в средствах массовой информации Запада исступленно нагнеталась обстановка
вокруг КГБ. Шла шумная, тщательно спланированная и целенаправленная
кампания по нагнетанию ненависти к этому ведомству в целом и поголовно ко
всем его сотрудникам. Роль главного режиссера этой кампании явно была
возложена на Калугина, бывшего "сокурсника" A.Н. Яковлева по Колумбийскому
университету, где ведущими преподавателями являлись кадровые сотрудники
ЦРУ. Опыт шельмования КГБ Калугин, видимо, перенял у своего бывшего
сокурсника. А начало этого нового для Калугина вида "деятельности" было
весьма своеобразным, я бы даже сказал, специфическим. Дело уже прошлое,
можно рассказать на этот счет и некоторые подробности.
По линии разведки в Комитет госбезопасности однажды поступили
данные о том, что в Советский Союз под измененными данными выехал опытный
сотрудник ЦРУ для встречи с агентом влияния из числа советских граждан.
Встреча должна была состояться в Ленинграде, однако обеспечивать ее
безопасность предстояло посольской резидентуре, находившейся в Москве.
Естественно, личность прибывшего сотрудника ЦРУ установили еще в
Шереметьеве и вели за ним неослабный контроль с момента пересечения
пограничного поста в аэропорту. Делалось все необходимое, чтобы через такой
плотный и конспиративный контроль обнаружить того агента, с которым
намечалась встреча.
В Ленинград, где должна была произойти встреча разведчика и
агента, для координации поисковых мероприятий с местными чекистами был
направлен один из лучших розыскников контрразведки генерал B. Позже он
рассказал мне, что допустил непростительную ошибку, по прибытии в Ленинград
раскрыв Калугину цель своей командировки, а главное - подлинную фамилию
разведчика.
- Не могло быть у меня сомнений, ведь Калугин был заслуженный
разведчик... генерал, заместитель начальника Ленинградского управления... -
сетовал В. - Нет, он никак не попадал под подозрение. Мне и в голову не
могло прийти подозревать его...
Однако В. раскрыл Калугину не все детали операции. Он, в
частности, не сказал о том, что за американским разведчиком ведет
параллельно слежку бригада наружного наблюдения, прибывшая из Москвы.
Она-то и сумела засечь момент, когда на одном из мостов через Неву
пересеклись на встречном движении маршруты Калугина и американского
разведчика, после чего последний быстро ретировался в Москву, а затем и в
Вашингтон, так и не встретившись со своим агентом.
- Произошло все в четверг, - рассказывал генерал В. - В
соответствии с традиционным разведывательным почерком ЦРУ это могло
означать, что Калугин по четвергам каждой последующей недели должен был
подтверждать "сигнал опасности", который он передал разведчику, чтобы
отказаться от личной встречи с ним.
Штамп в работе всегда крайне коварен. И, учитывая пристрастие ЦРУ
к таким штампам, генерал В. переключил контроль московской бригады внешнего
наблюдения на Калугина. Результат не замедлил сказаться: в следующий
четверг в одном из театров был зафиксирован "визуальный контакт" Калугина с
хорошо известным для КГБ американским разведчиком - агентуристом из
подрезидентуры ЦРУ, работающей под прикрытием Генконсульства США в
Ленинграде.
- Со стопроцентной уверенностью могу утверждать, что в театре
Калугин условленным знаком или определенным предметом на одежде повторно
передал американцам "сигнал опасности", то есть сообщил, что может попасть
в поле зрения контрразведки, - рассказывал генерал В., с которым мы вместе
работали тогда в аналитическом управлении "А" знаменитого Второго главка. -
Теперь надо было ждать, каким образом американские разведчики сообщат
Калугину о том, что поняли смысл его сигналов об опасности личных встреч на
территории СССР.
К тому времени я изучил более десятка разработок и следственных
дел на разоблаченных и осужденных американских агентов. Поэтому в
дальнейшем рассказе генерала В. для меня не было ничего необычного: в
очередной раз проявился штамп в работе ЦРУ.
События развивались так. В последующие два четверга напротив
дома, в котором жил Калугин, американская разведчица из ленинградской
подрезидентуры США в одни и те же часы (время условных сигналов также было
известно органам КГБ) парковала свою автомашину на расстоянии прямой
видимости из окон калугинской квартиры. Служба наружного наблюдения засекла
это, и круг замкнулся. Дело в том, что в Первом главном управлении внешней
разведки КГБ СССР хранилось дело под условным названием "Рината", в котором
не было ответов на ряд вопросов. В частности, из дела было известно, что
Калугин в конце 70-х годов выезжал в Прагу, где по просьбе чехословацких
коллег консультировал их по ситуации с одним из сотрудников ЦРУ, который
инициативно предложил определенные услуги чехословацкой контрразведке.
Консультант убедил чехословаков в том, что это оперативная игра спецслужб
США и настойчиво рекомендовал отказаться от каких-либо контактов с
разведчиком. От руководства ПГУ свою оценку самой ситуации и характер своих
рекомендаций Калугин почему-то скрыл.
А позже в Прагу поступили сведения о том, что через некоторое
время этот американец был в США арестован и осужден. Чехословацкие
контрразведчики тщательно проанализировали ситуацию и пришли к выводу, что
кто-то передал в ЦРУ информацию о попытке их сотрудника установить контакт
со спецслужбами ЧССР на предмет сотрудничества. Утечку информации об этом
со своей стороны они исключали. Значит, "продать" ЦРУ этого разведчика мог
Калугин. Или кто-то другой из руководства ПГУ, кому он докладывал о
результатах своей пражской командировки. Но доклада, как известно, не
было... Калугин же в связи с происшедшим написал объяснение, из которого
ничего не вытекало.
Тем не менее, в Первом главном управлении по информации из ЧССР
были сделаны серьезные выводы. Хотя прямых доказательств предательства
Калугина не было, его откомандировали в УКГБ по Ленинградской области под
предлогом, что он слабо руководит подчиненным ему подразделением. Таким
образом, Калугин уже понимал, что находится как бы "под колпаком". Поэтому
