При благоприятных для противника условиях этот коридор может быть образован на участке Мариновка – Ляпичев – Верхне-Чирская фронтом на север.
Вторая сторона этого коридора, фронтом на юго-восток, – по линии Цыбенко – Зеты – Гниловская – Шебалин.
Чтобы не допустить соединения нижнечирской и котельниковской группировок противника со сталинградской и образования коридора, необходимо:
– как можно быстрее отбросить нижнечирскую и котельниковскую группировки и создать плотный боевой порядок на линии Обливская – Тормосин – Котельниково. В районе Нижне-Чирская – Котельниково держать две группы танков, не меньше 100 танков в каждой в качестве резерва;
– окруженную группу противника под Сталинградом разорвать на две части. Для чего… нанести рассекающий удар в направлении Бол. Россошка. Навстречу ему нанести удар в направлении Дубининский, высота 135. На всех остальных участках перейти к обороне и действовать лишь отдельными отрядами в целях истощения и изматывания противника.
После раскола окруженной группы противника на две части нужно… в первую очередь уничтожить более слабую группу, а затем всеми силами ударить по группе в районе Сталинграда.
Жуков предвидел точно – именно так, как он описывал, командующий группой армий «Дон» Манштейн собирался провести операцию «Зимняя гроза» и прорвать кольцо окружения вокруг армии Паулюса. Поначалу казалось, что ему это удастся, однако 16 декабря войска правого крыла Юго-Западного фронта начали наступление в районе Среднего Дона в рамках операции «Малый Сатурн». Оборона итальянских частей была прорвана, вскоре Манштейну пришлось думать уже не о Паулюсе и его войсках, а о том, как бы самому не попасть в окружение. 8 января войскам Паулюса был направлен ультиматум. Немцы его отвергли, и тогда войска Донского фронта снова двинули в наступление. 31 января остатки южной группировки во главе с Паулюсом сдались. 2 февраля капитулировали и те, кто уцелел в северной группировке.
Журналист Александр Верт, посетивший Сталинград через несколько дней после окончания боев, описывал в своих материалах и последующей книге невероятный холод (свыше сорока градусов мороза) и чудовищные разрушения. И не скрывал злорадства, говоря о трупах немцев, умерших от голода и холода.
До наших дней дошли слова фюрера, сказанные на совещании, которое он проводил в ОКВ 1 февраля 1943 года: «Они сдались там по всем правилам. Можно было бы поступить иначе: сплотиться, образовать круговую оборону, оставив последний патрон для себя… Если отказывают нервы… не остается ничего другого, как застрелиться… можно было бы сказать: человек вынужден застрелиться, подобно тому, как раньше полководцы бросались на меч, если они видели, что сражение проиграно. Даже Варс приказал своему рабу: теперь убей меня… Представьте себе: он (Паулюс – А. Г.) прибудет в Москву, и вообразите себе эту «крысоловку»! Там он подпишет все. Он будет делать признания и составит воззвания. Вот увидите: теперь они пойдут по пути бесхарактерности до предела, докатятся до глубочайшего падения… Он в ближайшее время выступит по радио, вот увидите. Зейдлиц и Шмидт будут говорить по радио. Они запрут их в крысином подвале на Лубянке, и через два дня они будут настолько измучены, что немедленно заговорят… Как они могли поступить так трусливо? Я не понимаю этого… Что такое «жизнь»? Жизнь… Отдельная личность должна умереть. Что остается от отдельного человека? Это народ. Но как может человек испытывать страх перед той секундой, когда он может освободиться от земных тягот, если долг не удержит его в юдоли печали… Мне это потому так досадно, что из-за одного-единственного слабовольного, бесхарактерного человека перечеркнуто мужество столь многих солдат и теперь этот человек сделает это…»
Гитлер правильно оценил пропагандистское значение капитуляции Паулюса – к июлю 1943 года бывший фельдмаршал и его боевой сподвижник Зейдлиц, ставшие в советском плену руководителями сформированного по приказу Сталина национального комитета «Свободная Германия», обратились по советскому радио с призывом освободить Германию от тирании Гитлера…
Прорыв блокады Ленинграда. Операция «Искра»
Пока шло Сталинградское сражение, Жуков был занят: сначала обеспечением отвлекающего маневра под Ржевом, потом Острогожско-Россошанской операцией, прошедшей более успешно, нежели «Марс», но даже ее Жукову не довелось завершить лично. Сталин отправил его проверить, что происходит на подступах к Ленинграду, где готовился прорыв блокады – операция «Искра».
Окруженный Ленинград держался уже полтора года. 6 мая 1942 года там, на стадионе «Динамо», состоялся футбольный матч между командой «Динамо» и сборной гарнизона. Немецкие самолеты забрасывали город и позиции наших войск, обороняющих его, листовками, лейтмотивом которых было послание «Ленинград – это уже город мертвых», вот и было решено продемонстрировать несокрушимость духа ленинградцев. Матч начался ровно в два часа дня, у измученных первой – самой тяжелой – блокадной зимой зрителей нашлись силы приветствовать спортсменов. Матч выиграли динамовцы со счетом 7:3. На другой день радиорепортаж об этом матче транслировался через репродукторы, установленные на передовой линии обороны.
9 августа 1942 года в Ленинграде была исполнена Седьмая симфония Дмитрия Шостаковича, называемая «Ленинградской». Композитор начал работу над ней в 1941 году в Северной столице и написал первые три части незадолго до того, как вокруг города сомкнулось кольцо блокады. Дописана симфония была в декабре того же года в Куйбышеве, где и состоялась премьера. Но представление ее в Ленинграде имело особое значение. Исполнил симфонию оркестр Ленинградского радиокомитета под управлением Карла Элиасберга, дополненный военными музыкантами, которые заняли места умерших оркестрантов. В здании филармонии были включены все люстры. Артиллеристы на передовой разработали особую операцию по подавлению немецких батарей на время концерта. Велась громкая трансляция симфонии через все городские репродукторы. Ветераны немецкой армии в своих воспоминаниях писали, что они тоже слышали эту музыку и испытали шок…
В первых числах января 1943 года Ворошилов как представитель Ставки в Ленинграде заверил Сталина, что операция «Искра» будет проведена с блеском. Наученный горьким опытом Верховный насторожился и вызвал с Воронежского фронта Жукова, дабы тот проверил, как в реальности обстоит дело под Ленинградом.
Будучи в Москве, Жуков хотел повидаться с семьей, но не получилось, о чем он 8 января писал Александре Диевне:
