Через несколько десятилетий после возведения храма Святого Себальда напротив была построена часовня, посвященная святому Маврикию (Морицкапелле), позже убранная картинами известных немецких и фламандских мастеров. С ней соседствовал Дом священника, вначале привлекавший внимание прекрасным готическим балконом. С XVI века это непритязательное строение приобрело известность тем, что в нем жил отец Пфинцинг, служитель храма и неплохой светский литератор. Созданную им поэму «Тейерданк» читала вся Германия: избежав религиозных нотаций, автор описал подвиги баварского курфюрста Максимилиана, сумевшего добиться руки Марии Бургундской.
Восточная часть Рыночной площади негласно принадлежит католикам, которых в Нюрнберге гораздо меньше, чем последователей Лютера. Здесь, господствуя над округой, с 1361 года стоит их главная церковь, прекрасная Фрауенкирхе, известная ежедневным механическим спектаклем «Бег курфюрстов». Ее построили на месте синагоги, разрушенной во времена преследования евреев. Огромный готический фасад храма украшен красивым портиком со скульптурой Шонговера. Интерьер поражает многоцветием и роскошью убранства. Красота внутренних помещений отчасти является заслугой Адама Краффта, которому на сей раз поручили вырезать эпитафию семейству Пергеншторфер.
Фрауенкирхе
В левом приделе имеется произведение другого известного нюрнбергского художника, Вольгемута, выполнившего в этой части храма образ со створками, где изображены Мария и младенец Иисус в окружении святых. Створчатый запрестольный образ великолепно передает трагедию Распятия и светлый праздник Воскресения: мерцающая на золотом фоне композиция признана лучшим нюрнбергским произведением искусства начала XIV века. Служители церкви сумели сохранить старинные стекла с гербами знатных семейств Нюрнберга. Определяя радостную атмосферу, окна с символикой являются своеобразным историческим документом.
Еще один католический храм стороны Себальд изначально был романской базиликой. Построенный в 1140 году в честь святого Эгидия, он сгорел 500 лет спустя, но быстро поднялся из пепелища, порадовав прихожан радостным фасадом в стиле рококо. В отделке залов церкви участвовали только местные художники, работы которых органично дополнили произведения приезжих мастеров: «Скорбящая Богоматерь» Фан Дика и два бронзовых барельефа отца и сына Вишеров, установленные в самом почетном месте, то есть за престолом.
Знаменитые часы Фрауенкирхе
На протяжении веков Нюрнберг пользовался репутацией мировой столицы игрушек. Западнее Рыночной площади, на Карлштрассе, находится соответствующий музей, где представлены сотни экспонатов, рассказывающих об истории и эволюции вещей, в разные времена принадлежавших детям из разных стран. Непревзойденные в технике исполнения, нюрнбергские мастера отличались еще и большой фантазией. Восхищение вызывает модель старинной железной дороги: занимая целую комнату, она имеет такие же линии, станции, фонари и прочее оборудование, какими обладала реальная германская железная дорога в XIX веке. В других залах можно увидеть древние фигурки из цинка, всевозможные куклы, жестяные игрушки, в том числе игрушечные паровозы.
Разглядывая экспонаты музея на Карлштрассе, трудно не задуматься о том, как рано заканчивалось детство средневекового человека, насколько ограничен был период, когда он мог позволить себе не работать. Почти все тогдашние игрушки предназначались для несмышленых малышей, поскольку уже с 8 лет юным горожанам, а тем более крестьянам, надлежало заботиться о пропитании своем или даже всей семьи, если в ней не было кормильца-мужчины. В таком возрасте ребенок не мог заниматься ремеслом, хотя имел возможность служить на кухне поваренком и, зарабатывая 3 шиллинга в день (начало XV века), каждый вечер приносить домой жирную утку или сотню груш. Грамотный ребенок мог читать в церкви «Отче наш», «Ave Maria», «Верую», «10 заповедей», но самым надежным источником дохода для людей, не освоивших какую-либо профессию, была милостыня.
В сборнике полицейских уставов Нюрнберга за 1478 год содержится пункт, где упомянуты «господа из совета, желающие помочь бедным людям. Они разрешают просить подаяние тем, кто смог объяснить почтенному совету свое бедственное положение и получил особый знак». Закон позволял просящему стоять на паперти с протянутой рукой, запрещая «разъезжать на лошади или бродить по городу». Горожане дружно приходили в храм по воскресеньям, и лишь в эти дни нищим разрешалось «праздно стоять у церкви, тогда как по будням они должны прясть или делать другую доступную работу. Каждый нищий, равно бюргер или приезжий, имеющий разрешение на милостыню, должен прикрыть телесный недостаток, вид которого способен вызвать сострадание и в то же время причинить вред беременным женщинам или другим пугливым людям».
Альбрехт Дюрер. Портрет бюргерши Эльсбет Тухер, 1499
В том же сборнике имеется противоположный по сути документ, содержавший в себе запрет на роскошь в одежде: «Наши бюргеры, члены совета, постановили, что запрещается бюргерам, молодым и старым, носить дорогие серебряные пояса и карманы, итальянские ножи, а также обувь с разрезом, сюртуки с разрезом внизу или у рукавов, четки стоимостью больше чем 12 геллеров. Мужчинам и женщинам запрещается носить венецианское сукно, застежки, пряжки, кольца, пуговки у рукавов выше локтя. Запрещается женам, вдовам и девушкам носить покрывало или косынку больше, чем в 4 ряда, причем концы должны лежать спереди на голове. Запрещается им носить ткань, именуемую райцен иного цвета, чем белого и красного, как это было принято в старину. Не должны они надевать платье из шелка или цинделя, а также платье с серебряной или золотой оторочкой, переплетать волосы золотом, серебром, жемчугом или драгоценными камнями. Запрещается бюргерам, не достигшим 50-летнего возраста, носить жесткое либо блестящее полотно красного цвета, называемое шетер. Нарушивший это правило платит в пользу города 5 фунтов геллеров штрафа. Молодым и старым запрещается расчесывать волосы на пробор, следует носить вихры, как это было принято в старину». Однако во времена Ренессанса или ослабли запреты, или горожане стали намного смелее, но на картинах Дюрера знать Нюрнберга предстает во всем блеске своего богатства.
Популярные в средневековой Европе законы о роскоши – весьма своеобразная мера социальной защиты со стороны городских властей. Помимо одежды, демонстрировать богатство запрещалось при праздновании семейных дат, юбилеев, свадеб, крестин. Подобного рода запретами отцы города стремились скрыть имущественное неравенство горожан и тем предотвратить бедняцкие бунты. Преследование любителей венецианского сукна и прочих иногородних и чужеземных тканей связан со стремлением подавить конкуренцию.
Альбрехт Дюрер. Портрет почтенного бюргера Иеронима Хольцшуэра, 1526
В отличие от устава о нищих, запрет на чрезмерную роскошь в одежде никогда не действовал в жизни. Почтенные бюргеры и бюргерши, не опасаясь штрафов, продолжали носить богатые костюмы, оказывая большую услугу своим бедным согражданам. Вопреки утверждению властей, всяческие пряжки, вышивки, кольца, пуговки, шнуры и прочие безделушки оказались не такими уж бесполезными. Множество покупок и заказов, согласно тем же законам, делалось в родном городе, поэтому ремесленники были всегда обеспечены работой.
В Германии объединение рабочих по специальности началось еще в XI веке. Первыми создали цех кельнские ткачи шерстяных одеял, затем похожий союз появился в Нюрнберге, а через два столетия такие организации охватывали всю промышленность страны. Цехи принимали активное участие в управлении городом и являлись его основной военной силой: сформированные каждым цехом отряды ополченцев в случае опасности выступали под знаменами своих союзов. За неимением больших средств они составляли пехоту, чем отличались от бюргеров, выставлявших со своей стороны конницу. Уставы профессиональных братств диктовали взаимоотношения мастеров и работников, регулируя процесс производства до самых мелких деталей. Строгая иерархия разделяла членов цеха на мастеров, подмастерьев и учеников. Подмастерье был взрослым обученным работником, который оставался на чужом предприятии только потому, что не имел возможности создать свое. Он получал за работу деньги, был вынужден оплачивать еду, а иногда и постель, ведь ему приходилось жить в доме мастера. Ученик принимался для получения профессии, в большинстве случаев платил лишь за обучение, освобождаясь от платы за все остальное.
Помимо производственных, цех решал социальные задачи, обеспечивая своих членов работой, при необходимости защищая их от произвола властей или конкурентов; у цехов были свои клубы, часовни и даже церкви, где проходили свадьбы, крестины, похороны, деньги на которые тоже ссужало или давало безвозмездно братство ремесленников.
