Первый отряд за два дня сделал переход больше 120 км через горы на Хару, и неожиданно напал на батальон гоминьдановцев. Китайцы, не приняв боя, разбежались. Захватив оружие и снаряжение, отряд 30 января вернулся на Убулун. Отряд Галданова, сделав рейд на Улясутайский тракт, не встретил китайских войск, но захватил табуны коней китайской кавалерии и пригнал 31 января на Убулун больше 1000 отличных коней.
26 января был отправлен дивизион под командой Нечаева в сторону каменноугольных копий Налайхи с тем, чтобы он сбил сторожевое охранение китайцев и отогнал их к дефиле. А дальше до подхода главных сил оставался бы перед позициями у Мадачана — Богдо-улы и ежедневно ночью тревожил бы китайцев, приучая их к несерьезности наступления.
29 января в Убулун прибыл от Богдо-гэгэна важный лама. Он привез генералу Унгерну благословение на изгнание китайцев из Монголии. Оно написано было на ярко-желтом шелке с приложением личной печати. Он же на словах передал распоряжение и план похитить Богдо-гэгэна из-под ареста китайцев, каковой план Унгерн принял и для выполнения его назначил дивизион Тубанова. Для выполнения столь важной задачи хорунжий Тубанов вышел с Убулуна 31 января в сопровождении ламы.
31 января генерал Унгерн еще раз осмотрел сотни, нашел все в порядке и всем был доволен. Дивизион чахар Найден-гуна оставил в тылу, поручив ему охрану тыла и наблюдение за путями Урга — Хайлар и Урга — Калган. В поход брали вьючный верблюжий обоз. Колесный обоз отправлен был на Тэрэлдж.
Второй периодДля наступления и взятия Урги генерал Унгерн фактически располагал не больше, чем 900 бойцами. Согласно диспозиции, для боя в ночь с 31 января на 1 февраля есаул Хоботов с 3 сотнями двинулся на север, перевалил горы и рано утром 1 февраля появился на возвышенности Баян — Дзурх.
В ночь на 1 февраля вышла из Убулуна одна сотня монгол на юго-западный склон Богдо-улы. Сотня должна оставаться на месте до особого распоряжения.
Главные силы под командованием Резухина 1 февраля в 3 часа дня появились перед главными позициями мадачанского дефиле и к вечеру сбили китайские части с позиции Малого Мадачана. Китайцы отступили на главные позиции Большой Мадачан — Богдо-ула.
За 1 февраля есаул Хоботов выбил китайцев из Худжир-Бушунских казарм. Они бежали в Маймачен. В ночь на 2 февраля Хоботов получил подкрепление — 2 пушки и 2 пулемета с приказом повести энергичное наступление на радиостанцию и занять ее.
Рано утром 2 февраля генерал Резухин повел наступление на главные позиции китайцев, оборонявших дефиле. Бой был упорный. Нехватка сил сказывалась на всех пунктах. Превосходство в силах и технике китайцев было на всех пунктах атаки.
Успех боя решил поручик Плясунов. Еще до света Резухин приказал Плясунову с сотней постараться обойти правый фланг позиций китайцев, занимавших сильные позиции по юго-восточному склону Богдо-улы. Плясунов задание выполнил блестяще. Он на рассвете провел сотню к западу от китайских позиций, у них в тылу, и утвердился на высоте № 3, с которой и открыл огонь по тылам и флангу от сопок №№ 1 и 2. Китайцы вынуждены были очищать сопки № 1 и 2, а за ними отступили и с позиции Большого Мадачана. Еще до наступления темноты сотни разместились на ночлег в рабочих казармах Мадачана. Есаул Хоботов за 2 февраля, перейдя речонку Улятуйку, занял высоты к северу от Маймачена и здесь оставался.
Тем временем дивизион хорунжего Тубанова достиг Малого Хурэ, что приютился на южном склоне Богдо-улы. Ночью со 2 на 3 февраля сотня перевалила через Богдо-улу и произвела сильный шум, напав на спавший китайский охранный батальон в ставке Богдо-гэгэна. Китайцы в панике метались по Хурэ, ища убежище. Тибетцы, пользуясь паникой китайцев, усадили Богдо-гэгэна с семьей в карету и увезли вверх по руслу замерзшей речонки, но вынуждены были скоро бросить карету, высоких особ пересадить на коней и благополучно доставить их в Малый Хурэ. Заняв позицию на вершине Богдо-улы, охраняя Богдо-гэгэна от китайцев, они перевалили на южный склон Богдо-улы. Рано утром 3 февраля весть о том, что Богдо-гэгэн освобожден унгерновцами из китайского плена, с неимоверной быстротой улетела далеко за пределы Урги и произвела огромное впечатление на монгол и китайцев.
Взятие Урги Р. Ф. Унгерном.
В ночь со 2 на 3 и с 3 на 453 февраля по хребтам Богдо-ула, Мадачан, Баян-Дзурх и отрогам Мафуски запылали сотни костров. Генерал Унгерн всю ночь со 2 на 3 скакал по всем пунктам расположения своих войск. Загнал не одного коня.
3 февраля Азиатская конная дивизия не вела никаких наступательных операций, вопреки здравому смыслу и военной истине: порыв не терпит перерыва. Одни унгерновцы объясняют бездействие “желанием генерала Унгерна дать людям и коням “передышку”, другие утверждают, что “ламы нагадали” Унгерну, что 3 февраля “несчастливый” день для наступления, а наступать он должен 4 февраля и предсказывали ему победу”. Эта версия имеет под собою полное основание[56].
Что же делали китайские генералы Го и Ма в Урге? Не преувеличиваю, в их распоряжении в Урге было 3 пехотных полка по 9 рот — 4000 гаминов, 1 кавалерийская дивизия генерала Го — 2900 сабель, 3 батареи по 6 орудий — 18 орудий, 3 пулеметных роты — 72 пулемета. Гамины были хорошо одеты, вооружены. Жалование им было уплачено. Это были войска генерала Сюя и считались лучшими в Китае.
Занятие унгерновцами Мадачанского дефиле, увоз Богдо-гэгэна и бесчисленные костры, опоясавшие Ургу с трех сторон, произвели угнетающее впечатление на всех китайских начальников. На совете, собранном у генерала Чэнь И, все китайские войсковые начальники высказались о невозможности задержаться в Урге и необходимости отойти на север и через Маймачен — Кяхтинский — Верхнеудинск уходить в Маньчжурию.
В ночь с 3 на 4 февраля (в 1 час ночи) отряд генерала Резухина, двигаясь на север, перешел по льду через Толу около Консульской летней дачи, ведя коней в поводу Большую опасность представляло фланговое движение восточнее Маймачена, на расстоянии 1000–1200 шагов от глинобитных стен Маймачена, откуда растянувшуюся колонну так легко было засыпать огнем артиллерии и пулеметов. Колонна двигалась по обледенелому полю, от р. Улятуйки. Но китайцы спали, а караул прозевал движущуюся в темноте колонну. Она двигалась без ошибки на большой костер, где стоял есаул Хоботов.
В 5 часов утра все унгерновское войско, до 900 бойцов, стояло севернее боевых казарм в 400–500 шагах от северного фаса. Здесь спокойно спало около 2000 гаминов — пехотинцев. Ворота импани были закрыты. Внешний караул у северных ворот тихо был унгерновцами “ликвидирован”.
