______________
* Послов. Даля, 1064.
Слово корабль первоначально означало "ладью", и потом уже, когда знакомство с морями заставило арийские племена строить большие парусные суда, оно получило то значение, какое придается ему теперь. Родственные с ним речения перс. kiraw - челнок, греч. xapaBoc, лат. carabus - лодка и плот. Корабль (др.-слав. корабь, польс. и чешек. - korab, литов. korablus), очевидно, одного происхождения с словом короб и указывает на изогнутую, закругленную форму ладьи (коробить, согнуть коробом*). В областных говорах короб не только означает корзину, цилиндрический сундук, но и сани, обшитые изогнутым лубком; коробки - пошевни**; подобно тому при словах nab, navis, uauc, нава (ладья и корабль) встречаем армориканское nev, пеб, кимр. noe корыто, лохань***. Потому и короб и сани могли служить заменою похоронной ладьи. Степенная Книга свидетельствует, что в. кн. Всеволод приказал убийц Андрея Боголюбского зашить в короб и бросить в воду; во Владимирской губ. доселе живо предание, что убийцы эти плавают по водам Плавучего озера в коробах, обросших мохом, и стонут от лютых, нестерпимых мук****. Нестор, повествуя о смерти св. Владимира (случившейся в июле месяце), говорит: "ночью же межю клетми проимавше помост, обертевше в ковер и ужи свесивша на землю, възложыпе и на сани, везъше поставиша и в святей Богородици, юже б създал сам"*****. Из "Выходных книг" русских царей видно, что сани служили в похоронных обрядах XVII века погребальным одром, носилками; так гроб царя Алексея Михайловича был вынесен на постельное крыльцо, а здесь "поставлен на сани и на санях несен" в соборную церковь архангела Михаила******. (295)
______________
* Пикте, II, 182-3; Миклошич производит корабль от слова кора; чешек, korab совмещает в себе оба эти значения.
** Обл. Сл., 90; Доп. обл. сл., 89.
*** Пикте, II, 180.
**** Карам. И. Г. Р., III, 135-6; Древн. Боголюбов, соч. Доброхотова, 116-7; Моск. Наблюд. 1837, май, II, 251.
***** П. С. Р. Д., 1,56.
****** Выходы Гос. Царей и В. Кн., 617, 700-1. На лубочной картине, изображающей погребение кота мышами, покойника везут в санях.
Сверх указанных уподоблений туча представлялась еще бочкою, наполненною дождевою влагою; такое представление было скреплено теми метафорическими названиями, которые заставили видеть в дожде опьяняющие напитки меда и вина, обыкновенно хранимые в бочках или сосудах. Санскр. слово kabhanda означает вместе: бочку, сосуд и облако; греческий миф говорит о бочке дорогого вина, хранимой кентаврами (облачными демонами), в которой Кун справедливо узнает поэтическую метафору дождевого облака*; а предания, общие всем индоевропейским народам, рассказывают, что облачные нимфы, восседая на небе, проливают на землю дождь из опрокинутых сосудов (см. ниже). Отсюда возникло верование в волшебный бочонок, из которого - только постучи в него немедленно является несчетное войско**, - точно так же, как удары Перунова молота по наковальне и стук ( = гром) в чудесную суму-облако призывают к битве толпы могучих ратников, т. е. грозовых духов (см. стр. 140). Отсюда же родилось и другое верование в неисчерпаемый бочонок***, из которого сколько ни льется вина - он все полон; норвежская сказка, вместо целого бочонка, говорит о кране, отомкнувши который - можно получить самые дорогие напитки, какие только душа пожелает****. В одной немецкой сказке встречается любопытный эпизод о двух ангелах, приставленных на небе наливать водою дырявые бочки*****, что живо напоминает и бездонные бочки Данаид и поэтические сказания о дождях, ниспосылаемых с неба сквозь решета и сита******.
______________
* Кун, 173-4.
** Н. Р. Ск., VIII, стр. 228.
*** Ibid., VI, 56; Slov. pohad., 243.
**** Ск. норв., II, стр. 88.
***** Сказ. Грим., 178.
****** Наряду с этими диковинками, так как туча метафорически называлась коробом, сказочный эпос упоминает о чудесном сундучке или ларчике, из которого является целый город (дворец) или выходят стада коров и овец. Если мы примем во внимание свидетельства гимнов Ригведы и народных преданий, уподобляющих облака городам, коровам и овцам, то для нас сами собой объяснятся странные превращения ларчика. Таким ларчиком, по указанию одной сказки, наделяет героя молниеносная птица орел (Н. Р. Ск., VIII, стр. 352).
Зная настоящее значение метафорических названий, какие давались облакам и тучам, мы легко поймем и основанные на них мифы. О смерти Озириса известно следующее сказание: злой Тифон, приготовивши богато изукрашенный ящик, объявил на пиру, что подарит его тому, кому он придется по мерке. Все стали примериваться, и как только Озирис улегся в ящик, Тифон захлопнул крышку и бросил sro в Нил. Подобное же предание находим в новогреческой сказке* и в русской бычине про великана Святогора**. Святогор с Ильей Муромцем наехали на великий -роб и прочитали на нем надпись: кому суждено покоиться в гробу, тот в нем и уляжется. Святогор попробовал лечь и закрылся крышкою; хотел потом поднять крышку-и не смог; Илья Муромец (предания роднят его с Ильею-громовником) берет его меч-кладенец, бьет поперек крышки, но за каждым ударом на гробе является железная полоса, и великан Святогор (гора = туча) умирает, т. е. оковывается холодом и засыпает зимним сном. Та же судьба постигает великана и в кашубском предании***. Действие зимних морозов народная фантазия сблизила с ковкою железа; мороз претворяет и воды и землю в камень, делает их столько же твердыми, как железо; самое ощущение, возбуждаемое стужею в теле человека, близко к тому, какое производится ожогом, что и отразилось в языке: на морозе "корець до рук при(296)кипае", "до морозку нижки прикипають", мороз жжет и палит****; в Вологодской губ. морозы называются калинники (от калить, раскалять - делать красным силою огня, каленая стрела), а в Томской губ. сильному ("жгучему") морозу дается эпитет тлящего*****. Поэтому Зима представляется мифическим кузнецом. Мы до сих пор выражаемся, что зима сковывает и оцепеняет природу, т. е. налагает на нее железные цепи; области, уковать значит: замерзнуть******. По народному выражению, "с Михайлова дня (8 ноября) зима морозы кует" и, накладывая на реки и озера свои ледяные мосты, скрепляет их гвоздями. Приведем пословицы о зимнем времени: "Козьма и Демьян (1 ноября) с гвоздем; Козьма-Демьян (или Юрий - 26 ноября) подмостит (с мостом), Никола (6 декабря) пригвоздит (с гвоздем); Кузьма закует, а Михаиле раскует (= оттепель); Варвара (4 декабря) мостит, Савва (5 декабря) гвозди острит, Никола прибивает (вариант: Савва стелет, Никола гвоздит); на Варвару зима дорогу заварит; Варвара заварит, Савва засалит*******, Никола закует"********. Как кузнец сваривает железные полосы, так на Варвару (имя которой созвучно с глаголом варить)********* зима сваривает реки и озера в ледяные мосты и повсюду пролагает прямые дороги. На Козьму и Демьяна зима принимается сковывать землю и воду, почему и тот и другой слывут у поселян кузнецами и в народных преданиях заступают место тех мифических ковачей, какими издревле признавались грозовые духи. Такое слияние различных представлений (морозов и грозы) тем более было естественно, что те же тучи, которые весною и летом приносят теплые ветры и дожди, зимою и осенью веют стужею и снегом; тот же громовой молот (= меч-кладенец), который при начале весны кует ясное небо, - во время суровых осенних гроз приготовляет железные обручи, налагаемые на облака холодною рукою Зимы. Морозы, по русскому поверью, прилетают 9-го ноября от железных гор, т. е. от зимних туч (гора = туча, железный = окованный стужею)**********. Летучие змеи, эти демонические олицетворения туч, то дышат пламенем и рассыпают огненные искры, то, подобно зиме, своим холодным дуновением созидают ледяные мосты***********, и на борьбу с сказочными героями выезжают на мосты калиновы************: этот постоянно повторяющийся эпитет ("калиновы") указывает на мифического кузнеца, который сковывает воду морозами (калинниками). Народная загадка изображает Мороз в виде могучего богатыря, равного силами Самсону: "сам Самсон, сам мост мостил - без топора, без клинья, без подклинья"*************. Сказочный эпос представляет змея похитителем красавицы- Солнца, которую заключает он в железном замке, т. е. прячет ее за снежными облаками и зимними туманами (см. гл. XX). Но если, с одной стороны, змей, в качестве владыки зимних туманов и морозов, отождествляется с баснословным кузнецом - строителем ледяных мостов и железных замков, то, с другой сто(297)роны, под иным углом поэтического воззрения, тот же змей, как дожденосная туча, подчиняется на зиму неодолимой силе кузнеца-Мороза, который сковывает его железными цепями. По свидетельству немецких легендарных повестей, св. Михаил (празднуемый 29 сентября) держит связанного черта в пекле ( = туче) и будет держать его в оковах до самого страшного дня (т. е. до весенней грозы, в шуме которой кончается ветхий мир); в бессильной злобе черт потрясает своими цепями, и шум их далеко раздается по земле (сравни с подобным же сказанием о хитром Локи - гл. XIV). В Михайлов день кузнецы, оканчивая работу, имеют обыкновение ударять трижды по наковальне молотом, чтобы закрепить наложенные на черта пекельные оковы. Тот же обычай соблюдается и чехами: в конце августа кузнецы ударяют по наковальне, "aby prituzili retezy certovy"**************. У сербов есть поговорка: "зна павола на леду потковати!", т. е. исполнен хитрости и лукавства***************. Если в конце марта и в начале апреля наступают холода с снегом и градом, то сербы такое суровое, ненастное время называют бабини укови. У них существует рассказ, что некоторая баба (= облачная жена) в марте месяце погнала овец (= весенние облака) в горы; на ту пору подул северный ветр с снегом, а баба сказала: "прц Марцу! не боим те се..." Март разгневался, занял несколько дней у Февраля, приударил морозом и окаменил бабу и ее овец****************. Илиада***************** сохранила намёк, что некогда сам Зевс подвергался опасности быть скованным******************. Народные сказки нередко изображают змея в тяжелых оковах: в запертой комнате дворца висит он на железных крюках и цепях и только тогда срывается с них, когда вдоволь напьется воды или вина, т. е. весною, когда туча, оцепененная до того времени зимним холодом, наполняется дождевой влагою. Вода, испивши которой змею нипочем разорвать железные (ледяные) оковы, в одной сказке прямо названа живою водою*******************. В хорутанских сказках******************** царевич женится на прекрасной царице вил; она советует своему милому не входить в запретную комнату, но царевич ослушался - и увидел там старика, из уст которого выходило пламя. Это был огненный царь (= то же, что змей); он попросил напиться, и когда царевич подал ему воды (или вина) - с могучего старика тотчас же слетели сковывавшие его обручи, и, освобожденный, он унёс царицу вил на огненную гору (= грозовая туча). В сербской и болгарской редакциях********************* царевичу было запрещено входить в двенадцатый погреб, но он отворяет туда двери, видит огромную бочку, обитую тремя железными обручами, и слышит из нее голос: "ради Бога, брате! дай мне воды, я умираю от жажды". Царевич плеснул в бочку чашку воды - и вслед за тем с треском лопнул один обруч; за второю чашкою - лопнул другой обруч, а за третьего - и последний распался; из бочки вылетел змей и увлек краса(298)вицу в змеиный город. Сходно с этим повествует и немецкая сказка: "im Schlosse lag ein machtiges Fass mit drei eisernen Reifen. Darin schlief der Drache seinen Jahresschlaf. Der war gerade zu Ende. Nur einmal sprang ein Reif, bald sprang der zweite und der dritte und krachte jedesmal so gewaltig wie ein Donnerschlag"**********************. Дракон пробуждается от годового зимнего сна (уподобление зимнего оцепенения - сну очень обыкновенно; в областном языке глагол заснуть употребляется в смысле: замерзнуть, говоря о воде***********************); на бочке-туче, в которой заключен грозовый змей, под влиянием весенней теплоты, лопаются сжимавшие ее железные обручи и, лопаясь,- производят громовые удары. В русской сказке о Марье Моревне************************ змей (демон зимних вьюг), умертвивший своего противника- молодого царевича (= Перуна), кладет его в смоленую бочку, скрепляет железными обручами и бросает в море ( = небо); но в свое время прилетают три птицы, в образах которых древний миф олицетворил весеннюю грозу, и спасают царевича: орел воздымает бурю, и волны выкидывают бочку на берег, сокол уносит ее в поднебесье, бросает с высоты и разбивает на части, а ворон оживляет юношу живою водою. Пробуждение к жизни вещих мертвецов колдунов и ведьм, которым народное поверье приписывает низведение дождей и воздушные полеты на помеле (т. е. пробуждение от зимнего сна грозовых духов и облачных жен), обыкновенно сопровождается распадением железных обручей на их" гробах*************************. В этом уподоблении тучи - плавающему гробу и бочке находит объяснение сказка о Силе-царевиче, который встречает на море плавучий гроб, обитый железными обручами; в гроб был заключен вещий мертвец, и он-то помогает царевичу жениться на прекрасной королевне, убив шестиглавого змея, - подобно Аполлону, который поразил змей, не допускавших царя Адмета в брачный покой Альцесты**************************. Плавучий гроб - туча, а заключенный в ней силач - олицетворение срывающейся там всесокрушительной молнии; поражая демона-змея своим чудесным мечом, он устраивает весенний брак природы. Здесь же находит объяснение и следующий, часто повторяемый в народном эпосе рассказ: царица, посаженная в окованную железными обручами бочку -и пущенная в море (или, по свидетельству польской сказки, "W powietrze pod ob oki"***************************), рождает в заключение сына-богатыря (= Перуна), который растет не по дням, не по часам, а по минутам, потягивается и разрывает бочку на части. Едва народившись, малютка-громовник уже является во всем могуществе своей разящей силы. Точно так Афина родится во всеоружии; Гермес, рожденный поутру, в полдень играет на лютне, а вечером пригоняет стада (музыка =буря, стада = тучи); Зевс вырос быстро и в детстве уже обладал довольною крепостью, чтобы не уступить Кроносу; сын Тора Magni (= Сила), будучи трех суток, освободил отца из-под тяжелой ноги исполина Грунгнира****************************. Под живым воздействием разобранных нами поэтических представлений возник обряд: во знамение весны и проливаемых ею дождей - бить бочки, о чем упоминает новгородская (299) летопись под 1358 годом: "того же лета целоваша (новгородцы) бочке не бити"; в Никоновской летописи означенное свидетельство передано так: "того же лета новгородцы утвердишась межи собою крестным целованием, чтоб им играния бесовского не любити и бочек не бити"*****************************. Обычай этот доныне известен у хорутан, в Зильской долине: там в каждой деревне стоит на площади всеми чтимая липа; к этому дереву привешивается бочка; юнаки выезжают на конях, с палицами в руках, скачут вокруг липы и стараются на всем скаку попасть палицею в дно бочки, которая наконец и рассыпается на части. Пока юнаки выказывают ловкость и силу своих ударов, остальные жители поют обрядовые песни******************************.
