о брег, козачьи челны. С вождем покой в объятьях сна Дружина храбрая вкушала; С Кучумом* буря лишь одна На их погибель не дремала! Страшась вступить с героем в бой, Кучум к шатрам, как тать презренный, Прокрался тайною тропой, Татар толпами окруженный. Мечи сверкнули в их руках — И окровавилась долина, И пала грозная в боях, Не обнажив мечей, дружина... Ермак воспрянул ото сна, И, гибель зря, стремится в волны, Душа отвагою полна, Но далеко от брега челны!.. Плывет... уж близко челнока — Но сила року уступила, И, закипев страшней, река Героя с шумом поглотила. Лишивши сил богатыря Бороться с ярою волною, Тяжелый панцирь — дар царя — Стал гибели его виною. Ревела буря... вдруг луной Иртыш кипящий осребрился, И труп, извергнутый волной, В броне медяной озарился. Носились тучи, дождь шумел, И молнии еще сверкали, И гром вдали еще гремел, И ветры в дебрях бушевали.
Вы, конечно, согласитесь, графиня, как много находится разнообразия в произведениях поэтов, приводимых мною. И между тем каждое стихотворение в своем роде совершенно. Такое стремление прекрасных дарований, ознаменованных порознь собственным вкусом и в выборе предметов и в их изложении, обещает еще блистательнейшие успехи нашей поэзии. Но если бы соединить только и то, что уже было издано сими поэтами, ужели подобное собрание (в котором поэзия сердца и поэзия воображения равнялась бы поэзии ума) не могло бы заменить стихотворений французских поэтов XIX века?
Барон Дельвиг в лирических стихотворениях исполнен восторга истинного и сильного. Его подражания простонародным русским песням облечены всеми красками оригиналов, их простотою и чувством. Но в стихах без рифм, как написаны его идиллии в роде древних, он едва ли не более всех наших поэтов имеет гармонии и так называемой грации...
Поэзия, как характеры людей, как физиономии лиц, до бесконечности может быть разнообразна. Между тем, как мы воображали, что язык чувств уже не может у нас сделать новых опытов в своем искусстве, явился такой поэт, который разрушил нашу уверенность. Я говорю о Баратынском. В элегическом роде он идет новою, своею дорогою. Соединяя в стихах своих истину чувств с удивительной точностию мыслей, он показал опыты прямо классической поэзии. Состав его стихотворений, правильность и прелесть языка, ход мыслей и сила движений сердца выше всякой критики. Он ясен, жив и глубок... Нет слова, нет оборота, нет картины, где бы вы не чувствовали ума и вдохновения. Разбирайте строго каждый его стих, следуйте за ним внимательно до конца стихотворения, и вы признаетесь, что он извлек все лучшее из своего предмета, отбросил все излишнее и не забыл ничего необходимого. Но сколько разнообразия во всех его самых легких произведениях! Игривое и важное, глубокое и легкое, истинное и воображаемое — всё он постигнул и выразил. Рассмотрите его элегию.
РАЗУВЕРЕНИЕ
Не искушай меня без нужды Возвратом нежности твоей: Разочарованному чужды Все обольщенья прежних дней! Уж я не верю увереньям, Уж я не верую в любовь И не могу предаться вновь Раз изменившим сновиденьям! Слепой тоски моей не множь, Не заводи о прежнем слова, И, друг заботливый, больного В его дремоте не тревожь! Я сплю, мне сладко усыпленье; Забудь бывалые мечты: В душе моей одно волненье, А не любовь пробудишь ты.
Юный, вдохновенный поэт отечественных доблестей Языков, как веселая надежда, пробуждает в сердце вашем прекрасные помыслы. Он исполнен поэтического огня и смелых картин. Слог его отсвечивается красотами первоклассных поэтов. Его дарование быстро идет блистательным путем своим. Он сжат, ровен и силен...
Наша литература еще молода. Ей надобно открывать теперь больше видов к прекрасному. Пока дерево цветет, вкруг него очищают только пространство, а подвязывают его ветви тогда, когда плоды созреют.— Отчего я больше приводил таких поэтов, которые только начинают еще писать, нежели окончивших свое поприще? Последние вам, конечно, известнее первых. Притом же окончившие труды свои, они успокоили ваше любопытство. Первые ближе к главному предмету нашего разговора. Они настоящие представители моего мнения. Наконец, признаюсь, я не мог равнодушно пропустить столько занимательных лиц, столько бескорыстного усилия прекрасных дарований в такое время, когда самые лучшие стихи считают вообще игрушкою ума, а русские стихи читает меньшее число людей, нежели пишет их.
П. А. ВЯЗЕМСКИЙ
1792—1878
Петр Андреевич Вяземский — воспитанник Карамзина, участник ополчения 1812 года и Бородинского сражения, поэт и критик, близкий друг Пушкина. В годы, предшествовавшие восстанию декабристов, он был страстным поборником гражданского романтизма, выступал за участие писателей в общественной жизни. Он писал Жуковскому 15 марта 1821 года: «Благородное негодование — вот современное вдохновение! При виде народов, которых тащат на убиение в жертву
