Круглая башня крепости
Укрепления северной стороны созданы по системе Альбрехта Дюрера. Справа от входа располагается собрание орудий пыток, представленное здесь после основания музея. Вторая подобная коллекция хранится в Фольтеркаммер, городской камере пыток, расположенной в башне Фрёштурм, невдалеке от ворот Максимилиана. Выставленные здесь инструменты дают представление о правовых обычаях средневековья; ужасные орудия расставлены по степени мучений, которые они причиняли узникам крепостной тюрьмы. Венцом экспозиции служит «железная дева» – самый страшный инструмент средневекового палача.
Окна дворцовой капеллы
Достопримечательностью восточной стороны является пятиугольная башня и расположенные рядом с ней два следа. С большим трудом, но все же можно поверить, что оставлены они в XVI веке копытами лошади рыцаря-разбойника по кличке Эппелеин, в действительности звавшегося Аполлониусом Геллигеном. По слухам, благородный грабитель пытался перепрыгнуть через широкий ров, однако удалось ли ему скрыться, осталось тайной. Колодец замка уходит в глубину более чем на 100 м. В старину посетители платили 12 крон за то, чтобы увидеть, как пламя свечи, спущенной служителем почти к самой воде, отражалось в зеркале, которое другой служитель держал наверху.
По легенде, старую липу во дворе графского замка посадила императрица Кунигунда. Произошло это в знаменательном 1050 году, когда Генрих III освободил крепостную Сигену, и вскоре невдалеке от старого строения началось строительство нового дворца. В законченном виде крепость стала императорской вотчиной, долго передававшейся по наследству. Отсюда в течение 500 лет правили все германские императоры и короли. Именно здесь разбирались громкие судебные дела и проходили самые важные государственные мероприятия, например дипломатические приемы или заседания рыцарских советов. Расположенный на высокой горе, хорошо укрепленный, Кайзербург приобрел важное стратегическое значение.
Бургштрассе. Фотография, начало XX века
При восстановлении Нюрнберга после Второй мировой войны обнаружилось, что груды развалин окружает почти целая крепостная стена, которую решили не уничтожать. Теперь контур средневекового города можно представить не только по планам. Мощными стенами с башнями и рвами, обрамляющими старый город по периметру, в настоящее время, кроме Нюрнберга, может похвастаться только Москва. Откликом прошлой жизни служат оставшиеся с давних времен скалистые проходы (нем. Felsengange). Штольни и подвалы-кладовые в северной старой части Нюрнберга выдалбливались в песчанике для того, чтобы хранить пиво и добывать воду.
Покидая Кайзербург по Бургштрассе, уходящей с холма в городские кварталы, невозможно избавиться от ощущения причастности к прошлому. В историческом центре Нюрнберга Средневековье не оставляет человека даже за стенами крепости: шпили готических соборов, покатые черепичные крыши, глубокие колодцы улочек, зажатых глухими стенами зданий, таблички с именами давно умерших людей и названиями давно исчезнувших ремесел. В Германии традиции сильны и некоторые из старинных профессий еще живы, а их представители по-прежнему рисуют, выпиливают, точат и стучат молоточками, склонившись над работой в своих фахверковых домах.
Появившись на окраине франкского королевства, деревня Норимберг быстро стала городом. Испытывая постоянный приток населения, он так же скоро стал самым крупным среди множества малых немецких поселений. Через него шла бойкая торговля северных стран с южными, западных с восточными. Правила в имперской вотчине диктовали не правители, а цеховые братства, и так продолжалось не одно столетие. Впрочем, город не только торговал, но и производил, изобретая и применяя новшества в быту, что в ту смутную пору представляло большие трудности. Постепенно разрастаясь, он перекинулся на другую сторону реки Пегниц, разделившись на две части, названия которых определяли церкви: Святого Себальда (северные кварталы или сторона Себальд) и Святого Лаврентия (южные кварталы или сторона Лоренц).
Сторона Себальд. Фотография, начало XX века
Суровые цеховые уставы не помешали нюрнбергцам представить миру карманные часы, токарный станок, кларнет, наперсток и глобус, на котором еще не было Америки. Здесь впервые в мире появилась карандашная фабрика, и здесь же по первой германской железной дороге торжественно проследовала невиданная прежде машина – паровоз. Наладив серийное производство компасов и карт, город посчитал себя причастным к мореплаванию, а затем, первым в своей стране учредив академию и гимназию, которую в свое время возглавлял великий философ Гегель, по праву отнес себя к центрам европейского просвещения. Накопив немалые богатства, совет приглашал лучших архитекторов, мастеров, художников, учителей. Всего этого вкупе со статусом имперской столицы было достаточно для благоговейного отношения немцев к Нюрнбергу.
Если верить статистике, в средневековой Германии насчитывалось около 3 тысяч городов, но лишь в 15 из них население превышало 10 тысяч человек. В Нюрнберге проживало 25 тысяч бюргеров и примерно столько же временных обитателей: наемных работников, школяров, негоциантов, нищенствующих особ и богомольцев. О количестве пришлого люда можно было судить по сутолоке на Рыночной площади (нем. Hauptmarkt), до сих пор известной своими рождественскими ярмарками, скульптурой и источниками, своеобразно представляющими разные стили.
Высокая готика воплощена в затейливой резьбе Прекрасного фонтана (нем. Schone Brunnen). Созданный мастером Генрихом Балье в 1396 году, значительно реконструированный в середине XIX века, он сохранил средневековый вид и, как прежде, возвышается посреди Рыночной площади. Когда-то это сооружение было примитивным колодцем, а великолепная ажурная надстройка над ним – шпилем стоящего напротив храма, который, в свою очередь, занял место уничтоженной синагоги. Получив заказ, мастер поторопился, сделав навершие до закладки церкви; она так и не появилась на свет и творение Балье решили водрузить над колодцем.
Блестящий образец пластического искусства представляет собой богато украшенная 19-метровая композиция, которую, наряду с аллегорическими фигурами, составляют образы реальных людей. Нижние статуи изображают курфюрстов, принцев и библейских героев. В этой части рядом с Юлием Цезарем, Александром Македонским, Карлом Великим, королем захваченной крестоносцами Палестины Готфридом Бульонским и варварским королем Хлодвигом помещены Гектор, Иуда Маккавей, Иисус Навин, Давид; над ними возвышаются статуи Моисея и 7 пророков.
Несмотря на чарующую красоту, Прекрасный фонтан привлекает не только любителей искусства. Многие приходят сюда для того, чтобы испытать на себе действие «колец судьбы» – темного и светло-желтого, помещенных мастером на литую решетку ограды. Собственно, интерес представляет лишь «золотое», которое при ближайшем рассмотрении оказывается сделанным из обыкновенной латуни. Однако люди верят, что драгоценный металл скрывается внутри, а само кольцо способно оградить от жизненных невзгод, как получилось с создателем фонтана. По слухам, молодой Балье старался ради расположения отца своей возлюбленной. Неизвестно, удалось ли ему жениться, но любовь соотечественников он завоевал, поскольку в городе «золотое» кольцо сразу посчиталось волшебным. Сегодня почти каждый прохожий не упустит случая дотянуться до него и повертеть, таким образом привлекая удачу. Однако получается это далеко не у всех, и правильно, ведь для того, чтобы обрести счастье, нужно хотя бы немного потрудиться.
Рыночная площадь Нюрнберга
Пламенеющую готику сменяет холодноватый Ренессанс, отраженный в декоре патрицианских дворцов, подобных Фембохаусу, где сегодня располагается Музей истории. Рациональное и в то же время безудержно фантастичное искусство северного Возрождения в старом Нюрнберге предстает повсюду, и в самом неожиданном облике. Наиболее впечатляющим зрелищем являются каменные персонажи Альбрехта Дюрера и Ганса Сакса, своеобразно трактованные современными немецкими ваятелями. Расставленные в виде монументальной скульптуры на улицах и площадях, они удивляют, а порой и пугают гостей города, как, например, жутковатая карикатура на дюреровского «Молодого кролика»: бронзовый зверь гигантских размеров раздавил человека, а другие, поменьше, начинают его пожирать. Не радует приятным сюжетом многофигурная группа фонтана «Брачная карусель». Сцена, виртуозно исполненная профессором Юргеном Вебером, не случайно кажется такой жизненной, ведь автор воспользовался автобиографическим стихотворением Ганса Сакса «Сладко-горькая жизнь в браке».
