Португалии и состояла из 14 кораблей (в том числе флагман «Сан-Мартиньо» страдавшего морской болезнью главнокомандующего герцога Медина-Сидония). Вторая эскадра из Бискайи также состояла из 14 кораблей; 11 судов принадлежали Кастилии; 14 – Гипускоа, 10 составляли левантийские корабли из Сицилии и Лиссабона и еще множество других. Неизменно набожный Филипп назначил кораблям религиозные пароли, по которым они могли опознавать друг друга во время своего крестового похода (воскресенье – «Иисус», понедельник – «Святой Дух», вторник – «Пресвятая Троица», среда – «святой Иаков», четверг – «ангелы», пятница – «все святые», суббота – «Богоматерь»). В общей сложности в испанскую Непобедимую армаду входило 132 корабля, на которых находилось 8766 матросов, 21 556 солдат и 2088 заключенных-гребцов.
Армада выглядела так, словно собралась на праздник, а не на войну. Флаги и вымпелы весело развевались на ветру. На военных кораблях стояли декоративные борта, всюду сверкала позолота. Пушки были прикрыты расписными щитами, на парусах красовалось изображение меча, символа испанской мощи. Офицеры и солдаты щеголяли ослепительными нарядами. Знать облачилась в доспехи, инкрустированные драгоценными камнями, дворяне носили шелк и бархат. Плащи, камзолы и знамена переливались всеми оттенками малинового, пурпурного, лазурного и фиолетового, и все это было богато вышито золотой нитью. На сцене эти яркие костюмы выглядели бы куда уместнее, чем в морском сражении. Даже рядовые солдаты носили роскошные наряды. Один сержант, позднее взятый в плен, отправился на бой в элегантных голубых бархатных чулках с золотыми и серебряными шнурами и в дублете из тонкого бархата с подкладкой из тафты. Мушкетеры повязывали на руку красную ленту и носили шляпы с широкими полями и плюмажем из перьев. Разодеты были все, вплоть до подневольных гребцов, в ярко-красных куртках. Однако, при всем великолепии этой водной феерии, пышное убранство не давало испанцам никакого военного преимущества.
Корабли Непобедимой армады под всеми парусами растянулись более чем на 11 км. Это было устрашающее зрелище. «За ними почти не видно моря, – рассказывал очевидец Хуан Бентиволло. – Испанский флот растянулся в полумесяц невиданного размера. Громоздятся уходящие ввысь носы и квартердеки, лес мачт заслоняет горизонт и одним своим видом вызывает смесь ужаса и изумления… Флотилия шла на всех парусах ровным и неторопливым ходом, и когда она приблизилась, казалось, сами волны застонали под ее тяжестью, и ветер покорно утих».
Триумф Испании, обладавшей крупным флотом и обширными ресурсами, казался неизбежным, но знающие люди понимали, что английские корабли, хотя и уступали испанским размерами и общим числом, были быстрее и проворнее. Кроме того, у англичан имелись более маневренные пушки и более мощные мушкеты. Все это вкупе со смелостью и внезапностью, привнесенными Фрэнсисом Дрейком, могло радикально изменить картину противостояния.
Английский флот, состоявший в основном из торговых кораблей, спешно переоборудованных для сражения, выглядел, разумеется, не так грандиозно, как испанская Непобедимая армада. Английские корабли скорее можно было назвать непримечательными, скучными и практичными – их единственным украшением и знаком отличия был крест святого Георгия на парусах. Лорд Чарльз Говард Эффингем возглавил флотилию, состоящую из кораблей «Арк Ройял» (флагман), «Элизабет Бонавентура», «Радуга», «Золотой лев», «Белый медведь», «Авангард», «Ревендж» (корабль Фрэнсиса Дрейка), «Виктория» (корабль Джона Хокинса) и несколько десятков других, – полноценный военный флот, взявшийся словно из ниоткуда. Испанский командующий писал: «Если Бог не сотворит чудо, чтобы помочь нам, то англичане, чьи корабли гораздо быстрее и проворнее, чем у нас, имеющие больше дальнобойных орудий и знающие свои преимущества так же хорошо, как знаем их мы, никогда не пойдут на сближение с нами, но будут держаться поодаль и поражать наши корабли своими кулевринами [маленькими пушками], не давая нам, в свою очередь, причинить им какой-либо серьезный вред. Итак, мы плывем против Англии и надеемся лишь на чудо».
Путь из Лиссабона с беспощадной ясностью продемонстрировал всю неповоротливость кораблей Непобедимой армады. Крупные галеоны, предназначенные для абордажа вражеских кораблей и рукопашного боя, шли медленно и оказались неспособны держаться круто к ветру. Многие торговые суда Армады были рассчитаны на плавание в спокойных водах Средиземного моря, а их матросы привыкли идти по ветру. В неблагоприятных условиях они просто бросали якорь и ждали, пока ветер переменится. На некоторых кораблях стояли длинные весла, пригодные для Средиземного моря, но бесполезные в водах Атлантики.
Непобедимой армаде потребовалось три недели, чтобы пройти около 500 км от Лиссабона до мыса Финистерре. Люди уже начали страдать от болезней и голода, а боевые действия еще даже не начинались. Когда испанцы прибыли на место, Медина-Сидония собирался пополнить запасы, но разразился сильный шторм: множество кораблей отбросило к архипелагу Силли более чем в 640 км к северу, часть разбились на побережье Франции. Непогода нанесла Непобедимой армаде больше урона, чем враг. Когда шторм утих, ее остатки добрались до Ла-Коруньи на северо-западе Испании. Там потрепанные корабли смогли пополнить запасы и отправить пинасы на поиски судов, разбросанных по всему Бискайскому заливу между западным побережьем Франции и северным побережьем Испании.
Худшие опасения герцога Медина-Сидония по поводу Непобедимой армады сбылись. «Должен признаться, я вижу здесь очень мало людей, обладающих необходимыми знаниями и способностями для того, чтобы исполнять возложенные на них обязанности, – писал он королю. – Ваше Величество, я прошу Вас поверить мне и уверяю – мы очень слабы. Не обманывайтесь словами тех, кто хочет убедить Вас в обратном». Далее он без обиняков спрашивал: «Как Вы думаете, можем ли мы напасть на такую великую страну, как Англия, с такими силами, как сейчас?» Вместо этого он рекомендовал «заключить с противником какое-нибудь почетное соглашение» на время, пока пострадавшие корабли Непобедимой армады будут ремонтироваться в Ла-Корунье.
Обеспокоенный неблагоприятным поворотом фортуны, Филипп II провел «весь день и всю ночь в молитве, несмотря на то, что ему мучительно сводило руку подагрой». На этом неприятности не закончились: Алессандро Фарнезе, герцог Пармский, командовавший армией вторжения, предупредил его, что доставлять испанских солдат в Англию на речных баржах, как это планировалось ранее, небезопасно. «Если мы столкнемся с вооруженными кораблями англичан или [голландских] мятежников, они могут с величайшей легкостью уничтожить нас, – написал он королю и на полях добавил: – Дай Бог, чтобы дело не обернулось позором». Но, несмотря на все опасности, грозившие его людям, Филипп II остался непреклонным. Он гневно написал герцогу Медина-Сидония: «Я посвятил это предприятие Богу. Так возьмите себя в руки и сделайте свое дело!»
К тому времени английский флот подготовился к сражению. Ранее Елизавета I приказала кораблям Говарда «неустанно бороздить» воды вдоль английского побережья – занятие пустое, но необходимое на случай, если Филипп II прикажет своему флоту плыть до самой Англии, даже если английские паруса появятся
