Земля под ногами оказалась не пустынной от жизни, а густо заселённым местом, где проживали неведомые ранее животные и насекомые, доселе многим неизвестные. Самыми большими из них являлись вараны сантиметров по двадцать длиной и цветом своим почти сливающиеся с землёй. Когда к ним приближались, они, завидя ногу человека, поднимались на своих лапках как можно выше и широко открывали свои громадные, не по размеру тела, пасти. Эти маленькие дракончики предупреждали: "Не трогай меня, а не то я съем обидчика".
Когда пытались взять его в руки, то он срывался с места, и, виляя своим телом, бежал так быстро, что поднимал за собой небольшой шлейф пыли. Гораздо реже попадались какие-то змейки, которых ребята боялись тысячелетней боязнью, выработанной у человека ко всем гадам.
Насекомых разных было великое множество, но все они прятались под камнями, в норах, расщелинах и просто зарываясь в землю. Только жуки скарабеи толкали свои навозные шарики с усердием, достойным
Магеллану, обогнувшему земной шар. Под камнями обитали скорпионы.
Они весной особенно агрессивны и укусы их очень болезненны.
В Союзной сборной прыгал студент второго курса московского медицинского института Вадим Лучшев. Он уехал на сборы во время учебного процесса и любую свободную минуту использовал для учёбы.
Учебник он брал с собой даже на прыжки и, уложив парашют после прыжка, брался за книгу. Так он стоял с учебником, а кто-то из ребят говорил о скорпионах. И как будто подтверждая разговор об этих тварях, Лучшев громко вскрикнул от боли. Все обернулись к нему и увидели, сбегающего вниз по его штанине, скорпиона. Он укусил этого парня за ногу выше колена. Агрессора немедленно растоптали, а Лучшев задрал штанину и, попросив у кого-то спички, прижёг сразу несколькими горящими головками, укушенное место.
Надо сказать, что Лучшев много лет прыгал за сборную Москвы. Он стал профессором, доктором наук, занимался бактериологией.
Участвовал в первой группе прыгнувшей на Северный полюс. На всех, до самого последнего времени воздушных парадах, голос из телевизора говорил: "В числе парашютистов мы видим доктора медицинских наук профессора Лучшева…" (Для контраста, всегда называли рядом с ним таксиста Ивана Зорина, который придёт в этом году в команду Тульской дивизии).
Чтобы закончить животно-насекомую тему, расскажем, что однажды, отвернувши небольшой камень, увидели под ним пять скорпионов
Существует легенда, что скорпион убивает себя, если его обложить огнём.
Собрав немного сухой травы, ребята нею обложили скорпионов и подожгли. Те метались между пламенем, не помышляя о самоубийстве, пока не изжарились на костре. Тогда один из инквизиторов – Генка
Федоська отправил их себе в рот и съел, говоря, что вкусно, но мало.
Начались интенсивные тренировки. Прыгали по несколько раз в день.
Ещё в темноте грузили парашюты, уезжали на аэродром, прыгали по одному два прыжка, ехали в Дом офицеров на завтрак и опять на прыжки и укладку парашютов. В девять утра начиналась жара, которая изнуряла больше чем прыжки. Все раздевались до трусов и в таком виде укладывали парашюты.
После побед сборной ВДВ капитану Морозову показалось, что он великий тренер и стоит над подчинённой ему командой так высоко, что может относиться к ней даже с некоторой презрительностью. Морозов не обладал качествами, нужными тренеру, не педагогическими, не чисто профессиональными, как парашютист. Все это знали, и только начальство или не имело, кого ещё назначить, или считали, что спортсмены сами поставят процесс тренировок, так, как должно быть, что в принципе, и происходило. Но Морозов стал проявлять чванство и высокомерие, считая многих, если не всех ребят, быдлом. В его лексиконе стали появляться угрозы, насмешки, иностранные слова.
Особенно он любил слово аншлаг, применяемое им чаще всего не к месту. Он, например, угрожая, говорил: "Ещё одно поползновение и я тебя…". Слово "поползновение" делало того, кому Морозов угрожал, чем-то вроде пресмыкающегося, а никто таким себя не чувствовал.
Ребята за спиной у него посмеивались над его шутками, передразнивали его. В воздухе повис конфликт Морозова с командой.
И он произошёл дней через пятнадцать после начала тренировок.
Прыжки в тот день закончились перед обедом, и все изрядно устали от жары, клонило ко сну. По приезду из ресторана, где обедали, все должны были по существующему распорядку спать. Но Морозов всех построил и произнёс речь:
– Сегодня спать никто не будет. Приехала делегация ЦК ВЛКСМ, и мы будем наводить порядок в казарме. А то загадились по уши, а это вам не дома у мамы.
Здесь приводятся слова значительно мягче, чем он в действительности говорил. Но особенно покоробило всех реплика про дом и маму.
Все угрюмо молчали, и только Анатолий сказал:
– А мы у мамы не гадили, у нас дома было чисто.
– Вы всё поняли?
Уже с раздражением и перекривленной физиономией Морозов продолжал:
– Мы не должны ударить в грязь лицом перед…
– "К нам едет ревизор", буркнул себе под нос Отян, цитируя
Городничего из Гоголевского "Ревизора".
Это взорвало Морозова, он стал кричать, брызгая слюной, угрожать удалением Отяна со сборов и всем, если вдруг будут поползновения, подобные этим, то… Закончил тираду тем, что приказал всем идти спать.
В казарме, вернее в штабном помещении, отданным под казарму, готовясь ко сну, ребята высказывали своё неудовольствие. Особенно усердствовал Отян:
– Тоже мне, Александр Македонский. Я вас проучу, я вам покажу.
"Аншлаг", мать твою в поползновение.
Ребята, посмеиваясь, ложились отдыхать.
Через два часа поднялись и быстро в течении получаса навели порядок, прибрали аккуратно постели и сделали влажную уборку. Зашёл
Морозов, посмотрел и велел всем выйти и построиться.
Когда команда стала в строй, Морозов, улыбаясь, поприветствовал:
– Здравствуйте, товарищи!
Никто ему не ответил, и только кто-то втянул в себя воздух и с шумом выпустил, и это в полной тишине ещё больше подчеркнуло протест команды против морозовского диктата. Он растерялся и глупо констатировал:
– Бунт на корабле.
Подумал немного, и уже с перекошенным лицом и обычным для него сарказмом:
– Разойдись. Все свободны, Отяну остаться.
Когда остались вдвоём, он стал говорить, что ты, мол, Отян, член партии и должен подавать пример, ты получаешь большие деньги, у тебя семья, а если я тебя отчислю, то ты и т.д. Анатолий отвечал совершенно спокойно:
– Мне эти деньги действительно нужны, и платите мне их не Вы, а
Министерство обороны, а прыгаю я не только ради денег, я на гражданке прыгал без них. Что касается моей партийности, не я её компрометирую, а Вы, постоянно оскорбляя всех своими ехидными шуточками и угрозами.
