностранных сановников и принял некоторые из своих наиболее важных решений.
Затем Борман постепенно скупил все участки земли вокруг Бергхофа, вынуждая местных крестьян продавать их, пока в Оберзальцберге не осталось ни одного свободного земельного участка. Он также распределял фонды на строительство огромного комплекса вспомогательных зданий. В их число входили здание для постов охраны из СС, теплицы для обеспечения Гитлера-вегетарианца свежими фруктами и овощами, и так называемый Кельштейнхаус[5], своего рода орлиное гнездо, построенное на вершине горы над Бергхофом, добраться до которого можно было лишь с помощью подъемника, построенного внутри горы.
Для контроля за этой работой Борман находился на месте строительства. В качестве начальника штаба заместителя фюрера он работал в штаб-квартире партии «Коричневом доме» в Мюнхене, проживая в пригороде Мюнхена Пуллахе в двух сотнях миль от Берхтесгадена. Теперь же он выстроил для себя дом «Гелль», названный так по имени соседней горы Хойер Гелль, в Оберзальцберге; дом находился в тени Бергхофа.
В своих усилиях сделаться незаменимым для фюрера Борман не ограничивался лишь Оберзальцбергом. Через своих агентов в 1938 году он купил дом в Браунау на реке Инн, там, где родился Гитлер. Его владелец, член партии по фамилии Поммер, не собирался продавать дом, но в конце концов уступил уговорам Бормана. Борман также приобрел домик в деревне Леондинг под Линцем, где Гитлер провел большую часть юности и его родители провели последние годы жизни.
Линц — провинциальную столицу Верхней Австрии Гитлер считал своим родным городом. Наряду с Бергхофом, наиболее близким сердцу был его личный проект превратить Линц в культурный центр западного мира. Новый Линц должен был превзойти Париж, Рим, и особенно Вену, в которой он когда-то, ведя образ жизни бродячего художника, рисовал посредственные почтовые открытки с видами шпиля собора Св. Стефана и рекламные проспекты для присыпки от пота.
Планы о новом Линце задумывались Гитлером лично, ибо он сохранял живой интерес к архитектуре и считал себя художником по призванию. В центре Линца должны были стоять массивные роскошные здания; музеи для демонстрации вооружений, редких монет, мебели, гобеленов, скульптур, предметов искусства; библиотека с фондом в четверть миллиона редких книг; большой театр. Самым большим из всех должен был быть музей фюрера, где располагалась бы самая большая уникальная коллекция картин, которые когда-либо знавал мир.
Борман не интересовался искусством и не знал его. Но он понимал эмоциональную важность того, что проект Линца захватил фюрера. Именно поэтому он проявил личную заинтересованность в нем.
Художественные сокровища, необходимые для преобразования Линца, могли быть привезены только из оккупированных нацистами стран. Для подготовки к этому Гитлер создал Особое представительство «Линц», большую организацию, состоящую из искусствоведов-экспертов, возглавляемую доктором Гансом Поссе, директором Дрезденской художественной галереи. 26 июня 1939 года доктор Поссе был уполномочен Гитлером приступить «к созданию новых художественных музеев для Линца».
Борман потребовал, чтобы вся информация относительно Особого представительства «Линц» проходила через его бюро. Он обращался с ней как с первоочередной, уделяя ей много личного внимания, и бдительно держал в поле своего зрения деятельность доктора Поссе. В частности, Борман считал своим долгом присматривать за тем, чтобы доктор Поссе и его штат не были обойдены в своих поисках редких произведений искусства соперничающими агентами рейхсмаршала Германа Геринга.
