В Англии реакция оказалась куда как более сдержанной, но и на родине группе отдали должное. Целый ряд периодических музыкальных изданий признали Зеппелинов лучшими в разных номинациях, хотя гораздо скромнее, чем в Америке.
Первым совместным мероприятием стало посещение в январе редакции «Melody Maker», где группа получила сразу семь призов за победы в отдельных номинациях.
3 февраля Роберт Плант появился на концерте Дэйва Эдмундса в Бирмингеме, поднялся на сцену, где был встречен восторженным ревом публики. За кулисами Роберт попал в руки журналистов, которые «пытали» его вопросами почти полчаса. Плант отделывался общими ответами, и лишь один раз проговорился о планах группы — турне по Европе в начале лета. Парадоксальность такого решения бросалась в глаза сразу: вместо Америки, где «Led Zeppelin» просто боготворили, группа планировала ехать на континент, где не давала полноценного тура уже семь лет. Впоследствии Питер Грант пояснял, что Роберт категорически отказался ехать на гастроли в США. В Англии турне не имело большого смысла, так как по мере удаления от событий в Небуорте росло негативное отношение к Зеппелинам. Например, английская пресса с удовольствием растиражировала высказывание Пола Симонона (Paul Simonon) из модной панк-группы «Clash»: «LedZeppelin? У меня нет никакой нужды слушать их музыку — меня тошнит при одном взгляде на обложки их дисков». А новомодные хард-рокеры, якобы из Австралии, «AC-DC» записали песню «Whole Lotta Rosie», где совершенно неприкрыто глумились над нашими героями. Одним словом, Зеппелины оказались в роли музыкального короля Лира — все кто мог, пинали их и смеялись вслед. Выглядело это примерно так (если суммировать все, что было тогда написано и сказано):
«А вот «Led Zeppelin»… Ха-ха-ха! Сейчас они нам сыграют «Stairway To Heaven»! У-ха-ха-ха! Нет, лучше «Kashmir»! Ха-ха-ха-ха!».
В этой ситуации единственно приемлемым решением было отправиться в Европу, поскольку мысль о поездке в Японию страшила уже Бонзо и Джонса. На том и порешили.
В апреле и мае группа возобновила совместную музыкальную деятельность, начав репетиционный период в «Rainbow Theatre» и «New Victoria Theatre». Несколько позже команда перебралась в «Шеппертон». Настроение было прекрасным, работали в свое удовольствие, а это для творчества лучше всего. Вот только физические кондиции Пейджа стали на глазах ухудшаться. Питер Грант решил, что ему пора вмешаться, чтобы все не развалилось в одночасье. В первую очередь был изгнан после почти тринадцатилетней службы Ричард Коул. Это была вынужденная мера, поскольку Коул был основным поставщиком героина для Пейджа, а поскольку он и сам пристрастился к зелью, то два «тяжелых» наркомана для одной группы было слишком. Тут еще и Плант «подлил масла в огонь», сказав, что он не может быть, с одной стороны, отцом своим детям, а с другой — общаться с такими людьми, как Коул. Обиженный Ричард ушел, и спустя несколько лет насолил своим бывшим работодателям, выпустив книгу воспоминаний. Достаточно грязных и клеветнических.
На место Коула пришел вышибала Фил Карло (Phil Carlo), работавший до этого в «Bad Company». Пейдж собрал волю в кулак, в результате чего оставшиеся репетиции прошли успешно.
В конце мая пресс-службой группы был выпущен релиз, где указывалось, что турне стартует в середине июня, предположительно в парижском зале «Берси». В том же мае Пейдж, достаточно неожиданно для своего окружения и близких, приобрел дом в Виндзоре за приблизительно 900 тысяч фунтов у знаменитого актера Майкла Кейна (Michael Cane).
После небольших проволочек турне началось 17 июня в Дортмунде. На этот раз продолжительность концертов решили ограничить двумя часами, играя песни с каждого из девяти альбомов. В сет-лист вернули «Train Kept A Rollin'», ту самую, с которой когда-то начинали играть в первом американском турне. Ввиду того, что концерты проходили в очень небольших залах (вместимостью от 2 до 10 тысяч зрителей), то все световые эффекты были сведены к минимуму, а мощность, которой всегда так гордились Зеппелины, была снижена почти на треть.
Турне оказалось коротеньким — уже 7 июля группа играла заключительный концерт в Западном Берлине, а всего выступлений было 14. Но не обошлось без происшествий и на этот раз. Причем они носили примерно такой же характер, что и в Америке в 1977 году.
26 июня в Вене публика повела себя просто дико — благовоспитанные австрийцы стали бросать на сцену монеты, кошельки, сумочки и т. п., выкрикивая что-то по поводу «капиталистической» группы. Плант пытался урезонить толпу, но в ответ ему улюлюкали и обзывали «плейбоем». В принципе не так уж и плохо, но во время игры на бис несколько первых рядов полезли на штурм сцены. Коул бы с этой задачкой справился вмиг, но Карло перепугался, а потому функции секьюрити пришлось выполнить Джонсу и Бонэму.
27 июня в Нюрнберге Пейдж обратился к аудитории с речью, где сказал, что двое членов группы чувствуют себя не очень хорошо из- за чудовищной жары. И надо же — после третьего номера Бонзо «вырубился». Ссылка на пищевое отравление, которая была представлена прессе, не выдерживала никакой критики. Всю ночь перед концертом Бонзо тупо пропьянствовал с техническим персоналом, вспоминая былые времена. Очевидно, такое настроение Бонзо навеяли его подвиги на сцене на предыдущем концерте. Когда Джона грузили в машину скорой помощи, он поинтересовался у Гранта, как он выглядит. «Как затр…анный Санта Клаус!» — Питер намекнул Бонзо на его красный нос. Концерт был прерван и уже не возобновлялся. По этой причине осталось тайной, на какого второго члена группы намекал Пейдж. Впрочем, и это не являлось секретом. Пейдж имел в виду самого себя. На протяжении всего турне гитарист играл крайне неровно — блестящие выступления чередовались с откровенными ляпами, когда Джимми забирался в своих пассажах совсем не туда, куда следовало бы. И потом столь же мучительно выбирался. Правда, были и веселые моменты. Так в Кельне Пейдж заговорил с аудиторией на немецком, на следующем представлении в Брюсселе — на фламандском, на следующем концерте в Роттердаме он обратился на… английском. Потому что, если бы он заговорил на голландском, это было бы слишком даже для такого полиглота, как Джимми.
В Цюрихе группа весьма неудачно исполнила «Kashmir», и Роберт посоветовал аудитории: «Ребята, если кто-нибудь «бутлегирует» этот концерт, сотрите лучше этот номер, так как он не совсем правильно сыгран».
Кстати, Плант и Джонс до конца тура находились в отличной форме, и в меру своих возможностей пытались прикрывать товарищей. После Нюрнберга даже могучий Бонзо так и не сумел вернуться к своей прежней форме.
Именно тогда в голове Планта зародилась мысль, которую он озвучил много лет спустя:
«Глядя на то, как мы играли в том турне, переживая те грустные события, которые случались с моими лучшими друзьями в жизни, я вдруг осознал, что могу себя с успехом реализовать и вне «Led Zeppelin». Мы сделали все что могли. После нас осталось прекрасное наследство, так какой смысл превращать группу в балаган и делать из самих себя клоунов. Выше головы мы уже не прыгнем, а мы и так за двенадцать лет перевернули весь мир. Пусть он теперь встанет на место. Если ему будет хорошо без нас — значит мы сделали все правильно и выбрали верный момент сказать «прощай», если нет — мы вернемся. Я больше чем уверен, что Пейдж в этот момент думал примерно так же. Но тогда я испугался этих мыслей, и дал согласие осенью поехать на гастроли в Америку».
На самом деле Роберт просто лукавил — никогда Пейдж не задумывался об уходе из группы. Даже в нескольких интервью, которые он дал в девяностых, он подчеркивал, что его планы в отношении «Led Zeppelin» простирались не только на осень 1980-го, но и на запись очередного альбома весной 1981-го. А Роберт элементарно смалодушничал — он просто не выдержал того сумасшедшего прессинга, который обрушился на группу, поэтому в душе постарался дистанцироваться от группы, которая сделала его суперзвездой и мультимиллионером. Таким образом, более слабые физически, чем он, Пейдж и Бонэм оказались гораздо сильнее духом, и не мыслили себя вне группы. Я думаю, что со временем Джимми понял это, и остается только один вопрос — простил он это Роберту или нет.
После возвращения домой музыканты разъехались по домам, ошеломленные и растерянные неважными результатами турне. Поэтому это признание Планта дорогого стоит — сейчас совершенно очевидно, что группе было не устоять.
Тем не менее, после окончания летних каникул все собрались на очередную репетиционную сессию — готовились к американскому турне.
5 сентября пресс-служба фирмы «Swan Song» опубликовала сообщение о начале 17 октября североамериканского турне под общим названием: «Led Zeppelin — The 80's Part One». Продолжительность гастролей — четыре недели. Старт в Монреале. В качестве основного плана Грант выдвинул идею перекрыть Средний Запад и Новую Англию, а ранней весной 1981 года вернуться с концертами на Западное побережье. В середине весны того же года — месячное турне по Англии.
