Немедленно вспомнив о негодяе де Лонэ, я бросился к книге цифр, с которой не расстаюсь вот уже 20 лет, и совместил каждую букву имени коменданта с особым шифром… и везде получился ноль. А это означало, что де Лонэ простился с головой.
Я решаю проверить и беру чудесную бутылку. Некогда я совершил путешествие в край, где проживало армянское племя Tzaniens; там я познакомился с тамошним 188-летним розенкрейцером, выглядевшим не более чем на 60 лет. Человек сей подарил мне бутылку и сказал, что, если подогреть содержащуюся в ней жидкость, из горлышка начнет подниматься пар, который постепенно обретет форму того, о ком или о чем ты хочешь узнать. Я нагрел бутылку и вскоре над ней в облачке пара возник красный призрак без головы, в коем я опознал де Лонэ.
В Тироле о падении Бастилии узнали только 15-го вечером.
Ну и где сейчас те министры, что швырнули меня в эту гнусную крепость, а в оправдание свое заявили, что я ввел их в заблуждение своей родословной? При чем здесь мое рождение и камера в Бастилии? Да будь я хоть сыном ужа и гадюки, это не повод сажать в Бастилию! О, гнусные чудовища, душившие и Францию, и ее короля, лучшего из королей. Как только он мог им доверять?! Ведь это они хотели установить во Франции демономанию, единственный способ правления, о котором не упоминает Монтескье. Так разве теперь я не могу просить у Национального собрания возмещения ущерба? Бедный Калиостро! Тебя ограбили, обворовали! Напрасно ты станешь искать на развалинах Бастилии свои алмазы и золото, они могут быть только в шкатулке у де Лонэ. Я не был на свадьбе в Кане Галилейской, но я приеду на свадьбу, которою сыграет парижский народ со свободой. Обручение уже состоялось, брачный контракт подписан. А будущие поколения не устанут повторять, что отпраздновали эту свадьбу в царство Людовика XVI, лучшего из королей, когда министерский деспотизм рухнул вместе с падением Бастилии»9.
Автор «Пророчеств…», без сомнения, был прекрасно осведомлен о сильной неприязни Калиостро к де Лонэ. Как, впрочем, и автор иронического «Завещания де Лонэ»[73], где комендант Бастилии оставлял на память «бедняге Калиостро» великолепную табакерку, кою он забрал себе при обыске его жилища. В революционной Франции имя Калиостро все еще оставалось на слуху, и это не могло не беспокоить папскую полицию, особенно в связи с развитием событий в этой стране, где осенью Национальное собрание отменило церковную десятину, а затем издало декрет о передаче церковного имущества нации.
В папскую канцелярию поступил отчет о сеансе духовидения, во время которого «чернокнижник Калиостро» увидел «страшные картины, подрывавшие основы французской монархии». Отчет был составлен на основании рассказа аббата Луки Антонио Бенедетти, лично присутствовавшего на вышеуказанном сеансе, состоявшемся на вилле Мальта. «Мы прибыли около двух часов ночи, — писал Бенедетти. — Лакей, посмотрев на наши приглашения, ввел нас в ярко освещенную комнату; стены ее украшали эмблемы и рисунки: треугольник, отвес, уровень и прочие масонские символы. Здесь же стояли статуи идолов ассирийских, египетских и китайских. Зал заполняла знать; я вскоре узнал кардинала де Берни, аббата Квирино-Висконти, князя Фредерико Сеньи, маркиза Вивальди, маркиза Массини, княгиню Санта-Кроче, княгиню Риццонико делла Toppe и других. В глубине зала стоял алтарь, на нем располагались черепа, чучела обезьян, живые змеи в бутылках, совы, вращавшие светящимися глазами, пергаменты, тигли, стеклянные шары, амулеты, пакетики с порошками и прочие дьявольские штучки.
Усевшись на трехногую табуретку, Калиостро начал пространно говорить о себе и своей науке. Когда же один из присутствующих спросил, в чем суть его науки, Калиостро ответил: “Ученый Лафатер специально приехал из Базеля в Париж, чтобы спросить меня об этом, и я ответил ему так: “In herbis et in verbis”.
Назвав себя бессмертным и всемогущим, Калиостро вызвал девочку и приказал ей смотреть в хрустальный сосуд, полный воды. Наклонившись к воде, девочка сказала, что видит дорогу, соединяющую два города, и по этой дороге с криками “Долой короля!” идет огромная толпа бедно одетых женщин. Калиостро спросил, что это за страна, на что девочка ответила, что женщины кричат: “На Версаль!” — а во главе толпы на коне едет какой-то знатный господин.
— «Голубка» говорит правду! — воскликнул Калиостро. — Пройдет немного времени, и Людовик XVI окажется в осаде в собственном дворце в Версале… Герцог поведет толпу… монархия падет… Бастилию снесут… На смену тирании придет свобода.
— О, — воскликнул кардинал Берни, — какую горькую участь сулите вы моему монарху!
— Увы, — вздохнул Калиостро, — предсказание сбудется.
Далее вечер пошел по накатанной колее: маг превратил воду в вино, вырастил алмаз на глазах у зрителей, омолодил старика, дав ему проглотить несколько капель своего жизненного эликсира. Придя в энтузиастическое состояние, двое зрителей принялись умолять Великого Кофту посвятить их в египетские масоны, и он согласился. Неофитами стали маркиз Вивальди и собственный секретарь Калиостро отец Рулье, по совместительству агент полиции, чего Калиостро, несмотря на все свои магические способности, не смог распознать»10.
Итак, улик против Калиостро у Святого престола накопилось достаточно; но главным козырем в будущем процессе предстояло стать признаниям Лоренцы, давно уже изнывавшей от желания дать показания. Говорят, некто неизвестный предупредил Калиостро, что жена намерена предать его. Возможно, после такого предупреждения он действительно написал письма и разослал их во все египетские ложи. Если верить тем, кто эти письма якобы видел, то в одном из них, напомнив о необходимости продолжать масонские труды, он попрощался с братьями, а в другом — просил в случае его ареста без промедления освободить его, не останавливаясь ни перед чем, и, если понадобится, сжечь замок Святого Ангела и дом инквизиции. Но скорее всего Калиостро сам почувствовал, что с супругой творится что-то неладное: с приездом в Рим в поведении ее произошли разительные перемены. Она стала шушукаться со служанкой, на улице вступала в разговоры с монахами, подолгу пропадала в церкви, часто бегала к родителям, веселилась без всякого повода и, обхаживая его, уговаривала поскорей создать смешанную ложу, потому что ей снова хочется стать великой магистрессой. Калиостро попросил секретаря последить за женой; роль двойного агента оказалась отцу Рулье не по силам, и он решил добросовестно исполнять приказание Калиостро, лишив тем самым Лоренцу возможности шептаться с отцом Джузеппе Този, коему поручили взять показания у супруги Калиостро. Но если женщина чего-нибудь очень захочет, она это непременно сделает. Пустив в ход женские чары, Лоренца сумела отвести взор Рулье и незаметно передать донос на супруга.
