Нельсон и Эмма хотели побыстрее покинуть Вену, но тут некстати расхворался старый Гамильтон. Пока королевские врачи ставили бывшего дипломата на ноги, влюбленные веселились, посещали всевозможные приемы, балы и концерты. Вот впечатление от этой пары, оставшееся у венского аристократа Франца Колленбаха: «Леди Гамильтон привезла к нам свою собственную моду, а также и ту, что видела в чужих краях. Говорят, что это от нее пришли к нам легкие прозрачные туники, не скрывающие ничего от любителей прекрасного пола. После остановки в Вене эта дама уехала и увезла с собой Нельсона — самого знаменитого в коллекции покоренных ею сердец. Я часто бывал в обществе этой странной пары; леди Гамильтон говорила без умолку, пела, смеялась, жестикулировала и гримасничала, и в это время «любимый сын Нептуна» был рядом с ней, как тень. Он все время искал взгляда огромных очей своей возлюбленной и при этом был неподвижен и нем, как статуя. Он стеснялся своей невзрачной фигуры и многочисленных орденов, лент и крестов, которыми был увешан. Словом, «повелитель Нила» был столь же неуклюж и неярок на земле, сколь был искусен и знаменит на море».
В Вене Нельсона догнало известие о падении Мальты, которое произошло 25 августа 1800 года. Ни штурма, ни бомбардировки не было. Измученный голодом и лишениями французский гарнизон сложил оружие. В первой же пришедшей из Лондона бумаге было велено строго-настрого не пускать к острову ни российские корабли, ни российских солдат для гарнизона. Сожалел ли Нельсон, что не успел приписать себе еще одну победу? Думается, что сожалел. В те дни он то и дело повторял:
— Когда я приеду домой, то все увидят изношенного старого человека!
Наконец сэру Уильяму стало лучше и вся троица покинула Вену, отправившись в Прагу. Столицу Чехии путешественники посетили в день рождения Нельсона, и город был иллюминирован в его честь. Затем была остановка в Дрездене, где леди Гамильтон позировала известному немецкому художнику Иоганну Шмидту. Шмидт записал свои впечатления, и для нас оценка внешности Нельсона известным художником очень интересна: «Нельсон — самый незначительный с виду человек, какого я когда-либо встречал, это горсть костей и высохшее тело; он, видимо, весит не более семидесяти фунтов. Правда, лицо его — крупный нос, твердый взгляд и общая значительность — до некоторой степени выдает великого завоевателя. Он мало говорит и почти не улыбается; я не сомневаюсь в его способностях, но невольно удивляет эта хрупкая фигура, хотя, конечно, нет прямой зависимости между ней и великой душой. Нельсон с головы до пят покрыт орденами и звездами. Леди Гамильтон обращается с ним как любящая сестра, она водит за руку, что-то шепчет на ухо, и в ответ его губы складываются в слабое подобие улыбки. Она не пытается покорять сердца — они уже и так покорены».
А вот характеристика Нельсона и Эммы некой миссис Сент-Джордж, англичанки, проживавшей в то время в Дрездене. Здесь уже виден взгляд настоящей женщины, подмечающий все достоинства и недостатки соперницы: «Ясно, что лорд Нельсон думает только о леди Гамильтон, а она целиком и полностью занята им. Это смелая, развязная, грубая и тщеславная дама. Роста она огромного, но сложена хорошо, если не замечать уродливых ступней ног. Она ширококостная и слишком полна, вообще напоминает статую Ариадны, черты лица тонкие, форма головы тоже красива, особенно хороши уши; зубы слегка неровные, но достаточно белые. Глаза у леди Гамильтон голубые, с коричневым пятнышком на одном из них, но этот дефект не лишает их красоты и выразительности. Речь ее очень экспрессивна, разнообразна и интересна. Движения, как правило, неграциозны, голос громкий, но его нельзя назвать неприятным. Лорд Нельсон держится без всякого достоинства, леди Гамильтон полностью им владеет, а он с удовольствием подчиняется, это самый покорный и преданный «пленник» из всех, мной виденных».
Что касается сэра Гамильтона, то относительно его миссис Сент-Джордж была весьма категорична: «Старый, слабый, сплошное восхищение своей женой, сегодня он открывал рот лишь затем, чтобы ее превозносить… После обеда мы исполняли песни, написанные в честь лорда Нельсона. Их сочиняла мисс Найт, а пела леди Гамильтон. Она, можно сказать, курит Нельсону фимиам прямо в лицо, а он с удовольствием вдыхает его всей грудью».
Пребывание в Саксонии омрачилось еще и тем, что при тамошнем дворе были рады принять Нельсона, но не пожелали видеть Эмму Гамильтон. Но Эмму это не слишком расстроило: в своей жизни она видывала и не такое!
Г. Эджингтон пишет: «В Магдебурге Эмма с удовольствием показывала Нельсона толпам на улице, словно экспонат. Она даже приглашала знакомых смотреть, как он одевается перед визитом во дворец, облачаясь в парадный мундир со всеми наградами. В те дни, когда они обедали в отеле, хозяин позволял другим постояльцам (за плату, конечно) влезать на лестницу и смотреть в форточку, как Эмма кормит Нельсона.
Во время путешествия денег не экономили. Когда же по прибытии в Англию подсчитали расходы за время проезда по Европе, то оказалось, что Нельсон с Гамильтонами растратили более трех тысяч фунтов стерлингов. Целое состояние!
В конце путешествия Нельсон просил, чтобы фрегат королевского флота встретил его и его друзей в порту Гамбурга. Но король Георг III отказал ему в этой просьбе. Он был одним из тех, кого особенно раздражало «неприличное» поведение адмирала. Нельсон и супруги Гамильтон были вынуждены вернуться в Англию как обычные пассажиры».
Глава шестнадцатая
ДЕЛА СЕРДЕЧНЫЕ, ДЕЛА СЕМЕЙНЫЕ
Пассажирский пакетбот «Кинг Джордж» доставил Нельсона и чету Гамильтонов в ярмутский порт. Произошло это событие 6 ноября 1800 года. После трехлетнего отсутствия Нельсон вернулся на родную землю. Его по-прежнему осеняла слава победителя французов, ибо с момента победы на Ниле у английского флота более не было столь громких успехов. Однако в глазах официального Лондона его слава сильно потускнела из-за скандальных отношений с леди Гамильтон, из-за преступно-халатного поведения в последние месяцы службы на Средиземном море и излишне услужливого отношения к неаполитанскому двору. В этом тоже все, от лордов Адмиралтейства до великосветских дам, винили прежде всего Эмму Гамильтон, а потому если сам Нельсон еще мог рассчитывать на какое-то понимание, то перед супругой отставного дипломата была возведена стена всеобщей ненависти.
Что касается народных масс, то для них Нельсон оставался прежде всего настоящим героем и любимцем, который после кровавых боев и перенесенных лишений вернулся домой, чтобы залечить свои многочисленные раны. Все столичные газеты в те дни были полны сплетен о Нельсоне и леди Гамильтон.
