Михаил Журавлев, будучи раненным, попал в окружение, вырвался из него и пришел домой, живет теперь у старшей сестры Маши.
- Чем занимаешься, товарищ лейтенант?
Видимо, в моем вопросе изрядно было укоризны и издевки, потому что Журавлев пристально вглядывался в мои глаза. Прошли молча несколько шагов.
- По хозяйству занимаюсь. Но есть и главная работа...
Со слов Бердникова я знал, что кроме нашей организации на территории сельсовета действует еще какая-то. С большой радостью услышал, что именно он, Михаил Журавлев, возглавляет Сверженскую подпольную комсомольскую. Возникла она чуть позже нашей, но тоже в сентябре 1941 года. Оказалось, что некоторые мои ученики-старшеклассники являются членами этой организации.
- Так, говоришь, школу надо сжечь? Надо! Но осторожно. Запомни: немцы не дураки - могут заподозрить. Но, с другой стороны, школа - хорошее место, куда могут прийти связные.
Мы наладили постоянную связь с организацией Михаила Журавлева, в которую входили Лена и Матвей Шаройко, Григорий Бычинский, Мария Корниенко, Иван Кудрицкий и Николай Петроченко. Они, как и мы, совершали отдельные диверсии, вели разъяснительную работу среди населения.
Вскоре Серебрянская организация пополнилась, В ее ряды приняли Виктора Потеева, Нину Левенкову, Якова Якубова, моего брата Василька.
Занятия в школе шли, как говорится, через пень-колоду. Правда, учеников прибавилось, особенно в седьмом классе. Дело в том, что наши подпольщики стали агитировать за "новую школу". Комендатура и бургомистр часто требовали выделить подводы для доставки фуража и боеприпасов к линии фронта. Уедет парень - и ни его, ни лошади, ни телеги То ли угоняли ребят в Германию, то ли погибали в дороге. Надо было сохранить молодежь. Учеников же не брали в извоз. Вскоре юноши, у которых не пушок золотился на верхней губе, а чернели усы, возгорели желанием учиться в "новой школе".
Однажды Михаил Журавлев передал мне небольшой лис* бумаги.
- Ну, дорогой мой племянник, вот и начнем совместно работать. Поручи своим ребятам сделать полсотни экземпляров. Я своим уже дал задание.
Это была первая сводка Совинформбюро, которую я прочел после отступления наших.
- Где ты взял ее? - спросил я Журавлева.
- Один знакомый передал...
- Не доверяешь, да?
- Не лезь в пузырь, Миша. Поговорю с ним: если он согласится, я сведу вас.
- Конспиратор...
- Ну уж так положено, извини. Ты не сердись, а действуй. Только писать печатными буквами, чтобы по почерку не могли определить, чьей руки работа.
С какой радостью перечитывали и переписывали эту сводку! Значит, Москва держится! Значит, врут немцы, что "Москау капут"!
2
Михаил Журавлев познакомил меня с Татьяной Федоровной Корниенко. Мы "нечаянно" встретились, когда я из Сверженя возвращался в Серебрянку. Она была в стареньком ватнике. Голова повязана выцветшим клетчатым платком. На ногах - разбитые ботинки. Крестьянка-старушка, да и только - так могло показаться с первого взгляда. Кстати, в то время многие одевались в лохмотья, чтобы не привлекать внимания гитлеровцев. Корниенко была секретарем партийной организации в местечке Свержень. В начале войны ее вызвали в райком и сказали: "В случае оккупации района останетесь здесь для создания подполья, ребенка и мать эвакуируем в тыл". После этого Татьяна Федоровна была в Гомельском обкоме партии на инструктаже по ведению подпольной работы в тылу врага. Там ей выдали документы о том, что она якобы выпущена из тюрьмы.
Через неделю после захвата немцами Журавичского района Корниенко пришла на место явки, в федоровский лес. Встретилась с лесником Никитой Васильевым. От него узнала, что некоторые товарищи из районного актива сейчас живут в деревнях на полулегальном положении. Значит, есть с кем начинать работу! Татьяна Федоровна имела встречи с Арсеном Бердниковым, Феодорой Марковой, Власом Прохоровым и другими коммунистами. Мать и ребенка Корниенко не успели эвакуировать. Поэтому Татьяна Федоровна стала жить в Свержене. Она помогла создать здесь комсомольскую организацию, рекомендовала Михаила Журавлева руководителем подполья.
Недавно к ней заходил секретарь Рогачевского райкома комсомола Адам Андреевич Бирюков, старый мой знакомый. Вместе учились в институте, только он шел на год впереди меня. Он обрадовал Татьяну Федоровну: в соседнем, Рогачевском районе уже действует подпольный райком партии. Бирюков пришел сюда разведать, создан ли Журавичский подпольный райком. Но райкома еще не было, действовали лишь партийные и комсомольские организации в Свержене и Серебрянке. Адам Андреевич посоветовал, как дальше вести работу (все-таки рогачевские подпольщики уже имели кое-какой опыт), оставил августовский номер "Правды".
Мы долго разговаривали с Татьяной Федоровной. Я рассказал о наших комсомольцах, о том, что уже сделали, в частности, что неделю назад ночью вместе с Иваном Потапенко и Михаилом Прохоровым под Хмеленцом спилили четыре телефонных столба и оборвали провода.
- Да вот в школе работаю, - пожаловался я.
- Не один ты послан на работу. Мы направили наших людей в различные организации, чтобы срывать замыслы оккупантов.
Я задумался, потом сказал:
- Ну а пятьдесят экземпляров Сводки Совинформбюро сегодня к вечеру будут готовы. Думаем отнести в Малашковичи, Юдичи, Сипоровку. Пять экземпляров передадим в Корму - скоро должна прийти к нам "в гости" Катюша.
- Только будьте осторожны. Главное, чтобы не было провалов. Берегите людей!
Своей осторожностью она напоминала Арсена Степановича Бердникова. Я понял, что непреложное правило в работе подпольщика - осторожность, осторожность и еще раз осторожность.
На следующее утро, будто растревоженные шершни, засуетились полицейские, старосты. Они шныряли по всем деревням, срывали, соскабливали сводки Совинформбюро. Но в комендатуру не спешили докладывать: знали, за такое гитлеровцы не погладят своих холуев по головке. Немецкие прихвостни в открытую говорили, что это дело рук подпольщиков и окруженцев, угрожали нам.
В доме честного советского человека Онуфрия Шаройко собрались коммунисты. Сюда пришли Татьяна Федоровна Корниенко, местная учительница Феодора Тимофеевна Маркова, Арсен Степанович Бердников, Самуил Павлович Дивоченко, попавший в окружение Иван Афанасьевич Михунов, до войны работавший в Минске, Григорий Федорович Савченко - бывший заместитель директора одного из черноморских санаториев, довоенный секретарь Ляховичского райкома партии Владимир Данилович Горбачев. Пригласили и меня с Михаилом Журавлевым. На этом собрании заместителем секретаря - Татьяны Федоровны - избрали Михунова. Шефство над подпольными комсомольскими организациями партийная организация поручила Арсену Степановичу Бердникову.
