В это время начался эротический блок: “Утекай”, “Кораллы”, “Сигналы”. На девушек, стоявших рядом со сценой, смотреть без улыбки было нельзя. Они активно выделяли флюиды. Они таяли. Они медленно сходили с ума – даже странно, что не снимали одежду. Пока еще…
В разгар этого виртуального стриптиза ко мне подошла заметно подобревшая именинница. “Ах, Илья… Он такой сексуальный, – заговорщически шепнула мне на ухо Ева. – Жалко, я не с той стороны к нему подошла. Спасибо тебе за знакомство”.
Андрей Малахов прислонился к колонне и цепким взглядом фотографировал маневры Ильи. Тот, в свою очередь, разошелся не на шутку и честно отрабатывал гонорар. Несколько юных журналисток, видевших “Мумий Тролль” на сцене впервые, похоже, забыли о цели своего визита. Они слушали песни, не пропуская ни единого слова. У меня в кармане задергался мобильный – пришла эсэмэска от знакомой тележурналистки: “Лагутенко – мой самый любимый Лунный Кот!!!”
Поколение Х восторженно встречало восход нового солнца. Одна из девушек по-кошачьи подкралась ко мне и, воровато оглядевшись по сторонам, спросила, как ей лучше познакомиться с “Мумий Троллем”. Поскольку подобный вопрос я слышал не в первый раз, то знал, что именно надо отвечать. “Нет ничего проще, – с непроницаемым лицом сказал я. – Ворвись в гримерку и скажи, что делаешь лучший в Москве минет. И сразу же следи за реакцией... Вокалист – не уверен. Может, барабанщик достанется. Как повезет…”
Дав этот по-человечески бесценный совет, я с чистым сердцем растворился в темноте весенней московской ночи. Вечер, что называется, удался, и жизнь начинала казаться сплошным праздником. Ни сном ни духом я не догадывался, что ровно через неделю 10000 зрителей “Юбилейного” будут, словно заколдованные, подпевать вслед за группой “Мумий Тролль”: “Витя Дробыш, соси, уебыш! Витя Дробыш…”
Но Ева всего этого уже не слышала…
Аранжировкой можно из песни “В лесу родилась елочка” сделать хит мирового уровня. Просто надо найти драйв, который сможет выстрелить. У нас принято считать, что главное не аранжировка, а мелодия и текст. Мне кажется, что главное – психологическая органика, на которую ты можешь воздействовать звуком, вычисляя по секундам динамику организма. Все непросто.
Максим Фадеев, 1998 год
Все началось с телефонного звонка. Поздно вечером мне позвонил из Праги продюсер Максим Фадеев и стал с восторгом рассказывать о своем новом гитарном проекте. Причину звонка я понял сразу: в тот момент противоречия Макса с менеджментом Линды достигли критической отметки. Предчувствуя грядущий разрыв, Фадеев, по слухам, набирал новую команду – от музыкантов до пиарщиков.
Я готовился к важной пресс-конференции, но Фадеев говорил долго, зажигательно и мастерски. Оторваться невозможно. Убеждать “серый кардинал” Линды умел. Несмотря на идеологические проблемы с “изломанной девушкой”, он уже вовсю думал о новом проекте. Еще не Offspring, но уже не Линда...
“Давай работать вместе, – Фадеев прямо-таки излучал вдохновение. – Мне нравится то, что вы делаете с „Троллями“. Просто супер! А я теперь пишу совсем другую музыку. И это – только начало. У нас вскоре будет сильная команда, свой офис… Создается продюсерский центр – с мощной базой и студиями. Всё по полной программе. Я буду выполнять функции продюсера, мне будут помогать менеджеры и директора. Кто-то будет заниматься прессой. Я даже предполагаю, кто именно”.
Шутка удалась. Честно говоря, я даже позабыл про грядущую пресс-конференцию. Согласитесь, подобный напор не мог не заинтриговать. Тем более мне всегда была интересна игра с условным названием “начни с нуля”.
“Я распродаю в Праге магазин со шмотками, а на днях купил „Pro Tools“, – будил меня ночью Фадеев очередным звонком. – Понимаешь, я купил „Pro Tools“!!! Это совершенно другие возможности работы со звуком! Мы попытаемся внедрить качественный подход к музыке. Потенциал у страны огромный – взять, к примеру, того же Лагутенко. Мы будем искать новых звезд. Везде. Мы выстроим настоящий лейбл – с крепким названием и инфраструктурой”.
Какая роль предназначалась в новой инфраструктуре пресс-агенту, я прекрасно понимал. Так я оказался в московском офисе Фадеева.
Фадеев – первый и едва ли не единственный российский продюсер, который достиг запредельного уровня профессионализма. Уровня, характерного скорее для инвестиционных фондов, нежели для людей, делающих музыку. Каждая нота просчитана на компьютере и проверена электроникой. Эффект от каждого шага продуман на годы вперед.
“Афиша”
Коммерческие интересы Фадеева в России представлял его новый финансовый партнер Александр Аркадьевич Элиасберг – владелец клиники “Новый взгляд”. У Макса с Элиасбергом действительно было немало общего. Интеллигентный Александр Аркадьевич часть прибыли вкладывал в киноискусство, пригласив Фадеева написать музыку к фильму “Триумф”. В свою очередь Макс убедил бизнесмена разделить коммерческие риски по своим остальным проектам.
…Принято считать, что первое впечатление является определяющим. Первое впечатление от посещения “Нового взгляда” – здесь во всем чувствовалась Европа. В разгар рабочего дня оживленно, но без суеты. Вместе с поэтом Ильей Кормильцевым, с которым Макс планировал сотрудничать, мы оказались в просторном директорском кабинете. Вокруг – море солнца, море аппаратуры и море обаяния, исходившего от Фадеева и Элиасберга.
Познакомились, обменявшись дежурными комплиментами. Сразу бросилось в глаза, что Максим – свободный человек. У него свободная походка, на нем непринужденно болтается свитер, сверху – какая-то креативная жилетка. Брюки развеваются, как паруса. С шеи свисает непонятный черный шнурок. На правой руке – кольцо, на левой – швейцарские часы.
Мне показалось, что в ходе беседы его мысли находятся в двух местах одновременно – в Москве и Германии. Там за толстыми стенами немецких студий заканчивалась запись его нового проекта.
Без ненужной раскачки нам поставили экспериментальный клип на песню “Я смотрела вперед”. На фоне индустриальных труб и стен цементного завода светловолосая девушка пронзительно пела под жесткий гитарный аккомпанемент. И почти никакой электроники и трип-хопа, с которыми у меня всегда ассоциировался Фадеев.
…Первоначально новый проект назывался “Тату”. Правда, вскоре это название запатентовал ушлый психиатр из Саратова по фамилии Шаповалов. Такое бывает – кто первый, тому и тапки. Но Фадеева интересовало не название. Фадеева интересовала суть.
Мотаясь между Франкфуртом, Прагой и Москвой, он записывал саундтреки для европейских киношников, параллельно делая первые шаги в сторону жесткой гитарной эстетики. “После долгих размышлений я решил создавать музыку, которая в корне отличается от того, что я делал раньше, – говорил Максим, нога которого отстукивала никому не ведомый ритм. – Это будет драйвовая гитарная волна. И только живая. Я отошел от частого применения компьютера – в Европе становится модным не брит-поп, а музыка более тяжелого плана, типа HIM и Guano Apes. Вот в этом направлении мы и пытаемся двигаться”.
Как я узнал позднее, на этом отрезке жизни Макс мог воспринимать исключительно жесткий рок. В частности, слушал Guano Apes, двойник Nine Inch Nails, новый HIM и всего Курта Кобейна.
Группу, готовую сыграть подобную музыку в России, Фадеев собирал по частям. Вокалистка Марина Черкунова и гитарист Гена Гаев – из Кургана, диджей Аня Корнилова – из Волгограда, ритм-секция – из Москвы. Первоначально они записали трип-хоповый альбом в Германии, но Максу эти эксперименты показались похожими на линдовскую “Ворону”. Как выяснилось, эту запись Фадеев то ли потерял, то ли уничтожил, – тайна, покрытая мраком…
Музыкальная истина рождается в муках. Фадеев никогда не искал легких путей. У каждого неординарного музыканта свой “путь самурая”. Но в случае с новым проектом Макс, похоже, был доволен результатом. “Я убежден на сто процентов, что эта группа займет достойное место, – в его голосе неожиданно зазвучали металлические нотки. – У нее будет свой слушатель, потому что этот проект сделан мной. А значит – он сделан качественно”.
Дома на четырехполосных колонках я прослушал новые песни Фадеева . То, что я услышал, меня удивило. И впечатлило. Много гитар, выведенная на первый план барабанная “бочка”, живые скретчи. Над мелодичной гранжевой фактурой неистовствовал сильный женский голос: “Не гони тоску на меня!!!” В одной из композиций даже промелькнул рэп в исполнении самого Фадеева. На энергичном инструментальном фоне несколько хромали тексты, но это искупалось драйвом и стеной плотного гитарного звука, непривычного для русских групп конца 90-х.
