Выделяется по своему мастерству сцена любовного объяснения этих двух глубоко несчастных людей, потянувшихся друг к другу. Она и боится его, и тянется к нему. Но не долго они оставались наедине; Устин, внимательно следивший за ними, подсылает жену Фрола Степаниду.
Здесь три человека предстают в своем истинном свете: нечего скрывать, можно высказать все, что думаешь, чувствуешь. И вот две женщины, до тех пор с неприязнью смотревшие друг на друга, поддавшись своим чувствам, налетевшим как снежная лавина и смявшим все преграды, возведенные разумом, после невольно вырвавшихся слов Клавдии: «За что ты меня коришь?» – вместе расплакались, обнявшись, по-женски, смывая с себя наболевшее.
Люди примечали, что Фрол что-то вроде прячет в себе от людского взгляда. А что – никто не знал, не догадывался. Да и как отнестись к Фролу, не каждый знал. Фрол весь словно соткан из противоречий. Сам по себе он добрый, душевный, по-своему благородный человек. Много хороших дел числится за ним. В нем теплится живая душа.
Вот два человека смотрят на Фрола, сбрасывающего пахучие пласты сена со своих поветей. Петру Смирнову, приезжему журналисту, он кажется «зверем», «жуликом», «спекулянтом», готовым поднажиться на бескормице, а Захар Большаков, всю жизнь проживший с Фролом и хорошо знавший его, сомневается в том, что Фрол может использовать бескормицу в корыстных целях.
Один судит человека по внешним признакам, другой исходит из знания человеческого характера. Не верит Захар Большаков, что Фрол может продавать сено в такое тяжелое для колхоза время. Петр Смирнов после первой же встречи с Фролом готов того уничтожить, растоптать как врага, а когда узнает, что Фрол – полный кавалер орденов Славы, теряется, слабеет от сердечного приступа, подкатившего к нему.
Надо отделять внешнее от внутреннего. Внешне Фрол всегда угрюм, едко ироничен. Глядит всегда исподлобья. «Но едва примется за работу – преображается весь...», «сделает на совесть». А другой человек с готовностью приступает к делу, выполняет его тоже вроде на совесть, но делает это все только «для виду». Именно Фрол обратил внимание, что в новой школе окна очень узкие и ребята могут испортить себе глаза при таком освещении. Именно он спас от пожара тридцать свиней, «по тем временам – богатство». Захар Большаков, «несмотря ни на что», давно готов поставить его бригадиром, но Фрол сам не хочет этого доверия.
Петр Смирнов все еще готов напечатать о нем заметку под заглавием «Рвач и спекулянт», а Захар останавливает его порыв: «Понимаешь, Петр Иванович, что-то происходит в его душе. И, видимо, давно. У меня такое впечатление, будто у него внутри то затягивается, то опять начинает кровоточить какая-то рана. Но какая? Что с ним произошло? Не знаю. Будто бы ничего такого, никакой особой беды с ним не приключилось – ведь всю жизнь на моих глазах прожил. А поговорить с ним по душам – невозможно». «С чудинкой человек» – так о Фроле отзывается и Филимон Колесников. «Везти везет, а голову всю жизнь набок, как пристяжная...», «глаза от людей воротит». С чудинкой человек не страшен. У каждого человека своя чудинка. «Иначе тихая жизнь была бы, как стоячее болото. Только когда непонятно, что за чудинка, отчего она, беспокойно как-то».
Видимо, это и есть основная мысль романа. Человек может быть «сверху тих, а снутри лих». А может и наоборот. Так что сложнее природы человеческой ничего нет в жизни.
Фрол Курганов несет в себе безысходную тоску. Он ненавидит самого себя. Ему стыдно, что он ходит по земле, пользуется ее дарами, ему как будто легче, когда он видит людскую неприязнь к себе. Эта неприязнь – как возмездие за те проступки перед народом, которые он совершает по наущению Устина Морозова, и она, как тяжкий крест, давит на Фрола. Только освобождаясь от этого гнетущего чувства, он поступает свободно, без подсказки. Вот и сено на колхозный двор привез по своей личной инициативе, тем самым собственным примером указал выход из труднейшего положения. Но ему не нужна благодарность. Его поступок бескорыстен, это совершает он по велению души, а не для виду, как Устин. Лютой ненавистью ненавидит он людей, сущность которых расходится с внешними формами их поведения. За то же ненавидит и себя. Хочет, чтоб и другие не ошибались в нем, чтоб ненавидели. Тогда легче на душе становится. Но не хочет, чтоб к нему в душу лезли, расспрашивали. Не хочет, чтоб Устин Морозов убил Петра Смирнова, ставшего опасным для всей затаившейся в Зеленом доле банды, и посылает вслед за ним Митьку.
Фрол-то знает жизненные цели Устина, его философию. «Каждый вонюч в душе, если разобраться» – такова философия Устина, так думает он о людях. Этим же оправдывает и самого себя. Он думает, что Фрола держит в железных руках, «осилил... навсегда». А не понимает, что возникшее чувство к Клавдии заставило Фрола пересмотреть всю свою жизнь, взглянуть на нее со стороны.
Сцена встречи Устина и Фрола написана превосходно. Устин вызвал Фрола для того, чтобы дать ему наставления, как себя вести в дальнейшем. Ситуация сложная, к Устину и Пистимее стали присматриваться внимательнее. Ловчить стало труднее. Устин спокоен, требователен, деловит, смотрит на Фрола «так, как лесоруб, наверное, смотрит на дерево, прикидывая, с какого боку удобнее и легче его срубить». Даже чуть-чуть насмешлив, ироничен. Он знает свою силу, свое влияние на Фрола. Из его рук вырваться невозможно. Так было много лет. «Много кой-чего» делал Фрол по воле Устина. Но в их столкновении выясняется, что не Устин осилил Фрола, а «другая сила». И как только Фрол дал это понять Устину, тот забеспокоился. От уверенности, что он властвует над Фролом, не осталось и следа. Он становится раздражительным, беспокойство входит в его душу. Уж если Фрол, которого он крепко держал в своих руках, выходит из-под его подчинения, значит, дело плохо.
Фрол на этот раз на голову выше своего противника. Он виноват, он совершил ошибку. Страданиями он искупает свою вину и перед народом. И неведома сила, одолевшая его, – этот стыд перед народом, перед Захаром, перед своими односельчанами, перед сыном Митькой. Не мог он признаться в своей вине, не мог преодолеть в себе стыд за совершенное. «Грех да позор как дозор – нести надо». Вот всю жизнь он и несет в себе этот грех, мучается, страдает, а позором смыть его нет сил. Он люто ненавидит Устина и Пистимею, которые «давно мутят воду» здесь. «Только Светлиху вон... не испоганишь ведром помоев».
Он все думал, как не испортить Митьку своим позором, своим раскаянием он боялся навлечь на него беду. А получилось как раз наоборот. Митька пошел по неверной дорожке, по дорожке нравственного предательства. Все время занятый своими внутренними противоречиями, он и не заметил, что Митька вырос совсем не таким, каким отец хотел бы его видеть. Редко вмешивался он в воспитание сына, всецело передоверив его жене. А Степанида заботой, нежностью незаметно лепила из него человека, способного ради своей корысти и выгоды пойти на подлость и обман. «Выйти в люди» – вот что стало главной мечтой Дмитрия Курганова. И все давалось ему легко. Служба в армии, работа в поле, везде он на виду, всюду он стремится быть первым. К тому же – приятная внешность. Недаром его называют «броским парнем». Но успех вскружил ему голову. В нем все чаще проявляются черты зазнайства, самоуверенности, самодовольства. Митька – сложный, противоречивый характер: до хрипоты может спорить, что ему начислили меньше, чем положено, а на другой день бескорыстно работает в кузнице; он может бросить работу с присказкой: «работа дураков любит», – и тут же через несколько минут снова взяться за вилы и пойти, как машина, разбрасывать стожки сена на удивление собравшимся колхозникам. Полюбил Иринку Шатрову, но, чтобы досадить ей и подчеркнуть свою независимость и молодечество, может обнимать на ее глазах Варьку Морозову. Во всех поступках и действиях Митьки проявлялась его неуемная, озорная и щедрая натура. Но он мало думает о том, как отзовутся его поступки на судьбах других людей. Он с помощью матери избежал ответственности за свою подлость и обман по отношению к Зине. От всех своих односельчан скрыл, что стал отцом ребенка Зины. Скрыл от отца, нахально отказался говорить об этом с Захаром Большаковым. Митька говорит о своем отцовстве только тогда, когда Фрол перешел к Клавдии, перешел открыто, честно, в надежде на последнее счастье. Но беда еще более горькая, тяжелая надвинулась с той стороны, откуда ее и не ждали. Фрол узнал то, чего больше всего боялся: виновник трагических переживаний Зины Никулиной все-таки Митька. Из-за Митьки в Озерках оказалась Зина, впуталась там в секту иеговистов, стала «богородицей» Григория, наложницей Семена Прокудина, послушным орудием в руках ловких авантюристов. И дальнейшие события – следствие этой роковой ошибки. Братья и сестры во Христе отомстили Зине за отступничество – украли сына, и она ради его спасения вернулась в секту иеговистов: «...как же мне тяжело тут и муторно, – писала Зина Митьке, – но это ничего, скоро сойдет благоденствие на меня. Хоть тело мое сейчас страдает, но умом я понимаю, что скоро... скоро сойдет. Только бы вытерпеть все божьи испытания. А послал мне бог за отступничество мое и хулу на него распятие на святом кресте. Ничего, Митька, некоторые, кто искренне раскаивается, выдерживают и такое испытание. И во мне силы прибывают, это я чувствую, потому что раскаялась. И готовлюсь... Пишу тебе только потому, чтобы ты не беспокоился за сыночка. Он жив и здоров. Я поняла, что должна его отдать в служение господу. Наша святая матерь говорит, что за это мне простится половина грехов...»
