Я УШЛА от мастера Да. Как ни странно, это причинило мне невероятную боль. Мне казалось, что в одиночестве я могу упустить последнюю возможность отдаться Божественному и потеряю связь с потоком благодати. Мне не хотелось нарушать обет, вновь данный с полной серьезностью. Я приняла близко к сердцу слова о том, что мастер Да чувствует каждое нарушение обетов, испытывает глубокую печаль и страдает от отказа принять в дар его мудрость.
У меня разболелись плечи, на которых я несла груз печали, связанной с уходом от мастера Да и с виной за предательство Джека. Я плакала от боли и отчаянно искала пути лечения. Услыхав о Томе, уникальном целителе, прибывавшем на несколько дней из Перта в Денмарк, я отправилась на встречу с ним.
Когда я легла на лечебный стол, Том мягко коснулся моей кожи, и по моему телу распространилась волна успокоения. На глаза навернулись слезы: уже очень давно я не испытывала блаженства, которое дарит свободно текущая энергия. Простое и быстрое прикосновение к шее и позвонкам дало мне понять, чего я была лишена, – ощущение напоминало любовь и принятие себя.
Я прекрасно осознавала свои ошибки, к примеру, неудачу в качестве последовательницы Ади Да в том, что касается простейших правил питания. Заваривая себе чай, я чувствовала себя виноватой. Я испытывала вину, когда ела масло, яйца, мед или, того хуже, шоколад и пила кофе с взбитыми сливками! Дни напролет я только и думала о том, выполняю ли я правила, хотя следовала им крайне редко.
«Итак, – довольно громко сказал Том, будто угадав мои мысли, – в вас происходит серьезная борьба. И все ее последствия остаются внутри».
Очень проницательно, подумала я, вспомнив о медиуме, недавно сказавшем мне почти то же самое: «Вы сражаетесь и не собираетесь отступать».
«У вас прекрасная душа, – спокойно продолжал Том, а я, лежа на столе, внимательно прислушивалась к его словам. – Почему вы не показываете снаружи, какая вы внутри?» Я удивилась, поскольку считала, что во мне нет ничего особенного. Том сказал: «Ваша душа обладает очень быстрыми и тонкими вибрациями. Она не похожа на остальные души, поэтому вас никто не видит. И не потому, что не хочет – просто большинство людей поистине неспособно на это, вы находитесь вне поля их зрения. Всю свою жизнь вы проводите подобно невидимке».
Мне хотелось разрыдаться от счастья, что наконец-то меня заметил хотя бы Том. И он не упомянул дьявола.
«У вас чрезвычайно нежная душа», – тихо произнес Том, в то время как его пальцы едва касались моего тела. Он продолжал говорить: «Душа и разум отличаются. Они обладают разными вибрациями. Вибрации разума в вашем случае не слишком развиты. Но их можно развить». «Моя работа, – добавил он, – помогать таким, как вы, разобраться, кто они есть на самом деле».
После этих слов я почувствовала глубокую уверенность в себе и эмоциональную поддержку. Приятно было услышать впервые за долгое время, что я не такая неудачница, какой себя считала. Том не пытался сделать мне приятное. Когда я произнесла: «Очень одиноко, когда тебя не видят», – он немедленно отреагировал. «Нет, – твердо сказал он. – Это не совсем так. Это лишь эмоциональная потребность. Если вы не будете реа– лизовывать себя через эмоции, то обретете себя с Богом и будете счастливы. Вы никогда не будете чувствовать себя одинокой».
Лежа на столе, я мысленно вернулась к тому, что мне сказали: знать, кто вы есть на самом деле. Но как это сделать?
Том был прирожденный телепат; он услышал мои мысли и сказал: «Это невозможно вычислить. У вас высокая чувствительность и сильный интеллект, поэтому ваше сознание стремится все знать. Вам необходимо почувствовать изнутри, как проявить свое истинное «я»».
Казалось, энергии моего тела под руками Тома полностью перестраиваются. Я почувствовала приятное расслабление и невероятное ощущение любви, напоминающее благодатные прежние времена, а боль в плечах, шее и спине начала исчезать.
«Почему вы так критичны по отношению к себе? – спросил Том, затронув основную мою проблему. – Вы постоянно себя оцениваете».
Том имел в виду строгий родительский голос, никогда не оставлявший меня в покое, так же, как преподобная мать-настоятельница в полном облачении и всевидящее око критичного Бога.
На глаза у меня навернулись слезы признательности, облегчения и радости. Я почувствовала, что принимаю себя такой, какая я есть, мне показалось, будто я вышла из тюрьмы на волю. Так вот с чего мне надо было начать – с принятия самой себя! Я не стала мудрее, не стала более развитой духовно и не нуждалась в этом. Такова была моя реальность! Мне хотелось начать налаживать отношения с жизнью. Я поблагодарила Тома. Какое счастье, что он возник у меня на пути именно тогда, когда я так отчаянно в нем нуждалась.
Ничто не лучше и не хуже – мысль делает это таковым, писал Шекспир. Несколько лет назад в процессе работы с Геей я впервые услышала это утверждение. Зло оказалось всеобъемлющей любовью. Однако тогда я была слишком незрелой, чтобы оценить такой невероятный подарок. Лишь теперь я могла насладиться этой удивительной истиной.
Ты просила об этом, Карла
ШЕЛ 1994 ГОД. Мне исполнилось пятьдесят семь лет, а я только начинала учить свой первый настоящий урок – принятие самой себя. Почему мне понадобилось так много времени, чтобы осознать столь простую вещь? Религия моего детства, постоянно напоминавшая о грехе, наказании, вине и уничижении, скрыла эту мысль, погребла в бессознательном, где найти ее было сложнее всего. Смогли бы католические иерархи контролировать людей, не сея в их душах зерна всеобъемлющего чувства вины? Если католики не будут испытывать постоянной потребности в прощении, в одобрении своего «Отца», то им незачем будет так часто ходить в церковь, и нужна ли будет церковь как таковая? Пойдут ли они на исповедь, будут ли по-прежнему уважать тех, кто учит, что правильно, а что нет (при этом делая акцент в основном на последнем), и по-особому относиться к ним, и, что важнее всего, будут ли они отдавать деньги, чтобы вся эта машина работала?
Легко обвинять во всем религию. Но часть вины лежала и на мне: я не была готова к честности. Я слишком боялась встретиться с истиной. А что изменилось теперь, когда я начала ее видеть? Могу сказать, основываясь на собственном опыте: честность – лучший экзорцист.
Я поняла, что без честности нет подлинной духовной жизни. Все беспокойства, связанные с тем, чтобы быть хорошим в глазах Бога, других или ради собственного раздутого эго, не имеют ничего общего с духовной жизнью. Казалось, меня подняли с минного поля, которое я по ошибке принимала за дорогу, и поставили на новый, странный путь, к которому еще не привыкли мои ноги и глаза.
