Христиане в договоре князя Игоря выглядят полноправными членами общества. Они принимают активное участие в решении важнейших вопросов, касающихся внешней политики Киевской Руси. Этот факт наглядно свидетельствует в пользу того, что в 40-е годы X столетия христиане не только жили на Руси, но и играли значительную роль в жизни страны. И, как явствует из приведенного выше летописного рассказа, в это время в Киеве существовала соборная (т. е. главная) церковь Св. Ильи. Вполне возможно, в 40-е гг. X столетия в Киеве были и другие христианские храмы, подчинявшиеся соборной Ильинской церкви. Вероятно, в это время в Киеве находился и епископ.
Еще одним подтверждением наличия христиан на Руси в то время могут служить и многочисленные захоронения по способу ингумации. Основную массу таких захоронений составляют ямные погребения с ориентацией на «запад – восток», чрезвычайно характерные для христиан. Все это позволяет нам предположить, что Ольга общалась с христианскими миссионерами, вела с ними беседы и склонялась к тому, чтобы принять эту религию. Правда, христиан в окружении великого князя практически не было. Окружение Игоря составляли как раз язычники, что и являлось главным препятствием для крещения великого князя и княгини.
Итак, княгиня Ольга решилась на ответственный шаг – приняла христианство. Где же это произошло? Относительно времени и места крещения Ольги, а также ее поездки в Царьград в науке существуют разные точки зрения.
Сторонники одной из них утверждают, что Ольга приняла святое крещение в Киеве в середине 40-х – начале 50-х годов X века. Основанием для такого предположения служат сообщения Яхьи Антиохийского, арабского историка, врача и византийского хрониста, современника тех далеких событий, жившего далеко от Константинополя. В своей хронике он говорит о том, что Ольга в свое время обращалась к императору с просьбой прислать священников на Русь. В ответ на ее просьбу из Царьграда якобы был послан епископ, который в Киеве крестил саму княгиню и еще каких-то людей. Хронист дает справку: «Нашел я эти сведения в книгах руссов».
Сторонники другой точки зрения убеждены, что Ольга приняла крещение в Византии. Но и тут есть расхождения в датах поездки, а некоторые исследователи даже говорят и о двух возможных поездках княгини в Константинополь. По их мнению, первая поездка Ольги в Константинополь состоялась в 946 г. Но, как мы помним, в это время, согласно «Повести временных лет», Ольга совершает поход на древлян, стоит все лето под Искоростенем, осаждая город.
Большинство же исследователей принимают на веру те рассказы летописей, где говорится о поездке Ольги в Константинополь в середине 50-х годов. Однако и здесь не все так гладко: некоторые летописи называют 954–955 годы, другие – 957 год. В связи с этим одни исследователи говорят о том, что Ольга крестилась в Киеве, в канун своей второй поездки в Константинополь. В подтверждение своей версии они приводят рассказ из сочинения Константина Багрянородного «О церемониях византийского двора». В этом сочинении император подробно описал прием посольства Ольги, но даже не упомянул о ее крещении в Царьграде. Однако большинство исследователей придерживается той точки зрения, что крещение состоялось в Константинополе, как об этом и сообщает летопись. Авторы всех этих гипотез проводят различные расчеты, стараясь обосновать свои выводы. Но оставим в стороне дискуссионные вопросы. Возьмем за основу свидетельства летописца Нестора, которые совпадают с изложением событий историком В. Н. Татищевым.
В. Н. Татищев пишет об этом событии под 948 г., но это дата сомнительная. Итак, Ольга задумала креститься, но как умный политик она понимала, что языческое население страны может этого не понять, поэтому и сделала это в Константинополе.
Историк Н. М. Карамзин выдвигает свою версию. «Ольга достигла уже тех лет, когда смертный, удовлетворив главным побуждениям земной деятельности, видит близкий конец ее перед собою и чувствует суетность земного величия. Тогда истинная вера более, нежели когда-нибудь, служит ему опорою или утешением в печальных размышлениях о тленности человека. Ольга была язычницей, но имя Бога Вседержителя уже славилось в Киеве. Она могла видеть торжественность обрядов христианства, могла из любопытства беседовать с церковными пастырями и, будучи одарена умом необыкновенным, увериться в святости их учения. Плененная лучом сего нового света, Ольга захотела быть христианкою и сама отправилась в столицу империи и веры греческой, чтобы почерпнуть его в самом источнике». Таким образом, по версии Карамзина, Ольга поехала в Царьград не потому, что не могла принять крещение в Киеве, а потому, что хотела быть крещеной именно там. Версии Татищева и Карамзина во многом совпадают.
Как бы там ни было, в начале лета 955 г., как отмечает русский летописец, Ольга отправляется в Константинополь. Современные же исследователи, сопоставив даты приема императором Ольги – 9 сентября (среда) и 18 октября (воскресенье), – пришли к выводу, что это произошло в 957 г., именно тогда Ольга отправилась в Константинополь.
Число сопровождавших Ольгу лиц перевалило за сотню, не считая охраны, корабельщиков и многочисленных слуг. (Заметим, что в состав посольства Игоря в Византию, которое по количеству и пышности представительства не имело себе до этого равных на Руси, входил 51 человек.) В свите Ольги находились: племянник Ольги, 8 ее приближенных (возможно, знатных бояр или родственников), 22 поверенных от русских князей, 44 торговых человека, люди Святослава, священник Григорий, 6 человек из свиты поверенных от русских князей, 2 переводчика, а также 18 приближенных к княгине женщин. Состав посольства, как видим, напоминает русскую миссию 944 г.
Как уже говорилось выше, цели поездки Ольги в Константинополь источники нам не называют. Исследователи предполагают, что Ольга намеревалась решить там три основные задачи: первая – дальнейшее урегулирование отношений между государствами, реализация договора о мире 944 г.; вторая – христианизация Руси, от которой каждая из сторон ожидала для себя несомненных выгод; третья – поднятие государственного престижа Древней Руси среди других государств Европы.
Судя по оценкам, данным Руси, Хазарии и печенегам византийским императором Константином VII в трактате «Об управлении государством», византийское правительство в середине 50-х годов X в. было весьма обеспокоено состоянием своих отношений с Русью, опасалось новых нападений с ее стороны, не доверяло ей и стремилось поддерживать ее постоянного противника в лице печенегов. В то же время Русь была нужна Византии как противовес в борьбе с Хазарией и мусульманскими правителями Закавказья, а также как поставщик союзных войск в противоборстве империи с арабами. Таким образом, интересы государств до некоторой степени совпадали.
