Итак, почти всякий может научиться ходить по огню. Это не шарлатанство. Способность ходить по раскаленным углям не есть достояние одних факиров. Смочите руку мокрой тряпкой, а затем окуните ее в расплавленное олово — с нею ничего не произойдет до тех пор, пока температура расплавленного металла значительно превышает точку его плавления».
Мнения современных ученых, касающиеся хождения по огню, различны.
«…В конце XIX в. на сталелитейных заводах рабочие иногда показывали новичкам фокус: на мгновение опускали руку в расплавленную сталь. Интенсивное парообразование на доли секунды предохраняло кожу от ожога», — вспоминал доктор технических наук С. Рипс.
«…Нет никаких сомнений, что самовнушением нельзя защитить организм человека от ожогов при температуре 500–600 °C, если он находится в зоне такого нагрева хотя бы 1–2 минуты, — полагает академик П. Будников. — Но ведь фиджийцы ходят по камням с низкой теплопроводностью. Строителям хорошо известны так называемые оолитовые, очень пористые известняки, которые служат хорошим теплоизоляционным материалом».
Интересны свидетельства многих специалистов, отметивших физические свойства камня, который фиджийцы используют для церемонии огнехождения. Как правило, это балазьт, часто встречающийся на тихоокеанских островах вулканического происхождения. Он пористый, хорошо впитывает воду, очень плохо проводит тепло и разогревается неравномерно. Когда одна сторона раскалена добела, другая только теплая, так что до нее можно дотронуться рукой. Этот базальт по тепловым свойствам напоминает сургуч; палочку из сургуча можно плавить на огне, спокойно держа ее в руке.
«…Хлопчатобумажная ткань воспламеняется уже при температуре 300 °C. Однако есть способ окраски ткани в расплавленном металле. Делается это так: ткань покрывают краской и затем быстро пропускают через расплавленный металл. Можно сушить кожу в камерах при температурах, значительно превышающих температуру ее воспламенения, но опять-таки небольшое время. Так что при толщине кожи на подошвах 2–4 мм хождение по огню, разумеется, кратковременное, вполне возможно», — таково мнение доктора технических наук А. Савельева.
«…В истории средних веков не было зарегистрировано ни одного случая, когда жертва, сжигаемая на костре, могла хоть как-то сопротивляться действию огня. Но сухой и плотный роговой слой подошв — достаточно надежная защита для ног у людей, вынужденных обходиться без обуви и даже совершать кратковременные пируэты по раскаленным углям. Нашу кожу нужно рассматривать как передний край обороны организма от враждебной среды, и вполне естественно предположить, что в арсенале ее защитных средств есть и такие, о существовании которых мы пока ничего не знаем», — считает кандидат медицинских наук Е. Сальников.
«…Эти факты, конечно, поражают, особенно если вспомнить, что многие без тапочек обжигают ноги даже на песке пляжа. Но насколько это поразительно с точки зрения функционирования конечностей теплокровных животных? Ведь многие из них на протяжении всей своей жизни, в том числе и в сорокаградусные морозы, ходят «голыми ногами» по снегу. В этом случае перепад температур длительное время выдерживают на уровне 70–89 °C… Поэтому эволюционно конечности животных имеют физиологические приспособительные механизмы, отключающие боль при больших перепадах температур и включающие ограничения потерь тепла через конечности… Эти механизмы имеются и у человека, но в нормальных условиях он ими не пользуется, предпочитая теплые ботинки или валенки.
Но раз такое анатомическое строение кровеносной сети в конечностях есть, значит, должны сохраниться и неиспользованные нервные пути включения интенсификации теплообмена между венозной и артериальной кровью. Ни один из ритуалов с хождением по огню не продолжается долго. Интенсификация кровообращения и теплообмена в конечностях не допустит больших перегревов крови непосредственно в зоне конечностей, а обычные для человека механизмы регуляции температуры тела отведут не столь уж большой избыток тепла. Выделение пота способно при достаточно больших перепадах стабилизировать температуру поверхности кожи на приемлемом уровне. Ведь известно, что в финской бане люди способны находиться достаточно долго при температуре окружающей среды около 100 °C…
Поэтому, как ни поразительно отсутствие ожогов на ногах при хождении по огню, запрета на такую возможность нет. Но необходимы перестройка в управлении кровообращением, переключение нервных импульсов», — пишет в своей книге «О возможном и невозможном в науке» кандидат физико-математических наук А. Хазен.
«Говорящая отрубленная голова»
Этот фокус из серии фокусов-ужастиков имеет солидный возраст — не менее 800 лет.
Султан Фатах аль-Мульк проснулся в своем походном шатре, испытывая необъяснимое, на первый взгляд, чувство тревоги. Основания к этому, однако, обнаружились быстро: прямо перед глазами рядом с подушкой торчала рукоять кинжала. Даже в полумраке было видно, как она отливает золотом. «Хандал! — хрипло выкрикнул султан. Через мгновение одноглазый гигант, начальник телохранителей, предстал перед своим господином. — Извести эмиров, мы возвращаемся».
Впервые в жизни Хандал позволил себе замешкаться, получив приказание: «Но мы всего в трех фарсангах от Аламута, о повелитель!» Султан кивнул на кинжал, вонзенный в ковер: «А вот это торчит в трех ладонях от моей головы». Шестьдесят самых сильных, самых зорких и верных воинов стояли в ту ночь сплошным кольцом вокруг шатра султана, не говоря уже о трех десятках тысяч всадников и пехотинцев, которыми кишел лагерь. Человек, сумевший незаметно миновать такую преграду, как личная охрана султана, должен был обладать поистине дьявольской хитростью. Нечего было и думать, чтобы справиться с таким врагом, — и султан, и начальник его личной охраны, не сговариваясь, подумали об одном и том же. Тех, кто стоял в эту ночь в карауле, султан повелел казнить всех до единого: «Если среди них есть предатель, он умрет, если нет, то я утешусь хотя бы тем, что избавился от необходимости кормить шесть десятков дармоедов». Выполняя приказ султана, войско отступило от крепости Аламут.
Легенда о ее неприступности и на этот раз восторжествовала.
Ходили упорные слухи, что сила крепости заключалась в ее хозяине, носившем странное имя Старец Горы. Он обладал умением подчинять себе людей. Но не так, как отец подчиняет сына, военачальник — воина, хозяин — слугу, а полностью, до конца. Люди служили ему не только при жизни, но и, как утверждалось, после смерти. Года за два до описываемых событий в замок Аламут прибыло посольство от одного из христианских государей. Старец Горы (настоящее его имя было Хасан ибн-ас-Саббах) перед трапезой пригласил своего гостя полюбоваться видом, открывшимся с одной из башен крепости. Рациональный ум посланника быстро отметил не столь уж неприступный вид стен крепости, и этим своим наблюдением посол тут же поделился с хозяином. На это ас-Саббах заметил, что сила крепостей не в стенах, а в тех, кто их защищает. С этими словами он сделал знак рукой, и стоявший неподалеку воин, напоминавший своей неподвижностью белое изваяние, не раздумывая ни мгновения, бросился вниз с многометровой высоты. Старец махнул рукой еще раз, еще и еще! И второй, и третий, и четвертый воины-федаины распростились с жизнью с той же легкостью, что и первый. «Что могло заставить молодых, полных сил людей поступить так?» — терялся в догадках гость с Запада и не находил ответа. В объяснение, которое он услышал, верилось с трудом, и тем не менее… Молодые люди, бестрепетно выполнившие молчаливое указание своего вождя, верили, что в конце короткого последнего пути ждет их не каменистая земля, а рай.
Началась эта история с открытия Хасаном ас-Саббахом своеобразной школы по подготовке защитников-террористов. Методической основой обучения стала психологическая обработка кандидатов. Будучи от природы прекрасным психологом, Хасан ас-Саббах выбирал из числа молодых людей тех, в ком видел генетическую (как бы выразились теперь) предрасположенность подчиняться, быть ведомым. Он приглашал юношу к себе на ужин, где между делом интересовался, желает ли он, Ахмед, Мусса, Мухаммед, Фарид и так далее, оказаться в раю. Не навсегда, а только на время. У него, Хасана ас-Саббаха, есть власть для осуществления подобного чуда. Даже из уважения к столь замечательному человеку в это невозможно было поверить. В конце ужина, который всегда был обильным и восхитительным, появлялся кальян, и под воздействием паров гашиша гость засыпал.
Очнувшись, он обнаруживал себя в великолепном саду, наполненном пением птиц, на берегу чистого ручья, вблизи столов, обильно уставленных яствами, фруктами и напитками. Но главное, он видел перед собой танцующих девушек, прекрасных, с неприкрытыми лицами, в полупрозрачных одеждах. Они не убегали, когда он их окликал, не пугались, когда просил их подойти. Они приближались, благоухающие, готовые выполнить любые желания, сколь бы дерзкими или бесстыдными они ни казались. Конечно, в представлении юноши, обремененного множеством условностей реальной жизни, такие существа не могли быть рождены земными женщинами. «Значит, я нахожусь в раю», — заключал джигит. Проведя в этом сне, предвосхищавшем своей упоительностью все мыслимое и немыслимое, утомившись и проголодавшись, юноша обращался к еде. Им снова овладевал сон. Проснувшись, он опять видел перед собой серую унылую реальность и на вопрос ас-Саббаха, хочет ли он попасть туда, где только что побывал, отвечал: «Конечно! Что для этого нужно?» — «Повиноваться мне. Беспрекословно!» — «Приказывай!» — тотчас же следовал ответ.
