Во исполнение директивы Ставки Черняховский решил встречными ударами 5-й общевойсковой и 5-й гвардейской танковой армий отрезать хейльсбергскую группировку противника от моря и тем самым лишить его возможности получить помощь извне. Это была чрезвычайно трудная задача, так как 5-я гвардейская танковая армия в тот момент по количеству боевых машин равнялась лишь танковой дивизии немцев, а численный состав дивизий армии Крылова в среднем не превышал трех тысяч человек. Немецко-фашистское командование в составе хейльсбергской группировки имело одну моторизованную и две танковые дивизии, в каждой по сто и более танков. С учетом штурмовых орудий у противника было в общей сложности более шестисот бронеединиц и четырнадцать пехотных дивизий численностью более десяти тысяч солдат и офицеров каждая. Кроме того, гитлеровцы мобилизовали в фольксштурм всех мужчин, способных держать оружие.
10 февраля войска фронта в новом составе продолжали штурм хейльсбергского укрепленного района. В этих сложных условиях Черняховский не только сам постоянно выезжал на передний край, но и командный пункт фронта переместил ближе к наступающим войскам. Танковая армия генерала Вольского, сменившего на этом посту П.А. Ротмистрова, и 5-я армия генерала Крылова упорно продвигались навстречу друг другу. Противник, сосредоточив крупные силы на небольшом участке, успевал своевременно закрывать бреши в его обороне. Немецко-фашистское командование, воспользовавшись тем, что наши соединения под Кенигсбергом ослабили активность, перебросило всю авиацию и даже часть дальнобойной артиллерии против войск 3-го Белорусского фронта.
16 февраля Черняховский вернулся в штаб фронта, чтобы уточнить план операции и отдать необходимые распоряжения по подготовке резервов для решающего удара. На командном пункте его ожидала жена, приехавшая из Москвы. После длительного пребывания в поле в февральскую пронизывающую стужу Ивану Даниловичу было особенно радостно войти в теплый дом, встретиться с женой, почувствовать домашний уют.
Дела не ждали, надо было снова ехать в войска.
— Ваня, хватит тебе мерзнуть в шинели! Надень, пожалуйста, бекешу и теплый свитер, — забеспокоилась Анастасия Григорьевна.
— Надену, Тасенька. Не волнуйся! Все будет в порядке. Завтра постарайся, чтобы к моему возвращению подготовили баню с веничком.
— Пожалуйста, будь поосмотрительней!
— Буду, Тасенька!
От взгляда Анастасии Григорьевны не ускользнуло, что муж чем-то угнетен. А Иван Данилович переживал, что войска его несут потери. Сил для наступления явно не хватало. Но он сознавал, что сейчас обстановка требует сосредоточения основных усилий на Берлинском направлении.
Молча надел бекешу, принял из рук жены папаху.
Вошел Комаров.
— Машина подана!
Порученец заметил, что Анастасия Григорьевна встревожена, но, как всегда, старается не показать этого. Сколько уже раз провожала она так мужа, ненадолго приезжавшего с переднего края, и каждый раз отправляла вместе с ним частицу своего сердца.
У Черняховского с приездом жены тоже прибавилось беспокойства. Район командного пункта часто подвергался бомбежкам. После каждого налета Иван Данилович звонил с передовой.
Проводив мужа, Анастасия Григорьевна написала письмо дочери и сыну. Потом прилегла. Со стороны переднего края доносились раскаты артиллерийской канонады, изредка земля сотрясалась от взрывов тяжелых бомб.
В ночь на 18 февраля долго не могла заснуть и дочь полководца Неонила. Вечером она услышала по радио:
«ПРИКАЗ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ 3-ГО БЕЛОРУССКОГО ФРОНТА генералу армии ЧЕРНЯХОВСКОМУ,
НАЧАЛЬНИКУ ШТАБА ФРОНТА генерал-полковнику ПОКРОВСКОМУ
Войска 3-го Белорусского фронта, продолжая сжимать кольцо окружения восточнопрусской группировки противника, штурмом овладели городами Вормдитт и Мельзак — важными узлами коммуникаций и сильными опорными пунктами обороны немцев…
Сегодня, 17 февраля, в 21 час столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 3-го Белорусского фронта, овладевшим названными городами, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.
За отличные боевые действия объявляю благодарность руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях за овладение городами Вормдитт и Мельзак.
Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!»
Весь этот день Черняховский провел в войсках. Продрог, устал, но и не помышлял об отдыхе. Любимой его поговоркой было: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». Наступил ответственный момент: вверенные ему войска полностью окружили город и крепость Кенигсберг. Среди солдат ходила молва, что в День Красной Армии и Военно-Морского Флота генерал армии Черняховский проведет там парад своих войск. Но погода резко ухудшилась, выпал мокрый снег, дороги развезло. Наши войска в этих тяжелых условиях вели упорные бои.
Уже глубокой ночью Черняховский прибыл на командный пункт генерала Крылова. Его здесь ждали. Адъютант командарма хлопотал, подавая ужин.
После ужина обсуждали, как действовать подразделениям при наступлении в сильно укрепленных районах.
— Отыскали ключ к дотам противника? — спросил Черняховский.
— В лоб перестали действовать, не голыми руками берем. Создали в батальонах штурмовые группы: взвод автоматчиков, отделение саперов, противотанковые орудия, пара самоходок или танков, станковый пулемет. Придаем даже тяжелые орудия, бьем по дотам прямой наводкой. Под прикрытием артогня автоматчики и саперы со взрывчаткой ползут к доту, забрасывают амбразуры, подрывают…
— Противник контратакует штурмовые группы?
— Довольно часто. Но местность перед дотами обычно открытая, встречаем гитлеровцев огнем.
— Николай Иванович, когда возможно, лучше, чтобы штурмовые группы не задерживались на дотах, а просачивались между ними, заходили с тыла, окружали.
— Так и поступаем, когда возможно…
Казалось, победа уже совсем близка. Но чем меньше оставалось у фашистов надежд, тем яростнее они сопротивлялись. Каждый день требовал от наших войск все более высоких темпов наступления.
Утром 18 февраля Черняховский снова выехал на передовую, теперь уже в боевые порядки соединений 3-й армии генерала Горбатова.
Комаров позвонил командиру корпуса, в который они собирались ехать, чтобы тот выслал навстречу офицера связи.
На восточной окраине города Мельзак их встретил молодой майор. По району командного пункта корпуса противник вел методический артогонь. Машина Черняховского следовала за машиной майора из штаба корпуса. Кажется, тот не очень уверенно ориентировался в обстановке.
