Теперь во Франции и, наверное, в США я подозреваемый номер один. Все, обратно в Париж с собой не возьму ничего такого. Я же не Шелл [457] — нарываться-то. О, кстати, полиции досталось письмо, написанное мною Шеллу из Лондона: «Объединив наши знания, мы оба останемся в выигрыше». В умах полицейских, которые по уровню развития похожи на двенадцатилетних, я, наверное, представляюсь «злобным извращенцем, стоящим за международным наркотрафиком, и наши агенты проворачивают грязные дела, маскируясь под поэтов, художников и музыкантов». Как утомительно, то есть примитивно до ужаса.
Действительность же, ее факты несоизмеримо более поразительны. Недавно мне было видение, которое словами просто не описать. (Меня будто волной накрыло в начале рамадана. Еще в Париже я отметил про себя: «И началось-то все с… с… ну конечно же, с рамаданом!»)
Несколько деталей: я под водой, плыву внутри наглухо закрытой сферы. Таких сфер вокруг много. Красивые виды розовых и черных оттенков; люди из гибкого черного металла, люди покрытые зеленым — коричневым — красным — пушком. Живые летающие тарелки, словно плоские рыбы, покрытые черным пухом.
Но с момента, как я прибыл сюда, начало твориться нечто иное, с чем я навряд ли сумею совладать. (Ночью спал, не гася свет.) На меня давит нечто, и я это физически чувствую. Вещи происходят неописуемые, меня словно бы выталкивает из шара — даже не руками, а непонятным давлением. Не знаю, как сказать.
Но я не отступлю (даже если будет возможность): «Пусть падет…» [458].
В последнее время отвлекся от секса. Не знаю, кто мне нужен теперь — женщины, мальчики… Ни о тех, ни о других не мечтается. Я перестал понимать жителей этой планеты. Чувство, как будто психоанализ скальпелем факта неспешно сделал у меня в психике надрез, тем самым отменив мою садомазохистскую визу в Содом. Может ли вообще кто-нибудь, не девственно чистый, войти сюда без визы? Не знаю.
Брайон в Марракеше. Джейн Боулз я так и не видел. Проиллюстрировать то, что творится сейчас, я могу исключительно посредством своих же рисунков. Какие-то из них, по-моему, вообще живые. Посылаю образцы.
С любовью, Билл
P.S. Я тебе еще посылаю вырезку из «Геральд трибьюн» — сохрани ее! — в которой подтверждается моя теория о зависимости, шизофрении и раке. Предлагаю вызывать у раковых больных наркозависимость, а затем лишать их наркотика, поскольку в состоянии абстиненции «в кровь выделяются вещества, идентичные ЛСД6». Согласно моей теории, ЛСД6 и все сопутствующие вещества оказывают прямое антиканцерогенное воздействие, однако настоящий антиканцерогенный агент — это состояние собственно психики пациента, при котором стимулируется выработка подобных веществ.
Три года назад я отослал статью со своей теорией Уолбергу, но тогда меня никто и в хер не поставил. Теперь же врачи кинулись применять Л СД6…
Тупые свиньи! Когда уже до них дойдет, что людей, которых Господь благословил на великие открытия, надо всячески поддерживать?!
Если в главе «Бенуэй» «Голого завтрака» появится моя теория, об этом надо будет упомянуть в ноте. Так и передай Розенталю.
Всем привет.
С любовью, Билл
АЛЛЕНУ ГИНЗБЕРГУ
Париж, рю Гит-ле-Кёр
21 апреля 1959 г.
Дорогой Аллен!
Пишу, чтобы просто сказать: я в Париже. Я не рассказывал о скандале с опиумом? Ах да, конечно, рассказывал… память ни к черту.
Где-то в конце июня приеду в Штаты. Лунд и его придурки обосрали мне отпуск. Как расслабиться, когда тебя ищут копы?! Даже кайфа не покурить. Полиция вновь перерыла дом Пола; мне случилось быть у него в тот момент, но — к великому счастью! — у меня не стали проверять паспорт. А ведь на кармане я нес пять граммов опиума. Стивене все еще в деле и, наверное, поживает неплохо.
Хорошо вернуться в Париж! Со мной Алан Ансен — возвращались вместе на пакетботе. Терпеть не могу путешествовать морем, да и путешествовать вообще. Во Франции, оказывается, тоже можно купить диозан, надо только знать местное название этого препарата.
От Стерна — ни слуху ни духу. Похоже, он выпал из моей жизни. Хреново, таких мистиков еще поискать. Шелл тоже пропал.
Я говорю об объективном, доказуемом феномене, и это тебе не Ханке, который сам у себя куски кожи выдергивает.
Например, между шаром и увеличительным зеркалом есть феноменальная магнетическая связь: она передвигает шар каждый раз и при любых обстоятельствах. Прими ЛСД и поймешь: я знаю, о чем говорю, и прекрасно отличаю реальные доказательства от пустышки. (Алан Ансен лично убедился — и не раз — в наличии той самой магнетической силы.)
Спасибо, что прислал номер «Биг тейбл», все просто великолепно [459]. Ты с Джерри [460] не видишься? Он написал: ты мол, не понимаешь его последнюю вещь (как по мне, она хороша). И еще: один издатель и «Нью дайрекшнз», запенив небольшой кусочек его творчества в журнале Даниэля [461] «Д.Ф.» (который свернулся, не дожив до второго выпуска), сделали ему деловое предложение. Если точнее, то вещь Джерри хороша для определенного круга читателей. Большинство произведений, по-моему, вообще создавать не стоило. Вот у Брайона картины отменные. Он скоро вернется в Париж.
Планов нет. Со здоровьем беда, поэтому лечиться пока не буду. В Танжер не поеду, пусть сначала закроют дело Стивенса. Да и все равно Танжер для меня перестает быть особенным. Всех испанских мальчиков оттуда прогнали, и город смотрится опустевшим. Грустно.
Похоже, в рисунке я достиг кульминации. Хватите него… в писательстве я поплыл, напишу пару страниц и все — интерес пропадает…
Отправил письмо человеку, который применял ЛСД6 для лечения рака… посмотрим, может, ответит, поделится результатами…
Привет Грегори, Питеру, Джеку и всем-всем-всем.
С любовью, Билл
АЛЛЕНУ ГИНЗБЕРГУ
Франция, Париж, 6-й округ, рю Гит-ле-Кёр, 9
18 мая 1959 г.
Дорогой Аллен!
Боулзу беспокоиться не о чем. Насчет опиума все тихо.
Рад за тебя. Я родителям написал, попросил денег на билет — в конце июня морем еду в Америку. Да, Розенталю я тоже написал, но аванс вряд ли будет вовремя. Ладно, может, в Нью-Йорке перехвачу деньжат — пригодятся.
Алан [Ансен] тоже здесь. Насчет ганджи — напряг, в смысле нет ее, ну нигде. Стерн окончательно отгородился от мира. На письма — мои по крайней мере — не отвечает. Говорит, мол, присутствие людей причиняет ему боль.
По-моему, Гайсин боится меня, как дурного знамения, носителя Черного пуха, вестника смерти. А я-то думал из трех мистиков — Шелла, Гайсина и Стерна — создать ядро и выделить нечто определенное, то, что можно будет использовать через перекрестное оплодотворение… Ни одного не осталось. По-прежнему являются видения, я чувствую потоки странных энергий, однако Ключа к их пониманию, применению нет. Часть его была у Стерна, у Шелла (Гайсин, строго говоря, катализатор, посредник), но оба отшили меня: «Ищи сам где угодно, про нас забудь, no bueno… иметь себя не дадим…»
