ведет себя и с каким усердием он готов служить Ее Величеству и мне самому. Я надеюсь, он будет вознагражден за это». Дрейк не остался в долгу, сообщив Берли, что Говард, по его мнению, «наилучшим образом подходит для этой почетной службы и вселяет в своих последователей уверенность в большом успехе и надежду на победу». Установившееся между Говардом и Дрейком прочное взаимопонимание сыграло важную роль в успешных действиях английского флота, столкнувшегося с превосходящим противником.
При всем опыте и отваге Дрейка Испания сохраняла преимущество на море. Елизавете I и ее министрам не удалось защитить королевство от вторжения по той простой причине, что Англия, почти разоренная, не могла позволить себе никаких мер предосторожности. У нее не было ни крепостных валов, ни постоянной армии – лишь несколько изолированных (и нередко безлюдных) гарнизонов в окрестностях Дуврского замка на берегу Ла-Манша. По состоянию на 1588 г. в них насчитывалась всего сотня опытных солдат, в большинстве своем слишком старых, чтобы сражаться. Кроме того, Елизавета и ее министры знали, что не менее половины английского населения составляли католики – они могли встать на сторону испанских захватчиков, в которых видели своих спасителей, и помочь им избавить Англию от протестантов.
Роберт Дадли, задушевный друг королевы, предостерегал ее от «бунтовщиков, предателей и других преступников и их сообщников, пытавшихся что-либо предпринять против нас, нашей короны и достоинства» и поклялся «убивать и предавать смерти всеми возможными способами» мятежников, которые посмеют сопротивляться. Католических диссидентов (тех, кто отказывался посещать англиканские богослужения) разоружали и бросали в тюрьму без суда. Обстановка все больше накалялась.
Если испанская Непобедимая армада высадится, как ожидалось, в Маргите на юго-восточном побережье, захватчики уже через несколько дней окажутся в Лондоне, немедленно схватят королеву и казнят ее после непродолжительного суда. Испанский флаг будет развеваться над британской землей, а Филипп II, король Испании и Португалии, присоединит Англию к своим католическим владениям.
Защитить страну от этой ужасной участи должны были корабли, которые Елизавета I называла «стенами» своего королевства, а главную роль в обеспечении их всем необходимым снова играл Дрейк. Всякий раз, когда Елизавете требовалась блестящая победа, она обращалась к Фрэнсису Дрейку. Она воззвала к нему, когда следовало дать отпор испанцам в Новом Свете и заявить права на новые территории, – и он это сделал. Теперь она срочно нуждалась в нем, чтобы решить важнейшую и сложнейшую задачу – защитить королевство от испанцев. Для Англии пришло время отправиться на войну.
Для Англии и Дрейка ставки поднялись невероятно высоко. Задуманное нападение ничем не походило на его прежние пиратские экспедиции на дальних берегах. В тех набегах у него была всего одна задача: по возможности остаться живым и невредимым, чтобы снова вступить в бой на следующий день. Ныне, выступая против Испании, он должен был найти способ победить испанцев, как бы неправдоподобно это ни звучало. И если он потерпит поражение, протестантская Англия может погибнуть вместе с ним. Елизавете I с самого детства не раз грозила гибель, и хотя ей регулярно удавалось избежать худшего, методическая жестокость испанских завоеваний представляла для нее особую опасность. Если католическая Испания победит, они придут за ней – протестантской королевой, приговорившей католическую королеву к смерти, и подвергнут ее таким же пыткам, каким ее соотечественники подвергали католиков. Это была не обычная война, а священная.
Тем временем Говард преисполнился гордости при виде английского флота, готового к битве с Испанией. Из Плимута он писал Берли: «Милостивый государь, здесь собралась самая доблестная компания капитанов, солдат и матросов, которую, я думаю, когда-либо видели в Англии».
30 марта 1588 г. Дрейк написал из Плимута лордам Совета, настойчиво привлекая их внимание к неизбежности войны с Испанией, которая должна помешать Испании осуществить полномасштабное вторжение в Англию. Он подчеркивал, что король Филипп II и поддерживавший его завоевательные планы герцог Пармский имели немалые преимущества:
Если Ее Величество и Ваши светлости согласны, что король Испании намеревается вторгнуться в Англию, то нет сомнения и в том, что он собрал для этого в Испании существенные силы, опираясь на которые принцу Пармскому будет легче идти в наступление – чего, по моему мнению, следует бояться больше всего…
Чтобы предотвратить это, я считаю, следовало бы собрать здесь настолько сильные войска, насколько посчитают нужным Ваши светлости, и тому есть две особые причины: во-первых, потому что неприятель готов нанести первый удар, а во-вторых, потому что это приободрит и укрепит дух любящих подданных Ее Величества как за рубежом, так и на родине, ибо они убедятся, что Господь всемогущий наделил Ее Величество и ее народ мужеством и смелостью, и не будут бояться никакого вторжения в собственной стране, но станут искать врагов Бога и Ее Величества там, где их можно найти, ибо если Господь на нашей стороне, то мы можем быть уверены, что нас больше, чем их».
В заключение Дрейк предупреждал, что ему как можно скорее нужна огневая мощь. Он уже послал за оружием и ждал доставки. И вскоре ему понадобится больше, потому что он запросил только треть от общего количества военного снаряжения, которое собирался использовать. Оружие нужно доставить быстро, «ибо, если мы ощутим нехватку его в тот момент, когда будем больше всего в нем нуждаться, будет слишком поздно посылать за ним в Тауэр».
Четыре недели спустя, 28 апреля, Дрейк, раздосадованный и разочарованный тем, что его так и не услышали, решил прямо предупредить о своих тревогах королеву. Он всеми силами старался убедить ее в том, что Испания не собирается вести мирные переговоры с Англией. Это была ловушка. Инстинкт подсказывал Дрейку, что Филипп II готовился к войне и надеялся усыпить бдительность Англии.
Хотя Дрейк щедро изукрасил свое послание заверениями в вечной верности, его суть была простой и прямолинейной: не дайте испанцам себя одурачить. В таком виде оно имело шанс привлечь внимание Елизаветы I, умевшей видеть суть за красивой оберткой. И она осознала, почему английские корабли должны выйти навстречу Испании, а не ждать ее нападения. Чем дальше от уязвимых английских берегов удастся задержать потенциальных захватчиков, тем лучше.
Вскоре после того, как Дрейк отправил королеве предостережение, Непобедимая армада подняла паруса. Выход в море уже не раз откладывался, и каждый лишний день ожидания давал Англии больше возможностей вооружиться, защитить королеву и перехватить инициативу. Лишь 19 мая «Великая и Славнейшая Армада», как ее называли в Испании, отплыла в сторону Англии.
Испанская Непобедимая армада, один из крупнейших флотов в истории человечества, служила наглядной иллюстрацией богатства и гордости Испании. Она делилась на десять эскадр, самая крупная из которых принадлежала
