— Карпаты — не простая горушка,— сказал он.— Это цепь хребтов, простирающихся в глубину более чем на сто километров. Видите, сколько долин и горных рек. Карпаты — серьезная преграда! И тут авиация должна сыграть большую роль.
Петров понимал толк в авиации и по достоинству ценил ее. Он, например, сам лично ставил задачи воздушным разведчикам и выслушивал их доклады. Однажды мы представили ему на утверждение план одной из частных операций. Петров внимательно просмотрел ее, кое-что подчеркнул и дал очень хороший совет.
— Надо же! — одобрительно заметил потом Жданов.— Размах фронта огромный, забот у командующего побольше, чем у нас, а он все же нашел время спокойно разобраться и в наших делах.
Под стать командующему был и начальник политуправления фронта М. М. Пронин. Я научился у него многому, и прежде всего принципиальности в решении вопросов, партийной оценке событий и фактов. Пронин так же, как и Петров, вникал в детали любого дела, которое предстояло решать, взвешивал его во взаимосвязи с другими событиями и такой обстоятельностью подкупал каждого, кто соприкасался с ним по работе.
По делам службы мне довелось заехать в гвардейский истребительный авиационный полк, где заместителем командира по политической части был подполковник И. А. Зуб. Я и раньше слышал об Иване Андреевиче немало хорошего: храбрый летчик, лично сбил четырнадцать вражеских самолетов, награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны и Александра Невского. Отвага и пилотажное мастерство в нем сочетались с прекрасными организаторскими способностями и душевными качествами.
Я бы не сказал, что Иван Андреевич сам вникал в каждую мелочь, хотя, как говорится, политработнику до всего есть дело. Прекрасно зная людей, он умел опереться на них, вовлекал в работу весь партийный актив. Благодаря хорошо поставленной информации он всегда был в курсе происходящих событий в полку, своевременно реагировал на каждое из них.
В день моего приезда там проводилось совещание летного и технического состава. Обсуждались особенности полетов и боевых действий над горной местностью. Ведь наши наземные войска подошли к Карпатам.
Полк, ранее воевавший на Кавказе, уже имел в этом отношении некоторый опыт. Такие асы, как майор Гнидо, капитан Дударь, старшие лейтенанты Ясанис, Карачинский, лейтенант Рейдель, сбили не по одному самолету над горами. Приглашенный на совещание командир штурмовой авиаэскадрильи майор Можейко тоже водил свои экипажи над гористой местностью и успел уничтожить 6 вражеских эшелонов.
Осенью 1944 года полк пополнился большой группой молодых летчиков. Их-то и учили ветераны, чтобы не нести потом напрасных жертв. Отрабатывали особенности ориентировки над районом предстоящих боевых действий, тактику истребителей при ведении группового боя и ряд других важных вопросов.
Послушал я выступавших и подумал: «Дельные советы высказывают, почему бы этот опыт не распространить в других частях?»
После совещания поговорил с подполковником Зубом.
— У нас тут кое-что написано, вроде памятки летчику,— сказал он.— Если подойдет другим, будем только рады.
«Молодец! — подумал я об Иване Андреевиче.— Ведь никто ему не приказывал ни таких совещаний проводить, ни разрабатывать памятку. Сам додумался, увидел, что польза от этого будет немалая».
Памятку я, конечно, взял. Мы ее потом размножили типографским способом и разослали по другим частям. Но этим не ограничились. Опытные летчики Гнидо, Дударь, Ясанис и другие по нашей просьбе почти во всех истребительных авиаполках провели беседы.
Мы обращали внимание летчиков и на то, чтобы они умели хорошо ориентироваться непосредственно в горах и в лесу, на случай, если придется выпрыгнуть. На совещаниях и беседах острее, чем раньше, ставились также вопросы взаимной выручки между авиаторами и бойцами наземных войск. Приводились поучительные примеры.
Вспоминается такой эпизод. Герой Советского Союза старший лейтенант С. Г. Глинкин во главе пятерки «лавочкиных» прикрывал штурмовиков. Внезапно из-за облаков его атаковали два «мессершмитта». Пуля пробила летчику ногу, самолет загорелся.
Глинкин устремился вслед за атаковавшим его фашистом, догнал «мессера» и винтом отрубил ему хвостовое оперение. Тот сразу же свалился в пике и врезался в землю. Советскому летчику с трудом удалось сбросить фонарь и выпрыгнуть из охваченной пламенем кабины.
Приземлился он на ничейной полосе, в ста метрах от вражеских позиций. Немцы бросились к месту приземления парашютиста, чтобы захватить его живым. Но наши пехотинцы открыли дружный огонь из пулеметов, автоматов и минометов. А в это время несколько смельчаков унесли летчика.
Узнав об этом, мы написали командиру стрелковой части благодарственное письмо. Оно заканчивалось словами: «Пусть дружба и взаимная выручка между нашими войсками крепнет и развивается. В этом — залог победы над врагом».
Хорошо помогала летчикам знакомиться с характером боевых действий в горах армейская газета. Она опубликовала письмо младшего лейтенанта Белова, которого в первом же полете постигла неудача: плохо ориентируясь на местности, он не смог отыскать цель. «Как правильно действовать в горах?» — спрашивал Белов.
На его вопрос откликнулись многие ветераны армии, в том числе и участники боев за Карпаты. На страницах газеты состоялся полезный разговор о путях повышения боеготовности подразделений, тактике действий истребителей, штурмовиков, бомбардировщиков. Свои суждения люди подкрепляли примерами из боевой практики.
Перед Карпатско-Ужгородской операцией мы имели 241 штурмовик, 256 истребителей, 82 бомбардировщика, 47 самолетов-разведчиков. Это была, конечно, внушительная сила, если учесть, что противник мог противопоставить нам примерно 230 самолетов. Мы хорошо знали, на каких аэродромах базируется его авиация, сколько боевых машин на каждом из них, каких типов. Разведка работала неплохо.
9 сентября 1944 года началось наступление войск 4-го Украинского фронта. 8-я воздушная армия прикрывала наступавших с воздуха. Для этой цели было запланировано 200 самолето-вылетов.
Но погода, как на зло, испортилась. Днем и ночью шли дожди, горы закрыла сплошная облачность. Ни о каких боевых вылетах, тем более самолетов-штурмовиков, и говорить не приходилось. Только 13 сентября во второй половине дня дождь прекратился, видимость несколько улучшилась. На аэродромах весело загудели моторы.
И тут, как по заказу, поступил сигнал о вылете. 155-я стрелковая дивизия натолкнулась на сильный артиллерийский и минометный огонь, прорвать вражескую оборону с ходу не смогла. Своих сил для подавления огневого сопротивления противника у командира не оказалось. Не всякую пушку протащишь по узким горным дорогам! И комдив обратился за помощью к летчикам.
