Дочка Ада как-то незаметно выросла, стала красавицей. Ее с удовольствием снимали в фильмах рядом с мамой. В шестнадцать лет она объявила, что выходит замуж за известного кинооператора Франца Ваймера. Мать не воспротивилась – хорошо помнила себя в этом возрасте и свою глупую, но пылкую любовь к Мише Чехову.
Накануне свадьбы мать и дочь побывали у гадалки, которая предсказала, что брак Ады продлится недолго, что после сорока лет ее ждет «опасность в бесконечности». Ада не поверила ни в одно из предсказаний. А Ольга испугалась: она уже была мистически настроена – сказывалось влияние окружающего мира, Германии, погруженной в мистицизм, – она уже верила в предсказание и в вещие сны, которые так часто ей снились и всегда сбывались.
Ольга Чехова в Германии. Середина 1950-х гг.
Ольге Чеховой уже исполнилось сорок, но выглядела она никак не старше двадцати восьми! Вообще до самой смерти она неизменно выглядела лет на двадцать пять моложе своего истинного возраста. А тогда, в сорок лет, в сорок два, в сорок пять, в фашистской Германии – это был пик ее славы! Открытки с фотографиями фрау Чеховой во всевозможных фантастических туалетах печатались огромными тиражами. В нее влюблялись, влюблялись, влюблялись… Совсем юные, годившиеся ей в сыновья. Слали письма, фотографии.
Началась война – она часто ездила выступать перед солдатами на фронте. На их фронте… Перед их солдатами…
А потом Германия напала на Россию – без объявления войны. Для «сонного царства» русских эмигрантов в Берлине это было хорошей встряской. Одни готовы были немедленно идти в армию, чтобы отомстить большевикам любой ценой, чтобы наконец въехать в Россию на белом коне – пусть даже по пути, проторенному гусеницами немецких танков: эти ненавидели свой народ – народ, который их предал и изгнал! Другие – выражали робкую надежду, что русские поднимутся на борьбу с немцами, а потом скинут и собственных преступных правителей, и они – эмигранты – смогут наконец вернуться: эти вроде бы народ свой любили, но страшно далеки были от него – даже тогда, когда еще жили в России. Но некоторые – очень, очень немногие – действительно любили Россию, русских и готовы были на все, лишь бы помочь стране, которую они по-прежнему считали своей… Этих людей отыскивала советская разведка. И вербовала.
Одной из них стала Ольга Чехова – «Государственная актриса Германии».
Согласно утверждению Павла Анатольевича Судоплатова, Ольгу Чехову завербовал Януш Радзвилл – польский аристократ, завербованный во время пребывания в советском плену. Якобы Чехова сотрудничала с разведкой «на основе доверительных отношений и вербовочных обязательств». Достоверность фактов, изложенных в книге Судоплатова «Лубянка и Кремль», нынче многие ставят под сомнение… Что и немудрено: мало кто в наше время порадуется известию о том, что кто-то из их предков долгое время сотрудничал с «органами», и уж подавно – если речь идет о людях, проживающих ныне за границей, как большинство родственников Ольги Чеховой. Сотрудничество с «органами» теперь – как клеймо, позор на репутации семьи. Хотя всего двадцать лет назад подобным родством гордились бы… Тем более что знаменитая актриса Ольга Чехова, ровно как и знаменитая певица Надежда Плевицкая, помогали «органам» в борьбе не с внутренним, а с внешним врагом!
Ольга Чехова была очень ценным «кадром» для советской разведки. Она была близка к высшей партийной элите – и через нее намеревались организовать покушение на Гитлера. Судоплатов вспоминает об этом подробно и откровенно: «У нас существовал план убийства Гитлера, в соответствии с которым Радзвилл и Ольга Чехова должны были при помощи своих друзей среди немецкой аристократии обеспечить нашим людям доступ к Гитлеру».
Да, все было продумано и подготовлено, ждали только команды из Москвы… Но команда все никак не поступала.
Связь Ольги с разведкой временно оборвалась в 1942 году, после разгрома крупной подпольной организации «Красная капелла», через которую шла связь всех нелегалов с Центром. Тогда она чудом выжила… Чудом никто не назвал ее имени гестапо.
Генерал Павел Судоплатов рассказывал, что после уничтожения «Красной капеллы» в Берлине в Германии «уцелел ряд важных источников информации и агентов влияния… не были скомпрометированы Ольга Чехова и польский князь Януш Радзивилл. Однако отсутствовали надежные связники с ними. Мы создали еще одну автономную группу, которая должна была уничтожить Гитлера и его окружение, если бы они появились в Москве после ее взятия. Эта операция была поручена композитору Книпперу, брату Ольги Чеховой, и его жене Марине Гариковне».
Позже связь с Чеховой и Радзивиллом снова была налажена.
Геринг с женой и Гитлер с Ольгой Чеховой
Забавно, что все в тех же «Застольных разговорах Гитлера» Генри Пикер приводит высказывание фюрера от 10 марта 1942 года: «Я лично никогда не использовал в своих целях разведку и не принимал у себя шпиона. А тем более шпионки. Что-то в этом есть очень грязное! Не только потому, что она по сути проститутка, она делает вид, что испытывает к мужчине чувства, которых нет, и губит его».
Разумеется, это утверждение фальшиво: у Германии была могущественнейшая разведывательная организация – Абвер, в которой служило достаточно женщин. Но куда более забавно то, что фюрер не понимал, насколько он заблуждается, утверждая, что «не принимал у себя ни одной шпионки». Уж одну-то разведчицу точно частенько видели в его обществе, даже фотодокументы сохранились!
Что касается родных Ольги Чеховой, оставшихся в СССР, «русских Книпперов»… Вот что рассказал ее двоюродный брат Владимир Владимирович Книппер в своей книге «Голоса в тишине старого дома»: когда осенью 1941 года немцы стояли уже буквально под Москвой, его отец Владимир Леонардович сжег документ, который еще летом передал ему советник немецкого посольства в СССР доктор Метцгер; в этом документе «на немецком и русском языках было напечатано и заверено печатью, что Нардов-Книппер Владимир Леонардович и члены его семьи – германские подданные и состоят под охраной Германского государства». Владимир Владимирович считает, что доктор Метцгер презентовал Владимиру Леонардовичу сей защитный документ из чистой дружбы – и как истый театрал, из уважения к таланту Нардова-Книппер. Но возможно, этим документом дядю и двоюродного брата обеспечила далекая ныне Ольга Чехова? Впрочем, все равно документ был сожжен. А дядя и двоюродный брат успели эвакуироваться из Москвы как раз перед предполагаемым вторжением немцев.
Как она жила все эти годы – снимаясь, играя в театре, посещая светские вечера, выезжая к солдатам на фронт – и вместе с тем каждый миг ожидая команды? Той самой команды, после которой придется действовать, а действие наверняка приведет к гибели не только ее, но и людей, которых она любила, – мамы, дочери? В каком адском напряжении приходилось ей жить изо дня в день! Какую волю надо иметь, чтобы перенести все это, не изменяя внешней безмятежности! Ведь вокруг царил страшный террор. За любую оплошность, неосторожно сказанное слово людей бросали в тюрьмы, подвергали пыткам, отправляли в лагеря или на гильотину – политических преступников в Германии казнили по старинке: «посредством отделения головы от тела». Казнили близкого друга Ольги – известного оперного певца – и родным прислали счет за расходы на содержание его в тюрьме и погребение тела… Правда, Ольга Чехова была очень, очень популярна, ею восхищался Гитлер, ей прощалось многое, считается даже, что именно в угоду ей немцы не разрушили усадьбу Чехова, хотя дома-музеи Толстого и Тургенева – как и другие культурные памятники – были практически стерты с лица земли. Но тем страшнее была бы расплата, если бы выявилось ее «предательство»!
И при этом она еще находила в себе силы любить. Да, именно в эти страшные годы она встретила свою самую большую любовь. Ее возлюбленный, ее Йеп – он был летчик, капитан Люфтваффе, самых привилегированных войск в немецкой армии, он был веселый и рыжий, он был моложе ее, он играл на фортепьяно, он писал ей поэтические письма… Он ее обожал! К счастью, Йеп сражался с англичанами над Л а Маншем и бомбил английские города, в убийстве ее соплеменников он повинен не был. Это была прекрасная, отчаянная любовь. Любовь перед лицом возможной – близкой – смерти. Он думал – только его смерти… Но она знала: ей грозит не меньшая опасность. Возможно, именно опасность придала силы их чувствам.
