После этого Маяковский и Татьяна стали встречаться ежедневно. Лиле он перестал писать и лишь две недели спустя отправил телеграмму, в которой сообщил о покупке автомобиля Renault. О том, что цвет автомобиля ему помогала выбирать Татьяна, он сообщать не стал.
Виктор Шкловский в своей работе «О Маяковском» пишет: «Рассказывали мне, что они были так похожи друг на друга, так подходили друг к другу, что люди в кафе благодарно улыбались при виде их». Шкловский называет Татьяну «русской красавицей парижской чеканки». Художник Шухаев и его жена, жившие в то время в Париже, пишут о том же. Про эти романтические и сильные отношения Маяковский написал стихотворение «Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви».
Татьяна встретила уклончиво уговоры Маяковского ехать женой его с ним в Москву. Во-первых, не так просто бросить налаженный и роскошный быт и уехать в большевистскую Россию; во-вторых, в глубине души Татьяна знала, что Москва — это Лиля, что «старая любовь не прошла». Не скрываются слова Маяковского: «Я люблю только Лилю». Татьяна Яковлева рассказывала, что в Париже Владимир все время говорил ей о Лиле; они, Владимир и Татьяна, вместе покупали Лиле подарки в парижских магазинах. Влюбившись не на шутку в Татьяну, он в то же время думал о другой женщине, о Лиле.
«У меня сейчас, — пишет Татьяна матери, — масса драм. Если бы я даже захотела быть с Маяковским, то что стало бы с Илей, и кроме него есть еще двое. Заколдованный круг». Больше месяца длилась их первая встреча. Перед отъездом Маяковский сделал заказ в парижской оранжерее — еженедельно посылать цветы по адресу любимой женщины. После отъезда поэта на имя Татьяны Яковлевой несколько лет шли цветы — цветы от Маяковского.
По приезде в Москву Маяковский признался Лиле: «Все, Лиличка. Я твердо решил — женюсь на Татьяне и перевожу ее в Москву. Там жить не смогу, сама знаешь. Прости. Ведь мы давно ничего друг от друга не скрываем».
Лиле доносили, что Володя стал «плохо вести себя за границей», критиковать Россию… Похоже, он действительно хочет жениться на этой Яковлевой. Однажды вечером Лиля решила прочесть вслух только что полученное письмо от сестры из Парижа. В нем сообщалось, что «Татьяна Яковлева выходит замуж за какого-то виконта, венчание пройдет в церкви, как полагается, с флердоранжем, в белом платье». Маяковский молча поднялся из-за стола и вышел из комнаты. При этом Лиле было прекрасно известно, что на самом деле Яковлева в то время и не помышляла о замужестве, ведь виконт дю Плесси только-только начал ухаживать за Татьяной.
Переписка, однако, продолжается. Она упрекает его в молчании, но в ее письмах уже чувствуется какой-то холодок: видимо, Татьяна узнала о внезапно вспыхнувшем (может быть, из-за отчаяния и безысходности) увлечении Маяковского Полонской. Наконец Яковлева неожиданно перестала ему писать, а может быть, ее письма просто перестали до него доходить. Он же слал и слал ей «молнии», полные горечи и недоумения: «Детка, пиши, пиши и пиши! Я ведь все равно не поверю, что ты на меня наплюнула».
Так или иначе, по тем или иным причинам поэт застрелился 14 апреля 1930 года.
Друг Маяковского Василий Каменский в письме к матери Татьяны, высказал небезынтересное суждение об уходе поэта из жизни: «Одно ясно — Таня явилась одним из слагаемых общей суммы назревшей трагедии. Это мне известно от Володи: он долго не хотел верить в ее замужество. Полонская особой роли не играла».
Поэт рано утром 14 апреля 1930 года, за три часа до выстрела, поехал на телеграф и дал в Париж на имя Татьяны Яковлевой телеграмму: «Маяковский застрелился».
23 июля 1930 года вышло правительственное постановление о наследниках Маяковского. Ими были признаны Лиля Брик, мать и две его сестры. Каждой из них полагалась пенсия в 300 рублей, по тем временам немалая. Лиля также получила и половину авторских прав, другую половину поделили родные Маяковского. Признав за Лилей Брик все эти права, власти, по сути, признали факт ее двоемужия.
«Письмо Татьяне Яковлевой» так и не увидело свет при жизни поэта, и этому «способствовали» Брики: Лиля и Осип блюли имидж советского поэта, а любовь к эмигрантке не вписывалась в их схему. Первая публикация стихотворения в России появилась в 1956 году.
Бертран дю Плесси, муж Татьяны, организатор первой эскадрильи Свободных французских военно-воздушных сил де Голля, в июле 1941 года был сбит фашистской зенитной артиллерией над Средиземным морем. Впоследствии Татьяна вышла замуж вторично и переехала в США. Умерла она в 1991 году.
Родилась Елена Сергеевна в 1893 году в Риге. Ее отец, Сергей Маркович Нюренберг, происходил из древнего немецкого рода. Родители дали дочери прекрасное образование: Елена в совершенстве владела тремя языками, была великолепно воспитана. В 1911 году она закончила гимназию в Риге.
В 1915 году Елена вместе с родителями переехала в Москву, после революции 1917 года отец и мать вернулись в Ригу.
В декабре 1918 года Елена в возрасте 25 лет обвенчалась в Москве с Юрием Нееловым — адъютантом командующего 16-й армией красных Евгения Шиловского. Неелов в царской армии был капитаном, затем перешел на сторону большевиков. Шиловский влюбился в Елену отчаянно и сделал все для того, чтобы заполучить ее. Пользуясь своим положением старшего по званию, он отдал приказ об отправке Неелова в штаб Южного фронта, а сам тем временем ухаживал за Еленой и добился ее взаимности. Евгений уговорил Елену расторгнуть брак с Нееловым. А потом просил ее руки — и она согласилась, а осенью 1921 года они поженились, хотя уводить супругу у младшего по званию считалось в царской армии дурным тоном. В 1921 году у них родился сын Евгений, а в 1926 году — Сергей. После Гражданской войны Шиловский служил в Академии Генштаба. У его жены было все. Однако в письмах сестре Елена сетовала, что эта семейная идиллия тяготит ее, что супруг целыми днями занят на работе, а ей не хватает прежней жизни. «Я не знаю, куда мне бежать…» — с тоской говорила она.
28 февраля 1929 года она познакомилась с Михаилом Булгаковым: «…я встретила Булгакова случайно в одном доме, я поняла, что это — моя судьба, несмотря на все, несмотря на безумно трудную трагедию разрыва. Я пошла на все это, потому что без Булгакова для меня не было ни смысла жизни, ни оправдания ее…»
Михаил Афанасьевич Булгаков был в ту пору уже знаменитым драматургом. С октября 1926 года во МХАТе с большим успехом прошла пьеса «Дни Турбиных». Ее постановка была разрешена на год, но позже несколько раз продлевалась, поскольку пьеса понравилась И. Сталину, более 14 раз посещавшему ее представления. Одновременно в советской прессе проходит интенсивная и крайне резкая критика творчества Булгакова. По его собственным подсчетам, за 10 лет появилось 298 ругательных рецензий и 3 благожелательных. Среди критиков были такие влиятельные литераторы и чиновники, как Маяковский, Безыменский, Авербах, Шкловский, Керженцев и многие другие.
