Функциональной подготовкой Черенкова занялся второй тренер «Спартака» Федор Сергеевич Новиков. Невысокий и худой паренек физически во многом уступал крепким спартаковским футболистам. Новиков составил для него индивидуальную схему тренировок со специальными упражнениями и нагрузками, какие, впрочем, составлял для многих футболистов, скрупулезно расписывая их на два-три года вперед. Эти стратегически бесценные бумажные «простыни», испещренные «новиковскими» цифрами и графиками, Федор до сих пор хранит у себя. Они помогли ему буквально через пару месяцев тренировок достичь нужной кондиции и легко влиться в напряженный ритм и нагрузки общих тренировок. Они хорошо понимали друг друга – два Федора. Вот один из первых «спартаковских» матчей, в Ижевске, которым, за отсутствием Бескова, руководил Новиков, и где Черенков был в запасе и скромно сидел на «резервной» скамеечке. В самый напряженный момент некстати понадобилась замена, взгляд Новикова в сторону Черенкова недоумевающе перехватил Старостин, возразил: «Зачем в такой решающей ситуации мальчишку на поле выпускать, пусти Сорокина – он их всех потопчет!» Мальчишка тем временем, молча, не глядя на поле, спокойно постукивал мячиком, все быстрее и быстрее, весь поглощенный этим маленьким поединком со своим круглобоким партнером. «Не надо потоптать, надо обыграть, – сердито проворчал Новиков. – Иди, Федя».
Черенков, не переставая выбивать дробь мячиком, выбежал на поле – по трибунам пролетел добродушный смешок: мало того, что статью не вышел, так еще и прическа – челочкой. Так он с ней, с челочкой, и проиграл многие годы. И за нее тоже любили Черенкова – до умиления, до слез в глазах. От него, с челочкой – «балдели» спартаковские «фэны», тогдашние «спартачи» и «мухоморы», эти разношерстные толпы пэтэушников, наводивших ужас сначала на жителей Черкизова и окрестностей, потом и на тех, кто проживал в районе Лужников. Трибуны ревели от восторга, наблюдая за тем, как неприметный на вид, но преображающийся на поле Федор технично «убирал» соперников, какие делал передачи партнерам, наконец, как забивал! И как не на шутку встревожились, когда в 83-м Федор вышел на поле с пышной химической завивкой, не узнавая в нем привычного любимого имиджа!
Тому, кто в первый раз попал «на Черенкова» уже в расцвете его таланта, казалось, что такие мастера могут играть вечно. Между тем, он дебютировал под взоры публики отнюдь не эффектно, не поразил ее ни мощью, ни статью – мальчишка с едва пробившимися усами, и игра, и вид которого вызывали поначалу недоуменную реакцию – «так и я могу!».
Но оказалось, так, как может он, не может никто.
Так совпало, что в «Спартаке» восемнадцатилетний Федор Черенков появился фактически одновременно с пятидесятидевятилетним Константином Ивановичем Бесковым, который был призван московскими властями команду эту, вылетевшую в первую лигу, спасать и возвращать не только в класс сильнейших, но и в чемпионы. За три неполные года «Спартак» сменил терновый венок на лавровый, пройдя стремительный путь наверх: первое место в первой лиге, пятое и первое – в лиге высшей. В 1978 году команда врывается в первую пятерку клубов и получает весьма символическую награду – «Кубок прогресса». Команду эту Бесков, ранее «коренной динамовец», придумал в своих мечтах как коллектив современной формации, с постоянным движением, использующий атаку как самое лучшее средство самозащиты. Начался «демонтаж» старинной спартаковской тактики «кружев» или «карусели» – игры поперек, мелкими передачами, без продвижения вперед. Зритель, соскучившийся по веселой, легкой игре, валом повалил на стадион. Бесков искал новую игру, новых ярких исполнителей его замыслов из числа столь любезной его сердцу молодежи. Так появилась в старой красно-белой форме команда неординарная, новая по содержанию, но с прежним спартаковским девизом: «Через трудности – к победе!»
К чести Константина Ивановича нельзя не признать, что реконструкции и строительству спартаковской спортбазы в подмосковной Тарасовке немало способствовали его авторитет, энергия, напористость и забота о своих питомцах. Тарасовка к 1989 году превосходила даже знаменитый лагерь киевского «Динамо» в Конче-Заспа: отлично оборудованные меблированные комнаты на двоих, уютная столовая и холл с телевизором, сауна, специальный бассейн для подводного массажа, два хороших поля плюс, наверное, лучший в стране манеж в Сокольниках. Не каждый клуб высшей лиги располагал таким великолепием!
Федор удивительно легко и органично вписался в тренерское кредо Бескова – непримиримость к футболистам разболтанным, ленивым, безответственным. Профессионал в своем тренерском деле, сложный по характеру – работать с ним было не каждому легко. За многое глубоко благодарен Мастер Черенков Мастеру Бескову: за интересно и разнообразно построенные тренировки, за искусство наладить красивую, затейливую, комбинационную игру, за отеческое участие в своей судьбе, но более всего дорого ему главное, без чего его талант никогда бы не состоялся: «Он разрешал мне «пороть отсебятину», импровизировать на поле».
«Спартак» Константина Бескова – и Федора Черенкова – играл в футбол, сотканный из ярких авторских реплик. А еще спартаковская игра напоминала уклад социалистического хозяйства – с коллективной ответственностью. Почти никому не разрешалось нарушить ритм игры, сбить ее стиль. Кроме, пожалуй, Федора. Бесков, будучи режиссером-постановщиком исключительной силы, во времена двенадцатилетней работы со «Спартаком» мог позволить себе сменить весь состав команды, и через полгода имел бы команду не хуже прежней. Его профессиональное воздействие на игроков было, наверное, по-настоящему глубоким: ведь, пожалуй, ни один из спартаковцев не проявил себя толком после бесковского футбола в другой команде, в другой игре. Между Бесковым и Черенковым не было противоречий. Тренер-эстет не мог не оценить блестящих авторских импровизаций игрока на заданную ему тему. Единственный момент напряженности между ними в свое время обошел все газетные страницы как сенсация: «Почему ты не отдал пас?» – «Я знал, что удачнее пройду сам!»
С 1979 года капитаном «Спартака» становится Олег Романцев, которого Федор Черенков почитал задолго до того, как тот сменил Бескова в 1989 году на тренерском посту: «Олегу Ивановичу, среди многого прочего, я обязан тем, что до конца понял, как велика роль вожака в команде. Он рассматривал капитанскую повязку как символ справедливости. И я, будучи в роли капитана, всегда помнил это».
Дух справедливости, честности и воспитанного Бесковым коллективизма побудил Черенкова стать на стороне игроков – спартаковцев, когда в отношениях между командой и ее тренером возникла серьезная трещина. Безоговорочная зависимость футболистов от авторитета Бескова, от его безапелляционных решений и взглядов на футбол привела к конфликтной ситуации, разрешить которую возможно было только, увы, назревшим и неизбежным расставанием. За двенадцать лет из «Спартака» под разными предлогами – красивыми и не очень – были освобождены такие квалифицированные мастера как Вишневский, Башкиров, Грачев, Аджоев, Рудаков, Еременко, Кузнецов, Атаулин, «вымывались» коренные спартаковцы Ловчев, Морозов, Поздняков, Русяев, не до конца использовался игровой потенциал таких видных игроков как Шавло, Гаврилов, Романцев, Дасаев. И наоборот, в команду приглашались десятки футболистов, которые не подходили под модель спартаковской игры, созданной самим же Бесковым. Почти ежегодный массовый «приход» и «уход» игроков создавали в команде не столько здоровую конкуренцию, сколько нездоровую моральную обстановку, неуверенность в себе у многих футболистов.
