************* Есть у германцев еще следующее сказание: жена Geirhildr принесла Одину в жертву собственное дитя с мольбою даровать ей победу над соперницею в сердце короля Alfreks. Король хотел решить спор соперниц в пользу той, которая лучше сварит пиво; Один решился помочь молящей, он смешал ее пивные дрожжи с своею слюною, и от того пиво получило превосходный вкус (Die Gutterwelt, 168-9).
************** Кун, 166.
*************** По рукописи, сообщенной проф. Григоровичем; сличи в Рус. Слове. 1862, II, стат. Пыпина, 55.
Добытый от Суттунга мед Один дает не только асам, но и людям, если пожелает наделить их мудростию и поэтическим вдохновением. Поэзия поэтому есть дар небесный, и на языке скальдов она называлась кровью Квасира, питьем карликов и асов, сладким вином Суттунга, добычею и изобретением Одина. Раздавателями этого дара были боги: у греков - Зевс и Аполлон, у германцев Вуотан и Браги, у финнов - Вейнемейнен, у славян, может быть,- Велес, так как в Слове о полку певец Боян назван "Велесовым внуком". У людей и животных, рассказывает эстон(203)ское предание, был сначала язык, служивший только для житейского обихода, будничного употребления. Однажды все твари были созваны на общий сбор, чтобы научиться праздничному языку в отраду себе и на прославление богов, т. е. песням. Они собрались вокруг горы, на которой росла заветная роща. И вот сошел по воздуху бог пения Ваннемуне (Вейнемейнен) и запел; все внимало ему в тишине, преисполнившись сладостного восторга: ветер позабыл свою резвость и реки остановили свое течение. Но не все слушатели равно понимали и не все равно восприняли божественное пение. Роща уловила шум при нисхождении бога по воздуху, реки вслушались в шелест его платья, ветер усвоил себе самые резкие звуки; из зверей одних поразил скрип колков, а других звон струн; певчие птицы, особенно соловей и жаворонок, переняли прелюдию; рыбы, высунув из воды свои головы по уши, остались навсегда немы; только человек понял все, и потому-то песнь его проникает до глубины души и возносится в самое жилище богов*. Немецкие племена признают Одина творцом поэзии; он - бог мудрости и поэтического слова, ведающий все таинственные загадки и умеющий разрешать их; он первый научил человека рунам, и Saga (= Сказание) почитается его вещею дочерью, точно так же, как греческие музы - дочери Зевса и вместе с ним живут на высоком Олимпе**. Сага принадлежала к числу богинь и обитала у студёного ключа (Sokquabeckr); и она, и отец ее ежедневно пили из золотых чаш вдохновляющий напиток; наделяя мудростию, напиток этот должен был сообщать и особенное предвиденье, знание будущего, способность пророчества, почему Сага и музы роднятся с вещими женами (weise frauen) и норнами, которые, сидя у священных источников, определяют судьбы смертных. Водопады и водовороты долгое время считались местопребыванием водяных духов, и по их шуму и стремительности потоков древние предвещательницы предсказывали будущее***. Выше было сказано об источнике великана Мимира, за глоток воды которого Один не подорожил собственным глазом; вода эта сообщала те же духовные дарования, что и мед, приготовленный из крови Квасира: кто пил ее, тот делался мудрым. Сказание о Мимире есть только особая вариация мифа о Квасире. Мимир, хотя и не числился между асами, был существо, одаренное высочайшим разумом; к нему обращались боги за советами и разрешением трудных вопросов. По свидетельству одного предания, асы отправили его к ванам, а те отрубили ему голову и послали ее к асам; Один произнес над нею заклятие - и голова Мимира осталась вечно нетленною и сохранила дар слова. Один вея с нею разговоры и в случае нужды пользовался ее мудрыми указаниями. Греческая мифология также знает источники, вода которых наделяла поэтическими способностями, таков ключ Кастальский и Иппокрена, текущая из горы Геликона (=тучи) от удара Легасовых копыт (iппoxpnvn - криница Зевсова коня)****. Чудесное свойство вдохновлять поэтов, наравне с медом, приписано было и пчелам. Древние называли пчел птичками муз*****; Пиндару, Гомеру и Эсхилу пчелы принесли дар поэзии: садясь на их уста, они сообщали их речам и песням ту же сладость, какою отличаются соты******; мы до сих пор употребляем выражения: сладкие, медовые речи, сладостное пение (мелодия); греч. ueлi - мед, ueлoc - пение.
______________
* Ж. М. Н. П. 1849, V, 56.
** D. Myth., 136,854, 857.
*** Ibid., 296,558, 803.
**** Ibid., 352-3,551.
***** Норк, Andeutung. eines Syst. der Myth., 175: "Varro nennt die Bienen Vugel der Musen".
****** D. Myth., 859.
Если с одной стороны в шуме ветров и раскатах грома чудились древнему чело(204)веку звуки божественных глаголов; то с другой стороны он собственный свой говор обозначал выражениями, близкими к картинным описаниям грозы. Слово человеческое вылетает из-за городьбы зубов, как быстрая птичка, и уязвляет ненавистных врагов, как острая стрела; почему Гомер дает ему эпитет крылатого*. Оно льется, как водный поток, и блестит, как небесный свет: речь и река происходят от одного корня ри или ре, греч. pew ; мы говорим: течение речи, плавная (от глагола плыть) речь; русск. баять имеет при себе в прочих индоевропейских языках родственные слова с значением света: санскр. bhа, греч. фaw, (фaivw; припомним выражения: красно говорить, красная речь. Понятия звучащего слова, текучей воды и льющегося света санскрит соединяет в одном корне nad - говорить и светить, nada - река**. Под влиянием таких воззрений слову человеческому была присвоена та же всемогущая сила, какою обладают сближаемые с ним божественные стихии. И это до очевидности засвидетельствовано и преданиями, и языком, который понятия: говорить, мыслить, думать, ведать, петь, чародействовать, заклинать и лечить ("прогонять нечистую силу болезней вещим словом и чарами) обозначает речениями лингвистически тождественными:
______________
* Русск. поговорка: "слово - не воробей, вылетит - не поймаешь".
** Архив ист.-юрид. свед., II, ст. Буслаева, 36.
a) В малороссийском наречии гадать- думать (тавтологическое выражение: "думае-гадае"; сравни великорус, догадался; догадка); польск. gadac, чешек, hadati - говорить, сказывать (то же у болгар, хорватов и приморских сербов), как и в санскрите gad - loqui; в литов. gadijos - называюсь, и с переменою г в ж (сравни: годить - ждать) zadas - язык, речь, zodis - слово, кельт, gadh - звук, слово; в старинном толковнике неудобь-познаваемым речам гадание объясняется: "съкръвенъ глаголь" = сокровенное, таинственное изречение, загадка, и вместе ворожба; гадать-ворожить*.
______________
* О.З.1851, VII, 1-2; Мысли об истор. яз., 139.
b) Бая(и)ть - говорить, рассказывать, байка - сказка, баюн (баюкон) говорун, сказочник, краснобай, прибаутка, баюкать (байкать) - укачивать ребенка под песню, обаять, (обаить, обаивать) - обольстить, обворожить, старин, обавник (обаяниик) - чародей, напускатель "обаяния"*; иллир. bajanie - заговор, чародейство, песнь, поэтический вымысл, bajan - чародей, волхв; польск. bajac - рассказывать сказки, bajacz (bajarz) - рассказчик, baja - сказка, bajeczny - баснословный; чешек. bag, bagar, bagec- сказочник, bageni- басня, речь; серб. баjати- колдовать, баjач - колдун, баjалица колдунья, баjатье - волшебство. Этими выражениями объясняется и боян Слова о полку = певец, чародей. От глагола баять происходит балий, слово, объясняемое в "Азбуковнике": чаровник, ворожея, а в фрейзингенской рукописи употребляемое в значении врача; бальство - ворожба**.
______________
* Обл. Сл., 5,8, 92,131.
** О.З.1851, VII, 3; Времен., XI, 10.
c) Слова вещать и ведать (ведети) одного происхождения, что доселе очевидно из сложных: по-ведать, по-вещать, по-вестить, имеющих тождественное значение: корень - санскр. vid (настоящ. вр. vedmi) - scire, nosse, cognoscere; форма винословная (causativa): vedajami - facio ut sciat, doceo, narro; vida, vidya, veda, vitti - знание, vidita, vidvas, vettar - мудрый, готе. vitan, англос. witan, скан. vita, др.-нем. wizan, др.-прус. waist знать. Если станем рассматривать слова, образовавшиеся у славян от корня вед ( = вет, вит, вещ), то увидим, что они заключают в себе понятия предвидения, прорицаний, сверхъестественного знания, волшебства, врачевания и судапонятия, тесная связь которых объясняется из древнейших представлений (205) арийского племени. Вече (вечать вместо вещать) - народное собрание, суд; вещба употреблялось не только в смысле чарования и поэзии, но имело еще юридический смысл, как это видно из чешской песни о Суде Любуши: "vyucene vescbam vitiezovym" - edoctae scientias judiciales; vitiez, следов., - судья (в рус. витязь - сильномогучий герой); сравни нем. vitzig, судья*. Гримм указывает, что старонемецкий язык называет судей и поэтов одними именами творцов, изобретателей (finder, schaffer, scheffen), что напоминает наше выражение: творить суд и правду. В Mater verborum вешчбы истолкованы: vaticinia, а вештец ~ vates, propheta divinus (т. е. вещающий по наитию свыше, по внушению богов); у сербов вjештина- знание, BJenrran и вjештица то же, что у нас: ведун (ведьмак) и ведьма, или синонимические им названия знахарь и знахарка (знахарица, от знать); ведовство и ветьство волшебство**. Ведун и ведьма имеют еще другую форму вещун и вещунья (вещица) - колдун и колдунья***, и таким образом являются однозначительными с словами пророк и прорицатель (от реку); пред-вещать- предсказывать, вития (=ве-дий), вещий- мудрый, проницательный, хитрый, знающий чары. У Всеслава, рожденного от волхования и обращавшегося в различных животных, вещая душа была в теле****. Летописец, рассказывая, что в. кн. Олег прозван был вещим, прибавляет: "бяху бо людие погани и невеголоси"*****: и поганый, и невеглас употреблялись старинными памятниками для обозначения всего языческого, непросвещенного христианством; ясно, что слово "вещий" имело в язычестве религиозный смысл. Этим эпитетом наделен в Слове о полку певец Боян; персты его также названы вещими: "своя вещиа пръсты на живая струны въскладаше, они же сами князем славу рокотаху"; дивная песнь его носилась соловьем в дубравах, сизым орлом под облаками и серым волком по земле******, т. е. представлялась в тех же метафорических образах, в каких изображалось небесное пение, заводимое бурными, грозовыми тучами*******. Птицы и животные, давшие свои образы для олицетворения ветров, грома и туч, удерживают в народном эпосе название вещих: вещий конь-бурка, вещий ворон, зловещий филин, и проч. По прямым указаниям Слова о полку, Боян был певец, слагатель песен и вместе музыкант, подобно позднейшим бандуристам, кобзарям и гуслярам, которые ходили по селам и на торжищах и праздничных играх распевали народные думы под звуки музыкального инструмента********. Краледворская рукопись говорит о Забое, как о певце, музыканте и приносителе жертв богам. Таким образом с понятием слова человеческого нераздельны представления поэзии, пения и музыки, которым древность придавала могучее, чародейное значение (стр. 169). То же подтверждается и другими свидетельствами языка: (206)
