Вкус Б<ориса> П<етровича>, его поэтические симпатии и требовательность подтверждают это.
Очень прошу выслать мне оглавление книги.
Вы только подготовляли книгу к печати или редактируете ее?
Насчет наследства (т. е. гонорара) я тоже писала О<льге> Ф<едоровне>, чтобы она как единственную наследницу указала бы мать Б<ориса> П<етровича> — женщину очень страшной судьбы[493].
Теперь насчет рукописей.
О продаже их я, признаться, не думала.
Сохранила я их в очень тяжелых условиях эвакуации. И мне они очень дороги.
Единственно, что примиряет меня с Вашим предложением, — это мое состояние. Я очень больна, тяжело больна, и счет времени своего существования определяю месяцами, а не годами.
Конечно, я могу и ошибаться, но даже врачи не разубеждают меня в этом, ну а врачи, по идее, народ довольно оптимистический.
Верю я в силу одного лекарства, и если достану его, то мои мрачные прогнозы изменятся.
Но о сохранении рукописей после меня пора подумать, в этом плане Ваше предложение вполне своевременно.
Но вот так сразу мне расстаться с ними было бы очень тяжело. Я немного подумаю над этим, а пока ознакомлю Вас с содержанием тетрадок.
У меня одна целая тетрадка, в ней рукописные черновики следующих стихотв<орений> и поэм. 1934 г.
1. «Багрицкому» (не полностью)
2. «Ревность» («Соловьиха»)
3. «Мечта» («Готовый прыгнуть притаился омут…»)
4. «Знакомят молодых и незнакомых…»
6. Первый и второй варианты «Как от меда у медведя…»[494]
7. Первый вариант почти всей «Моей Африки»
8. «Открытие лета»
9. «Из летних стихов»
10. «Спасение»
11. «Со съезда писателей» (Но не «Разговор с татарским поэтом»)
Вторая тетрадка неполная.
На обложке автограф Зинаиды Райх с дарственной надписью[495].
На 1-ой странице:
Борис Корнилов.
Черновая тетрадь.
1934–1935 г.
Ленинград.
Над этим листом эпиграф — «В багрец и золото одетые леса»[496].
На второй странице перечислены стихи для книг 1935 года.
Черновики след<ующих> стихов и поэм:
1. «Вечер» («Гуси-лебеди пролетели…»)
2. Набросок «Пятьдесят поросят»
3. Несколько отрывков из стихотвор<ений>
4. «Елка» («Рябины пламенные грозди…»)
5. «Катя Ромашева» (так в рукописи. — Н. П.)
6. «Ни шороха и ни стука…» (На смерть Кирова)
7. «Из дневника» (1934 г.)
8. Отрывки из «Моей Африки», окончание поэмы
9. Четыре последних стихотворения (миниатюр), которые им не предназначались для печати
10.
«Я вот этими вот руками
землю рыл,
и навоз носил» и т. д.
Есть в этой тетрадке его обращение в правление Л<енинградского> О<тделения> С<оюза > П<исателей> после статьи Горького «Литературные забавы»[497] и еще всякие наброски, вплоть до расписок коменданта за кварт<ирную> плату.
Может быть, Б<орису> П<етровичу> было бы неприятно (будь он жив), чтобы эта тетрадка была бы в чужих руках?
Ну, есть еще два черновика стихотв<орений> «Туес» и «Ночные рассуждения».
«Разговор с татарским поэтом» — нет у меня.
Вы, когда писали мне, неверно указали мой адрес: живу я в Алупке, а не в Алуште.
Борису Михайловичу[498] передайте, что теперь я обижаюсь на него за то, что не отвечает.
Что с О<льгой> Ф<едоровной>, почему она в больнице?
Да, есть еще разрозненные листки начала новой поэмы — «Люся».
Есть фото разных лет.
Итак, всего наилучшего.
Уваж<ающая> Вас Людмила Григорьевна.
2. Л. Г. Басова — М. П. Берновичу
Уважаемый Михаил Петрович!
Сейчас отправила Вам рукописи.
Как получите, сразу сообщите.
Очень прошу Вас ставить меня в известность о ходе переговоров[499].
Какую из фотографий решили дать в сборник? Снимок 1925 г. сделан сразу по приезде в Л<енингра>д.
Что слышно с Гослитиздатовским изданием, когда оно намечается, каким?[500] Предполагается ли оно быть полным? Какие вещи Б<ориса> П<етровича> отсутствуют в Вашем архиве? Передала ли Вам Довлатова[501] его стихи? Есть у Вас «Чаепитие», «Лесной пожар», «Ты как рыба выплываешь…»?
За период моей жизни с Б<орисом> П<етровичем> — с 1931 по 1937 г. у меня сохранились записи и воспоминания о его работе, которые могут быть использованы как комментарии к некоторым стихотворениям и поэмам; история возникновения некоторых стихов.
Михаил Петрович, перечислите, пожалуйста, какие стихотворения Вам передала Марг<арита> Степ<ановна>? Если не все, то я дослала бы Вам, хотелось, чтобы хоть у Вас сосредоточилось все им написанное.
Желаю Вам всего доброго.
Искренне уважающая Вас
Людмила Григорьевна
3. М. П. Бернович — Л. Г. Басовой
Глубокоуважаемая
Людмила Григорьевна!
Сегодня получил рукопись и Ваше письмо. Все дошло в полном порядке.
В понедельник 18 мая пойду в Пушкинский Дом. Буду сообщать о результатах переговоров. Без вашего окончательного решения не продам.
В тетради оказались три неизвестных мне стихотворения: «Знакомят молодых и незнакомых», из летних стихов «Все цвело» и «Спасение». Постараюсь их опубликовать, прежде всего, в периодической печати[502].
Маргарита Степановна[503] мне не передала ни одного стихотворения. Она говорила мне, что отдала их в ред<акцию> «Ленинградского альманаха», что я не знаю, но альманах не опубликовал[504].
Из неопубликованных вещей у меня есть «Елка» и «Сыну». Возможно, «Елка» где-либо печаталась. Если Вам известно что-либо, сообщите мне. В Пушкинском Доме хранится корректура сборника, который не вышел в Гослитиздате, там есть «Елка» и «Сыну»[505]. «Чаепитие» в свое время было опубликовано в «Звезде»[506], и этот текст я имею. «Ты как рыба выплываешь» у меня нет.
У Вас осталась еще одна тетрадь, очевидно, Вы решили ее сохранить у себя, но прошу Вас, если позволит здоровье, переписать все, что в ней есть, со всеми вычерками и вариантами, и прислать мне. Было бы чрезвычайно важно иметь ваши воспоминания о Борисе Петровиче. Я был бы Вам весьма признателен, если бы Вы их мне прислали.
