месяца в сложных условиях из числа советских девушек-патриоток были подготовлены, устроены, прописаны и работали в указанных городах наши замечательные радистки «Ребус», «Катя» и «Вера». Рискуя ежеминутно быть схваченными гестапо, они, члены Ленинского комсомола, беспредельно преданные Родине, с честью выполняли свой долг перед советским народом. Это они помогли оперативной группе десантников решить одну из самых трудных задач — создать в крупных городах устойчивые и надежные разведгруппы со средствами связи.
С помощью партизанской разведчицы Марины был завербован и работал на десантников начальник станции Смолевичи Адам Фердерер.
Прощай, Березина! Мирных лет тебе!
Контрнаступление под Курском уже в начале августа 1943 года стало перерастать в общее стратегическое наступление Красной Армии. К началу октября войска Западного фронта продвинулись на глубину до 250 километров, завершили освобождение города Смоленска и области, вышли к границе Белоруссии. Войска Брянского фронта 17 сентября освободили Брянск и Бежицу. Преследуя врага, в конце сентября они вступили на территорию Белоруссии и заняли районный центр Могилевской области Хотимск, а 30 сентября во взаимодействии с левофланговой армией Западного фронта — город Кричев.
В октябре: — ноябре 1943 года советские войска, действовавшие в тяжелых условиях местности и при неблагоприятной погоде, очистили от врага ряд восточных районов Белоруссии. 26 ноября был освобожден первый областной центр Белоруссии город Гомель, в котором в марте 1944 года состоялась VI сессия Верховного Совета республики.
К началу 1944 года линия фронта в Белоруссии проходила в 15—60 километрах восточнее Витебска, Орши, Могилева, Бобруйска и далее по Припяти до Ковеля и местами вплотную приблизилась к районам дислокации десантных отрядов.
Временами, особенно ночью и на зорях, разведчики оперативной группы отчетливо слышали артиллерийскую канонаду и грохот бомб в низовьях Березины, в районе Паричи и за Днепром.
— Идут наши! Поспешают братья-славяне! — безмерно радовались бойцы.
— Давно бы пора.
— Скоро сказка сказывается, а дело — оно эвон какое! Гитлер со всей Европы, стервец, собрал металл на нашего брата.
— Ничего… Выдюжили. Хотя хлебнули лиха.
— Теперь пусть расхлебывают они… Вчера парня одного встретил из Смоленского партизанского отряда, прибыл на связь с нашими партизанами. Рассказывал, как драпает ноне фашист. Те, что на машинах, еще ухмыляются. А те, что пехом, еле ноги волокут. Грязные, вшивые, ободранные, все в бинтах… Страх поглядеть. Запаршивели, как крысы с помойки.
— Э-э, не скажи, брат. Еще будут по-волчьи огрызаться. Я помню, на облаве подбил одного. Подбегаю — кровь хлещет из брюха, хвост откинул, а клыки скалит. Сунул ему приклад — он угол так и отхватил.
— Да, — вздохнул сержант Флягин. — Трубить «отбой» пока рано. Интересно, где еще обживутся? Может, тут, на Березине? Или под Минском? Тогда нам туго придется.
— А ты, паря, у Гитлера спроси, — отозвался из угла землянки старшина Хамченков. — Он тебе на ушко скажет.
— Ни хрена тот Гитлер не знает. Мылят ему холку.
— Тут уж как наши с силами соберутся…
Много было их, разговоров. И шуточных. И серьезных. Судили-рядили, гадали-предсказывали. А конец один: только бы поскорее она пришла, родимая Красная Армия, только бы где не задержалась.
Огнивцев с добрым сердцем слушал эти байки, улыбался, радовался хорошему настроению бойцов и думал о своем. Сумеет ли Красная Армия с ходу прорвать сильные укрепления врага под Витебском и Бобруйском, форсировать Днепр и занять Оршу и Могилев? Видимо, нет. Слишком тяжелые бои пришлось вести ей на центральном участке советско-германского фронта.
Как показали последующие события, предпринятое наступление силами трех фронтов не достигло своих целей. Войска 1-го Прибалтийского фронта в феврале 1944 года во взаимодействии с Западным фронтом возобновили кровопролитные бои под Витебском, нанесли тяжелые потери фашистским дивизиям, но овладеть городом не смогли. Войска Белорусского фронта в январе — феврале овладели Мозырем, Калинковичами, Рогачевом, форсировали Днепр и захватили плацдарм на противоположном берегу. Занять же Бобруйск и развить наступление на Минск, как это от них требовалось, они оказались не в состоянии.
Зима 1943/44 года застала десантников в тех же Усакинских лесах, между Друтью и Березиной. Как и прежде, они вели непрерывную разведку, активно действовали вместе с партизанами Могилевщины, Бобруйского и Борисовского районов на коммуникациях врага. Однако их боевая деятельность значительно осложнилась, так как немецкие гарнизоны западнее Днепра непомерно разбухли и ощетинились…
В феврале 1944 года, в связи с приближением линии фронта к районам дислокации московских десантников, Центр принял решение расформировать штаб оперативной группы. Часть офицеров во главе с Огнивцевым была отозвана в Москву, а капитан Колюпанов, старший лейтенант Кругликов, лейтенант Котельников получили новые боевые задания и ушли на запад, на самостоятельную работу. Десантные отряды и группы Сороки, Вацлавского, Гниденко, Науменко и другие подвинулись поближе к советско-польской границе. Переместились на запад и разведывательные группы со своими радиостанциями, успешно действовавшие в Могилеве, Борисове и Минске.
В ходе Белорусской операции советских войск летом 1944 года московские десантники соединились с наступающими частями Красной Армии. Во многих районах они совместно с партизанами освобождали населенные пункты, узлы дорог и удерживали их до подхода регулярных войск.
Бесстрашные и мужественные разведчики, имея надежные документы, ушли западнее, обосновались в различных городах и продолжали свое трудное и опасное дело, верой и правдой служа Советской Родине.
Вот и завершилась боевая эпопея московских десантников. Они стояли на берегу Березины плечом к плечу в десантных тужурках, износившихся, местами прожженных, в облинялых пилотках и измятых фуражках, с автоматами на груди, гранатами, фляжками, наполненными лесной ключевой водой, и молча смотрели на неспокойные вечные воды.
До Усакинского леса, деревни Жабовка-Партизанка каких-то десять — двенадцать километров. Можно бы пройти туда и там, прощаясь с лесными полянами, проститься со всей, ставшей для них родной Белоруссией. Но они пришли на Березину, материнскую колыбель их подвига. Лесные же поляны — их партизанский дом при Березине.
Сколько же их было, когда купола парашютов опустили их сюда, в прибрежные леса Березины? Десантировались дважды. Первый раз это были группы Лели Колесовой, Бориса Вацлавского, Григория Сороки, Алексея Бухова. Всего более сотни отважных сынов и дочерей Родины. Они прыгали в неизвестность. Затем уже прибыли к ним воины штаба оперативной группы — еще 38 человек, наполовину — офицеры. Восемнадцать коммунистов, двадцать — с комсомольскими билетами. Маленькая, но железная гвардия!
Командиры всех знали поименно. Знали, что они молоды, жизнелюбивы, но готовы умереть за самое прекрасное — счастье и свободу Отчизны. И когда бил суровый час, они умирали, как патриоты, как герои.
Сколько же их осталось теперь? Из состава оперативной группы погибло двенадцать, тяжело ранены и отправлены на Большую землю шестеро.
