К счастью, на Барди-беке была одежда царевича, и он показал ее моему отцу и сказан: «Этот ханат ваш покорный слуга получил в подарок от царевича».
Его Величество велел ему подойти поближе и попросил: «Дай мне взглянуть, какого он роста и насколько он вырос» – и продолжил расспросы о том, когда прибудет царевич».
Беспокойство об отсутствующем сыне сменилось тревогой за будущее старших сестер Гульбадан, и падишах тотчас же назвал имена двух полководцев, которых предназначал им в мужья, предварительно посоветовавшись с Ханзаде и убедившись, что она одобряет его выбор.
«Тем временем его болезнь, сопровождавшаяся нарывами, становилась все тяжелее. Врачи посоветовались между собой и сказали нам, что их лекарства не приносят пользы и нам следует уповать на милость всесильного Господа. Каждый день ему становилось все хуже, и его лицо изменялось.
Настал день, когда он призвал своих приближенных и сказал им следующее: «Сердце давно подсказывало мне, что следует передать престол царевичу Хумаюну и удалиться от дел, обосновавшись в Золотом Саду. Божьей милостью я был щедро награжден судьбой, однако это мое желание осталось неисполненным. Теперь, когда моя болезнь затянулась, я поручаю вам провозгласить моим преемником Хумаюна. Храните ему верность. Будьте единодушны. Верю, что, Божьей милостью, он изменит свое поведение к лучшему».
Затем он остался с Хумаюном и сказал ему: «Я поручаю тебе заботы о твоих братьях. Будь к ним справедлив, как и ко всему народу».
Когда домочадцы и все, кто жил в гареме, услышали об этих словах, мы были ошеломлены, принялись плакать и скорбеть.
Три дня спустя он покинул этот мир и переселился в небесные чертоги. Его смерть произошла в субботу [25 декабря 1530 года].
Позвали Любимую Госпожу и наших матерей, сказав, что пришли врачи. Мы все поднялись. Нас, наших матерей и царевен отвезли в большой дворец… в этот день скорби каждая хотела забиться в какой-нибудь укромный уголок».
Из воспоминаний Гульбадан известно, что в течение некоторого времени смерть Бабура держали в тайне, поскольку домочадцы и знатные беки опасались волнений в народе. «Правитель Хинда Ара-иш-хан, – вспоминает Гульбадан, – сказал всем нам: «Нельзя держать его смерть в тайне, поскольку, заподозрив несчастье с государем Хиндустана, простой народ начнет по своему обыкновению предаваться грабежам и бесчинствам. Да не допустит Господь, чтобы они подняли руку на жилища ничего не подозревающих моголов. Будет лучше, если мы оденем кого-нибудь в красные одежды и, посадив на слона, поручим ему оповестить народ, что падишах Бабур удалился от своих трудов и избрал удел дервиша, передав престол Хумаюну».
Так и было сделано. Судя по всему, Хумаюна не было в Агре в момент смерти отца. Но уже через три дня он вышел к народу в Золотом Саду и, согласно обычаю, бросан собравшейся толпе деньги, истратив таким образом немалую сумму. Из этого можно заключить, что вопрос о преемнике был решен. Великие эмиры остались верны традициям, благодаря которым и сам Бабур в свое время взошел на андижанский престол. Народ Хиндустана против их выбора не возражал. В конце концов, появился и Хиндал, которого с таким нетерпением ожидал Бабур. Камран вместе с Ходжой Каланом, написавшим скорбную оду на смерть своего государя, не оставил своего поста в Кабуле. Под умелым и решительным руководством Ханзаде семейство поначалу дружно держанось вместе, а Хумаюн строго следовал заветам, которые его отец оставил своим сыновьям. Лишь Халифа, в течение последнего времени находившийся под подозрением, в один прекрасный день исчез в неизвестном направлении, хотя его сыновья по-прежнему продолжали нести государственную службу.
Судя по летописным источникам, в давно минувшем шестнадцатом веке ни Азия, ни Европа не знали других случаев подобной сплоченности правящей фамилии и ее единодушия с влиятельными вельможами. Разногласия, начавшиеся между Камраном и Хумаюном несколько лет спустя, а также мятеж в Хиндустане, возглавляемый умным и опасным Шер-шахом, привели к бегству падишаха из страны – сначала в Кабул, а затем в Персию, ко двору шаха Тахмаспа Сефеви. Гульбадан, возвращенная своей матери, сопровождала падишаха в скитаниях и незадолго до его кончины вместе с ним вернулась в Агру, где и написала «Хумаюн-наме» – историю жизни своего отца и сводного брата, первых представителей династии Великих Моголов Индии.
Не совсем обычна и история могилы Бабура. Его тело предали погребению в саду Агры, напротив того места, где позднее был возведен Тадж-Махан. Здесь в течение последующих девяти лет и находилась его усыпальница. Однако, судя по всему, еще при жизни Бабур дал указания на этот счет Ходже Калану или кому-то другому, поскольку, спустя некоторое время после бегства Хумаюна и его двора из Хиндустана, в Агре появилась Биби Мубарика, потребовавшая выдать ей прах ее супруга и сопроводившая его через горные перевалы в Кабул. Там, возле «Ступеней», где так любил отдыхать падишах, была воздвигнута новая усыпальница, от которой открывался вид на каменную крепость и заснеженные вершины Пагмана. Неподалеку от надгробной плиты протекал ручеек, впадавший в реку.
Сейчас над плитой сооружен навес, опирающийся на стройные каменные колонны, однако раньше она находилась под открытым небом. Шах-Джахан выстроил на склоне горы небольшую мечеть, а Джахангир[58] установил мраморную плиту с надписью. Из современного Кабула вид на серые камни скалы, заросшие лишайником и цветущим кустарником, скрыт деревьями и горной крепостью. Этот сад называется просто Могилой Бабура и служит излюбленным местом отдыха жителей Кабула.
Тридцать шесть из сорока восьми отпущенных ему лет жизни Бабур провел у руля своего государства. Двадцать лет он сражался, пытаясь вернуть себе самаркандский престол, но в конце концов основал в Индии собственную новую империю, хотя и не дожил до эпохи ее расцвета и наибольшего могущества. Империя Великих Моголов окончательно сложилась лишь после 1556 года, когда на ее престол взошел его внук Акбар, однако именно во время его правления государство встало на путь, предначертанный Бабуром.
Следуя этим путем, государство, прославившееся вошедшим в поговорку богатством Великих Моголов, во многом опередило свою эпоху.
Тигр провел черту по линии горного барьера и, разделив Индию надвое, соединил Кабул и Кашмир с реками Пенджаба и бассейном Ганга, положив конец феодальной гегемонии султанов Лоди и царей Раджпута, а заодно и конфликтам на почве религии. Он восстановил единовластие, в котором Индия нуждалась долгие годы. Его государство отвернулось от прошлого и смотрело в будущее, сохранив при этом местные традиции и экономику. Государственная власть была сосредоточена в руках придворных министров, над которыми стоял сам монарх, оставлявший за собой право выносить суждения о деятельности своей администрации, поэтому подданные могли обратиться к нему и оспорить решения местных правителей. В Акбаре, так же как и в Бабуре, ощущался дух царя-каландара.
