— Когда мы поем медленные песни — «Стерх», "Осеннее солнце", — народ слушает и успокаивается.
— Я НЕМНОГО НЕ О ТОМ. ЧУВСТВОВАЛ ЛИ ТЫ КОНТРОЛЬ НАД АУДИТОРИЕЙ?
— Конечно. У Джеггера на лице в фильме "Гимми Шелтер" растерянность и испуг. Здесь же ничего подобного не было. В принципе, все вообще нормально было бы, если бы не барьеры, которые искусственно возводились и нагнетали напряженность.
— ДАЛЕЕ БЫЛА «СМЕНА», ПЕРЕДАЧИ "ОТКРЫТАЯ ДВЕРЬ" И "ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ".
— Да, «Смена» оклеветала нас, "Открытая дверь" захлопнулась перед носом, и лишь на "Общественном мнении" удалось высказаться.
— Я ПОМНЮ ЭТУ СФАБРИКОВАННУЮ ПЕРЕДАЧУ: ИЗНАНКА ЭТОЙ ДЕМОНСТРАЦИИ ПСЕВДОГЛАСНОСТИ БЫЛА ОТВРАТИТЕЛЬНА? МАКСИМОВА ЗНАЛА, ЧТО ТЫ ПРИДЕШЬ?
— Ей звонила Нина Барановская. Максимова сказала, что нет никаких гарантий, мы не придем, просто так, без приглашений. Так что, говорит, приходите, но я к этому не имею никакого отношения. Потом в рок-клуб пришел репортер, который вел весь этот фарс, и сказал, что всё пойдет по сценарию.
— Я ПОМНЮ, ТЕБЕ ПРИШЛОСЬ ПОЛОВИНУ ПЕРЕДАЧИ ПРОСИДЕТЬ В ХОЛЛЕ ГОСТИНИЦЫ, ОЖИДАЯ ПРИГЛАШЕНИЯ, ЧТОБЫ ПОТОМ «НЕОЖИДАННО» ВОЙТИ. НО ДАЖЕ КОГДА ПРИШЛО ВРЕМЯ ТВОЕГО ВЫХОДА, ТЕБЯ ПЫТАЛИСЬ ЗАДЕРЖАТЬ.
— На входе в павильон милиционеры изъяли у меня документы.
— ХОТЯ МЫ ШЛИ ВТРОЕМ, А МЕНЯ И БАРАНОВСКУЮ ПРОПУСТИЛИ.
— Борзыкин пообещал ментам сказать в прямой эфир, что мне не дают выступить.
— ПУТЕМ НЕХИТРЫХ МАНИПУЛЯЦИЙ НА ПУЛЬТЕ И КНОПКОЙ "ВКЛ.-ВЫКЛ." НА МИКРОФОНЕ, МАКСИМОВОЙ УДАЛОСЬ ПРЕВРАТИТЬ ТВОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ В РЕКЛАМУ "МУЗЫКАЛЬНОГО РИНГА".
— Отношение к «Рингу» у меня, как говорил редактор «Смены», неоднозначное. Однажды мы уже снимались в этой передаче, весь материал был стерт.
— И ЕЩЕ ОДИН ВОПРОС ПО ПОВОДУ ОФИЦИАЛЬНОГО ШОУ-БИЗНЕСА: ЧТО ТЫ МОЖЕШЬ СКАЗАТЬ ПО ПОВОДУ КОНЦЕРТА "РОК ПРОТИВ НАРКОТИКОВ", КОТОРЫЙ ПРЕДПОЛАГАЛОСЬ ПРОВЕСТИ В МОСКВЕ?
— Конкретно я приглашения не получил. А в рок-клуб сообщили, что от Ленинграда хотели бы там видеть АКВАРИУМ, АЛИСУ и КИНО, но поскольку я могу быть осужден по 206-й статье, то мое присутствие там желательно, если я успею раскрутиться с ментами.
— КАК ОТНОСЯТСЯ К ТВОИМ НЕПРИЯТНОСТЯМ АНГЛИЙСКИЕ И АМЕРИКАНСКИЕ МУЗЫКАНТЫ, КОТОРЫЕ СОБИРАЛИСЬ ТАМ ВЫСТУПИТЬ?
— Не знаю.
— ТЫ ВИДЕЛ БГ ПОСЛЕ ЕГО ВОЗВРАЩЕНИЯ ИЗ АМЕРИКИ?
— Нет.
— ВЫ КОНТАКТИРУЕТЕ С НИМ?
— Нет. Прекрасно, что он съездил — новая пища для новых тем.
— "РОКСИ" ТЫ ЧИТАЕШЬ. БГ СИЛЬНО ВЫСКАЗЫВАЛСЯ ПО ПОВОДУ ТВОЕГО УЧАСТИЯ В ФИЛЬМЕ "ВЗЛОМЩИК".
— Каждый имеет право на собственное мнение. Мне фильм тоже не нравится. Это спекуляция на теме. Озвучивал всё это не я, — в мои уста, можно сказать, были вложены совершенно другие слова. А режиссер сделал себе имя, поездил по свету с этим фильмом. Недавно позвонил мне: "Как жаль, что тебя не было в этой Венеции…" Сейчас собирается во Францию.
— БЫЛИ ЕЩЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ ОТ СОЮЗА КИНЕМАТОГРАФИСТОВ?
— Были. Но я больше не впишусь. Зачем делать то, что сделано?
— ЕЩЕ ИЗ УГОЛОВНОЙ ХРОНИКИ. ЧТО СЛУЧИЛОСЬ В "ПРИБАЛТИЙСКОЙ"?
— Мы встретились с Н20 — видео-группой из Германии, немного — совсем немного — посидели в ресторане, хотя нам этого хватило, чтобы понять, что немцы пить слабаки. Потом в баре: я пью сок с АПНщиком, подходит мент, и требует, чтобы я предъявил документы. Я интересуюсь: с какой стати? Мне начинают ломать руки. Алик Тимошенко, естественно, вступается, и мы отправляемся в пикет. Здесь Алик требует кодекс, — ему не только отказывают в этом, но и обещают начистить фэйс. Когда его начинают скручиватъ, я кричу, чтобы он ни в коем случае не отмахивался, что это провокация. Но когда нас ведут через холл, руки Алику заламывают настолько, что он падает, и говорит, что дальше не пойдет. Мне не остается ничего, кроме как проявить солидарность и лечь рядом. Нас за четыре кости закидывают в машину, везут в отделение. Туда вслед за нами приезжают ребята из АПН. Милиционер, очень похожий на актера Светина, бормочет кому-то в телефонную трубку: " У нас здесь пресса… у нас здесь пресса… да… хорошо". И нас отпускают. У Алика в итоге пропадает кошелек и 800 рублей денег. После этого в Москве меня бомбят повестками уже по этому поводу. А тонкость ситуации в том, что если я явлюсь по вызову, то мне, несмотря на то, что протоколы я не подписывал, и медицинскую экспертизу на предмет опьянения не проходил, припаяют штраф, скажем, в 10 рублей. Но это судимость. А две судимости в течение года — мне уже нельзя давать условный срок. Я никуда не пошел, и дело закрылось через два месяца.
— КТО ЖЕ ТЕБЯ НАУЧИЛ ЭТИМ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИМ ХИТРОСТЯМ?
— Да я сам скумекал, оказалось, что правильно.
— СО «СМЕНОЙ» ВЫ СУДИТЕСЬ?
— Мы подали на них в суд за клевету, но сотрудники любимой молодежной газеты берут больничные и в суд не являются. Но мы это дело добьём. Даже если меня посадят.
— КАКОЙ СРОК ОПРЕДЕЛЯЕТ ЭТА ПРЕСЛОВУТАЯ 206-Я СТАТЬЯ?
— От 2-х до 5 лет.
— ТРЕВОЖАТ ЛИ ТЕБЯ ПРАВДОИСКАТЕЛИ ИЗ "ПАМЯТИ"?
— Они мне начинают плести по поводу корней. Они и баптисты. Но еще круче они насели на КАЛИНОВ МОСТ. Но Ревякин их всех успокоил: мы, говорит, не антисемиты, а антиметисы…
— В РОК-ТУСОВКЕ ЧТО ПРОИСХОДИТ В СВЯЗИ С ТВОИМИ ДЕЛАМИ?
— Многие против того, чтобы меня брали на поруки. Надо выходить с серпами и молотом… Студию обещают купить. Статья Барановской о нас? Статья классная, но, по-моему, чересчур.
— "СОЛНЦЕ НА ХОРУГВЯХ" (СТАТЬЯ Н.БАРАНОВСКОЙ В «РОКСИ» № 13) — ОНА ДЕЛАЕТ АКЦЕНТ НА ВАШЕМ ЯЗЫЧЕСТВЕ.
— Я верю в бога и считаю себя младшим — недостойным — братом Христа. Но, во всяком случае, не рабом.
— ДА, ОТНОШЕНИЕ К БОГУ, КАК К НАЧАЛЬСТВУ ПРИНЯТО НА РУСИ.
— Внутри каждого из нас живет бог и черт. Постоянно идет борьба.
— ЭТА ИСТОРИЯ — НЕ ОЧИЩЕНИЕ?
— У Борзыкина есть очень хорошие слова: "Если в меня стреляют со спины — со мною всё в порядке". Значит, всё в порядке.
— НОВЫЙ АЛЬБОМ?
— Записали болванки в Москве. Днем MCI работает на ВЕРАСОВ и СЯБРОВ, а ночью — на нас. Записали 14 песен. В альбом, войдут, наверное, около 8. Еще пару месяцев надо будет писать голос, скорректировать инструменты. Название, сам понимаешь, — "206-2".
— ОПЕРАТОР — ТОТ ЖЕ ВИТЯ?
— Да, он. Витя — классный человек. Удивительно, подкачивает по энергии. Когда он уехал — мы пробовали писаться без него, — чуть не передрались с Петькой.
— КРАСНОЕ НА ЧЕРНОМ. ПРОСТО ЦВЕТОСОЧЕТАНИЕ?
— Это, скорее, отражение того, что происходит вокруг нас. В мире настолько мало белого цвета, что мы не вправе взять его за основу. Может быть, когда-нибудь, мы к этому придем.
— ЧТО ТЫ СЛУШАЕШЬ ИЗ НАШЕГО РОКА?
— ОБЬЕКТ НАСМЕШЕК, ДДТ, КИНО, ЧАЙФ, КАЛИНОВ МОСТ — все то, что не оставляет равнодушным.
— А НА ЗАПАДЕ? ВОСПРИЯТИЕ ВИЗУАЛЬНОЕ? ТЫ ЗНАЕШЬ АНГЛИЙСКИЙ?
— Нет. Совершенно не знаю. Люблю смотреть Б.Айдола — очень активная подача.
— СТОРОННИЙ НАБЛЮДАТЕЛЬ ВИДИТ В ТЕБЕ НЕМАЛО ПОХОЖЕГО НА Б.АЙДОЛА.
— (Самойлов): Костя, вероятно, настолько одаренный артист, что ему достаточно посмотреть один раз — и готов образ…
Я УЕЗЖАЮ В ДЕРЕВНЮ
ИНТЕРВЬЮ С БОРИСОМ ГРЕБЕНЩИКОВЫМ
Алек Зандер
— НУ, КАК В АМЕРИКЕ?
— Совершенно, как и у нас.
— НЕТ, БОРИС, ДАВАЙ БЕЗ ОБКАТАННЫХ ОТВЕТОВ ОФИЦИАЛЬНОЙ ПРЕССЕ. Я ПРЕКРАСНО ПОНИМАЮ, КАК ТЕБЕ НА ЭТУ ТЕМУ НАДОЕЛО ДАВАТЬ ИНТЕРВЬЮ, НО ВСЁ ЖЕ ПОПРОБУЕМ.
— Нет, там действительно как у нас. В какие-то моменты я переставал понимать — где я нахожусь — в Ленинграде, Москве или Нью-Йорке. То есть, абсолютно такая же тусовка, как, например, в рок-клубе пару лет назад. Приходишь в кабак — там сидят Дэвид Боуи, Игги Поп, Джулиан Леннон. Здесь же где-то тусуются ЙЕС, приходят Дебби Харри и Крис Штейн. Все подходят друг к другу, разговаривают о чем-то, переходят к другим. Единственное отличие: в рок-клубе, если концерт — все так или иначе поддавши, а там — нет. Пьют пиво, разговаривают. Они туда приходят общаться. Тут же кто-то подходит и говорит: слушайте, в таком-то клубе сидит такой-то чемпион легкоатлет-тяжеловес. Им это интересно, все говорят: "О, поехали!" — и едут. С этим чемпионом никто не знаком лично, так слышали друг о друге, но это никого не волнует, все просто едут, знакомятся, разговаривают.
— НА ЧЕМ ЕДУТ, НА ЛИЧНЫХ ЛИМУЗИНАХ?
— Нет, свою машину иметь в Нью-Йорке невыгодно — слишком дорогой паркинг. Ловят такси — там или китаец, или негр — садятся (сначала садятся; никаких там "в парк" или "мне не по дороге" — вот чего там нет, так этого) даже не садятся, а въезжают — такси огромное — и едут.
— ТЫ СВОБОДНО РАЗГОВАРИВАЛ ПО-АНГЛИЙСКИ? ТЕБЯ ПОНИМАЛИ?
— Я сначала очень дергался — вдруг у меня будет не тот английский, или меня перестанут понимать. А потом я сел в такси, где шофером был китаец, который понимал еще хуже меня. Тут я успокоился: если человек с таким английским работает в Нью-Йорке таксистом, то мне волноваться нечего.
