когда мы посмотрим вокруг себя и заглянем в старину русскую, но есть люди, которые не все требуют возражений и доказательств. В угодность им я приведу здесь некоторые.
Новость поэзии, качества, отличающие ее от стихотворства других племен, состоят не в названиях родов ее, но в духе языка, в способе выражения, в свежести мыслей, в нравах, наклонностях и обычаях народа, в свойствах предметов окружающих и более действующих на воображение. Докажите мне, что русские не одарены живым, пламенным воображением, уверьте меня, что в нравах наших нет никакой отмены от других народов, что у нас нет, можно сказать, своих добродетелей и пороков, что язык русский весь вылит в формы чужеземные,— и тогда я соглашусь, что у нас нет и не будет своей народной поэзии.
Но как же мы смешаем в общих свойствах всех народов эту твердость духа, презирающую все опасности и самую смерть? Это безропотное повиновение властям законным и нетерпение ига чуждого? Это радушное гостеприимство русских, прославленное даже иноплеменниками?.. Есть кроме сего многие не столь величественные черты отличия в нашем народе, есть многие и недостатки; мы их видим, и если не примечаем потому, что видим очень часто, то нам стоит только обратить внимание на сходные поступки разных лиц в разных сословиях, сравнить их с поступками других народов в тех же случаях,— и тогда мы отдельно и ясно увидим оттенки нравственные, казавшиеся нам слитно и как бы в тумане.
Но сколько различных народов слилось под одно название русских или зависят от России, не отделяясь ни пространством земель чужих, ни морями далекими! Сколько разных обликов, нравов и обычаев представляется испытующему взору в одном объеме России совокупной! Не говоря уже о собственно русских, здесь являются малороссияне, со сладостными их песнями и славными воспоминаниями; там воинственные сыны тихого Дона и отважные переселенцы Сечи Запорожской — все они, соединяясь верою и пламенной любовью к отчизне, носят черты отличия в нравах и наружности. Что же, если мы окинем взором края России, обитаемые пылкими поляками и литовцами, народами финского и скандинавского происхождения, обитателями древней Колхиды, потомками переселенцев, видевших изгнание Овидия*, остатками некогда грозных России татар, многоразличными племенами Сибири и островов, кочующими поколениями монголов, буйными жителями Кавказа, северными лапландцами и самоедами?.. Оставляю самому читателю делать соображения.
Ни одна страна в свете не была столь богата разнообразными поверьями, преданиями и мифологиями, как Россия. Поэт может в ней с роскошью выбирать то, что ему нравится, и отметать, что не нравится... Поэты русские, не выходя за пределы своей родины, могут перелетать от суровых и мрачных преданий Севера к роскошным и блестящим вымыслам Востока, от образованного ума и вкуса европейцев к грубым и непритворным нравам народов звероловных и кочующих, от физиономии людей светских к облику какого-нибудь племени полудикого, запечатленного одною общею чертою отличия.
Упреки, делаемые природе, и того неосновательнее. Где же она разнообразнее, как не в России? Несколько зон опоясывают ее пространство, несколько климатов являются в ней, изменяя постепенно вид земли с ее произведениями. Взглянем на Север — и видим вечные льды, северные сияния, незаходимый день и нерассветающая ночь делают там годовые времена. Ближе к нам дикие скалы Финляндии, великолепные озера, реки и водопады. Окинем взором холодную Сибирь — там неисчерпаемые сокровища добываются из недр горных: богатые рудники, груды дорогих каменьев, окаменелости и другие чудеса природы, под хладным покровом снегов таящиеся, заслужили Сибири название золотого дна. Обратимся на Юг — там видим необозримые, безлесные равнины, покрытые тучною травою и усеянные бесчисленными стадами. Очаровательная Таврида с ее пленительными долинами и величественною горою, смотрящеюся в двух морях, служит как бы отдохновением для взора, утомленного однообразным зрелищем гладкого, зеленого ковра и белых стад. Далее — грозный Кавказ возносится заоблачною стеною и оковывает взор и воображение дикими своими ужасами... Какая из новых стран заключает в себе столько богатств поэтических? Здесь воспоминания юга и предания севера объемлются между собою; природа и человек, прошедшее и настоящее говорят поэту: выбирай и твори!
Если перейдем к не столь резким отличиям мира физического и нравственного, и тут найдем еще обильную жатву для поэзии. Песнопевцы наши прославили уже пышную Волгу, с ее дальним течением и благословенными берегами. Но сколько мест и предметов, рассеянных по лицу земли русской, остается для современных певцов и будущих поколений. Цветущие сады плодоносной Украины, живописные берега Днепра, Псёла и других рек Малороссии, разливистый Дон, в который смотрятся, красуясь, виноградники,— все сии места и множество других ждут своих поэтов и требуют дани от талантов отечественных. Самые степи безлесные имеют свою поэзию: там чабаны и табунщики, не видя во все лето даже своего селения, бродят со своими стадами по долинам; отчужденные от общества людей, они сдружаются с бессловесными: рьяный конь и верный пес — их любимцы. Только чтобы не позабыть голоса человеческого, не встречая даже по целым дням и своих товарищей, в диких и заунывных напевах протверживают они слова родного языка. Воображение не может себе представить грустного впечатления сих песен на проезжего, среди необозримой равнины, изредка оттеняемой небольшими пригорками, вдали от всякого жилья, где одни эти звуки пустынного чабана напоминают о близости существа словесного!
Летописи наши и великий труд славного историографа знакомят нас с событиями старины русской и служат громким ответом тем, которые жалуются на недостаток преданий исторических. Россия до Владимира и при сем князе, во времена удельных княжений, под игом татар, при Иоаннах, в годину междуцарствия и при вступлении на престол династии Романовых заключает в себе по крайней мере столько же богатых предметов, сколько смутные века старобытной Англии или Франции. Предметы сии совсем в другом роде: тем лучше, тем больше в них новости, и, следовательно, прелести поэтической. Опишите нам, по примеру многих поэтов чужеземных, нравы и обычаи людей русских старого времени, в разных веках — и если картины ваши верны, происшествия основаны на истории или имеют вид правдоподобия, то уже независимо от достоинства стихотворческого, творения ваши будут занимать и пленять читателей.
Век рыцарства у нас заменился веком богатырей, которого бытность подтверждается сказаниями истории и преданиями изустными, сохранившимися в сказках. Цель богатырей была та же, как и рыцарей: защищать невинность и карать злых притеснителей, хотя неизвестно, чтобы богатыри русские составляли особый орден, были подчинены особым законам и носили гербы. Но это не главное: оно состоит в цели и
