чистоту голубого цвета; эта белизна разрушает упомянутую чистоту пропорционально степени освещения. Но там, где пар находится в тени, он не производит действия на небо; он делает его, может быть, менее глубоким и серым, чем оно было бы без него, но его самого нельзя различить или уловить, как туман, если только он не отличается особенной густотой.
Видимость тумана или белизна на синеве неба является, таким образом, обстоятельством, которым до известной степени сопровождается солнечный свет.
§ 14. Они — не что иное, освещенный туман, и не могут появиться, когда небо свободно от пара или когда на нем нет облаков
Когда нет в небе облаков, белизна, одинаково проникающая все небо, совершенно не заметна на нем. Но когда между нами и солнцем есть облака, причем солнце низко, то эти облака бросают тени вдоль массы нависшего пара и сквозь него. В пространстве этих теней пар, как было показано выше, становится прозрачным и невидимым, и небо кажется чисто голубого цвета. Но в тех местах, куда падают солнечные лучи, пар становится видимым в форме лучей и производит те лучистые полосы света, которые служат самыми ценными и постоянными атрибутами низкого солнца. Чем гуще туман, тем отчетливее эти лучи, тем острее их края; когда воздух совершенно ясен, они представляют собой просто неопределенные, рдеющие полосы света, незаметно сливающиеся с окружающим, но когда воздух густ, края этих лучей заострены и обозначены в высшей степени резко.
Таким образом мы видим прежде всего, что большое количество тумана, рассеянного по всему небесному пространству, является необходимым условием этого феномена; во-вторых, то, что мы обыкновенно считаем полосами, более светлыми, чем все остальное небо, в сущности является только частью этого же неба при естественном его освещении; эти полосы выделены и получили свой блеск благодаря теням, которые бросают облака; эти тени являются настоящей причиной видимости упомянутых полос; вследствие этого их нельзя видеть ни в одной части неба, если между ним и солнцем нет облаков; и в-третьих, тени, бросаемые такими облаками, не должны быть непременно серыми или темными: их цвет очень близко подходит к естественной чистой синеве неба при отсутствии пара.
Итак, лучи могут быть видимы только в той части неба, где между ней и солнцем есть облака; из этого ясно, что проявление этих лучей не может начинаться от самого светила, если между нами и им нет облака или какого-нибудь плотного тела; их проявление всегда начинается на темной стороне какого-нибудь из облаков, окружающих солнце, а само светило остается центром обширного круга неразрывного света.
§ 15. Неверное направление у старых мастеров в изображении таких феноменов
Вордсворт в двух строках изобразил нам те единственные условия, при которых может показаться, что лучи берут начало в самом светиле: «Но лучи света, которые так внезапно разлетелись из светила, скрывшегося за горными вершинами или окутанного густым воздухом, устремились кверху». (Excursion, book IX). И Тернер воспроизвел этот эффект в Дартмуте в River Scenery. Его часто изображают старые мастера и постоянно Клод. Впрочем, последний, изображая свои лучи слишком красиво, воспроизводит не столько свет, существующий в действительности, сколько действие, производимое им на ослепленный взор; он очень близко подходит к тому идеалу, признаки которого мы видим в Солнечном восходе; мало того, я почти наверное помню случаи, когда он изображал расходящиеся лучи без всяких облаков или гор, скрывающих солнце. Пожалуй, нелегко сказать, насколько допустимо изображение лучей, представляющихся ослепленному блеском взору.
§ 16. Не следует изображать лучи, которые представляются ослепленному блеском глаз
Правда, глядя на яркое солнце, мы всегда видим сверкающие лучи, исходящие из него, но не менее верно, что эти лучи столько же существуют в действительности, как и те красные и голубые круги, которые мы видим после того, как наши глаза еще не оправились от ослепительного блеска, и если мы должны воспроизводить эти лучи, то нужно покрыть небо также розовыми и голубыми кругами. Словом, я в принципе считаю совершенно ложным изображение призрачных лучей; мы обязаны изображать только существующее в действительности. Так всегда поступает Тернер.
§ 17. Искусство Тернера. Его необыкновенно тонкое понимание феноменов лучей
Даже там, где благодаря промежуточным облакам кажется, будто светлые полосы исходят от самого светила, даже в этих случаях они скорее являются порывами света, чем остроконечными лучами; еще более он любит помещать все близ солнца просто в сиянии сильного света и от первых облаков бросать лучи к зениту, хотя часто он позволяет нам видеть их только у самого зенита. Откройте 80-ую страницу иллюстрированного издания роджерсовых поэм; вы найдете там небо, сияющее солнечными лучами; но они все начинаются на далеком расстоянии от солнца и обнаруживаются благодаря массе густых облаков, окружающих самое светило. Возьмите седьмую страницу. За старым дубом, где должно находиться солнце, мы видим только сияние невидимого света, но налево, над краем облака, на темной стороне его — солнечный луч. Откройте 192 страницу — снова блестящие лучи, но все начинаются там, где облака; ни одного вы не можете проследить до солнца; и заметьте, как заботливо длинная тень на горе объяснена при помощи мрачного темного выступа, выдавшегося близ солнца. Мне незачем приводить другие примеры; во всех его произведениях вы найдете различные вариации и применение этих эффектов.
§ 18. Отсутствие всяких следов такого понимания в произведениях старых мастеров
Но вы не встретите даже следов их
