Хрущев о поступившей информации никому звонить не стал — об этом скажет перед началом заседания Президиума только Маленкову и Булганину; теперь же, на даче, собираясь в Москву, Никита Сергеевич в который раз мысленно выстраивал все то, что предстояло сделать в самые критические моменты сегодняшней акции, особенно после прилета Берия из Берлина. Выходя из здания, услышал звонок телефона, вернулся назад. Звонил Маленков, жаловался, что Микоян категорически отказывается ехать встречать министра МВД. «Я — зампредсовмина, и мне по протоколу не положено встречать министра. Это вызовет подозрения», — заявил Микоян. «Но Берия не только министр, а заместитель предсовмина», — настойчиво разъяснял ему Маленков, нажимая на острую необходимость встречи именно Микояном и не менее острую необходимость доставить Берия в Кремль. «Препирательства длились сравнительно долго, — сказал Маленков Хрущеву, — но все улеглось: Микоян согласился».
Чем ближе становился полдень, тем тревожнее на душе было у всех, кто посвящен в предстоящую акцию. Хрущев торопил Булганина: надо вызывать группу захвата. Булганин согласился и позвонил Москаленко, приказав ему «немедленно прибыть для участия в важном мероприятии по учениям ПВО. При себе иметь оружие».
К зданию Министерства обороны участники «важного мероприятия» прибывали на служебных машинах; их встречали и провожали в приемную, откуда министр вызывал по одному. Первым в его кабинете появился заместитель командующего Московского района ПВО Батицкий — высокий, начавший полнеть, с серебром в густых черных волосах, с такими же густыми черными бровями, широкоплечий генерал-лейтенант; он доложил о прибытии, осторожно пожал мягкую, небольшую руку Булганина и сел в предложенное министром кресло.
— Как, Павел Федорович, здоровье? Как настроение?
— Спасибо, товарищ министр! Здоровье в порядке, настроение боевое.
— Когда стреляли последний раз из личного оружия? — спросил Булганин.
— Месяц назад, товарищ министр.
— У вас «ТТ»?
— Нет, у меня трофейный «вальтер», — Батицкий вынул из кармана пистолет и тут же его положил обратно.
— Готовы выполнить, товарищ Батицкий, весьма ответственное задание? — негромко спросил Булганин, глядя в решительное, волевое лицо генерала.
— Готов, товарищ министр!
— Ну и голос у вас! — улыбнулся Булганин, покачав головой.
— Голос командирский, товарищ министр, — Батицкий поднялся, принял строевую стойку, выждал, пока министр ответил кому-то по телефону, и, по его знаку, вышел в приемную.
Следующим в кабинет министра не без робости вошел начальник штаба ПВО генерал-майор Баксов, доложил о прибытии, поздоровался и, по кивку Булганина, опустился в глубокое кожаное кресло.
Булганин поинтересовался состоянием здоровья, спросил о ходе учения ПВО, о личном оружии, попросил показать штатный «ТТ».
— Надеюсь, вы, Алексей Иванович, надежно стреляете?
— Двадцать девять из тридцати, товарищ министр! — Баксов во время ответа на вопрос поднялся, но тут же, по знаку Булганина, сел.
— Вам, товарищ Баксов, поручается ответственное задание, — Булганин посмотрел в глаза генерала, словно удостоверяясь в его готовности выполнить опасную задачу, на мгновение перевел взгляд на руки, державшие «ТТ». «И этот не подведет», — подумал министр, вспомнив полный решимости и воли взгляд Батицкого. — Возможно, с применением оружия. Не дрогнете?
— Никак нет, товарищ министр. Задание выполню в любой обстановке.
— Семья у вас какая?
Баксов ответил и с разрешения министра покинул кабинет, так и не уяснив того, с чем придется столкнуться, какую задачу решать; все пока оставалось тайной, видимо, не пришло время…
Получив команду прибыть к министру обороны с оружием, начальник политуправления Московского района ПВО полковник Иван Зуб удивился: «К министру обороны? С оружием? Что-то тут не так. Наверняка напутал кто-то. Да и до меня ли министру?»
Обычно политработников вызывали в Главное политическое управление, по соседству с Генштабом, а сегодня в ГеШа, да еще с оружием. Его встретили у подъезда, открыли массивную дубовую, с начищенными медными ручками дверь, провели наверх по широкой мраморной лестнице, показали на открытую дверь приемной. «Неужели и в самом деле к министру? Зачем? Докладывать о политико-моральном состоянии войск? О дисциплине? Но приказали никаких докладов и справок не брать».
Только ступив в приемную, поверил в то, что его и в самом деле ведут к министру обороны; он одернул китель, успел вынуть расческу, махнуть ею по волосам. Как и каждый военный, полковник Зуб был воспитан в духе строгой субординации, уставного уважения к начальникам, и потому, приближаясь к двери министерского кабинета, ощутил, как часто забилось сердце, застучав в висках молоточками, как перехватило дыхание. Увидев сидевшего за огромным столом министра, на мгновение собрался и четко доложил о прибытии. Проваливаясь в глубокое кресло, успел крепко ухватиться за подлокотники и тут же услышал ровный, чуточку флегматичный голос:
— Волнуетесь, Иван Григорьевич? — Булганин краешком взгляда скользнул по списку, отыскав фамилию полковника Зуба.
— Откровенно признаться, товарищ министр, волнуюсь, — проглотив сухой комок, ответил Зуб.
— Как здоровье?
— В порядке, товарищ министр. Спасибо.
— Я вижу, вы воевали. — Булганин посмотрел на ряды орденских планок. — Не стесняйтесь. А главное — не волнуйтесь.
— В бою не трусил, товарищ министр.
— Хорошо, Иван Григорьевич, а если придется применить в особой обстановке личное оружие, — рука не дрогнет?
— Нет, товарищ министр. Рука твердая.
— Вы с оружием? Покажите.
Зуб вынул из кармана пистолет и, по знаку министра, сунул «вальтер» в карман.
— Как стреляете?
— Без промаха.
— Я вас пригласил, чтобы поближе познакомиться с вами. Вы — начальник политуправления, политработник с фронтовым опытом, и я, откровенно признаюсь вам, возлагаю на вас весьма ответственную, государственной важности задачу. В особой обстановке вам, возможно, придется мгновенно принимать самостоятельное решение, не допустив ни на мгновение растерянности. Вместе с этим — это высокое вам доверие, Иван Григорьевич, и я очень на вас надеюсь. Противник у вас очень хитрый, готовый на все.
— Доверие, товарищ министр, оправдаю!..
Выйдя в приемную, Зуб увидел Москаленко, Батицкого, Баксова, Юферова, о чем-то оживленно беседующих. Он поздоровался и присел на стул. Тут же в кабинет министра пригласили генерал-полковника Москаленко.
